Борис Батыршин - Чужая сила [СИ litres]

Алекс сдался.

– Ладно, только держитесь у меня за спиной. И не вздумайте палить во что попало!

И, грохоча сапогами по настилу, кинулся вслед за убийцами.

Северный Тропик. Летающий остров

Инри спрыгнула на мостик с высоты десятка футов – и приземлилась мягко, на полусогнутые ноги, так, что тонкий металл под ступнями не дрогнул, не отозвался гулом. Уилбур даже не пытался повторить такой подвиг – он съехал на руках, держась за поручни, и ранец, вручённый ему инри, колотился по спине. Больно ударился подошвами о настил, охнул – и развернулся навстречу противнику, выхватывая «Веблей». В голове ещё шумело после очередной «газовой» ванны, перед глазами плавали кровавые круги.

Л'Тисс уже стояла на узком мостике, крестя воздух перед собой саблей. Её противник – высокий светловолосый тип в расфуфыренной военной форме, вооружённый точно таким же клинком – не слишком длинным, широким, со странным фигурным выступом на обушке – опасливо наступал на неё, выставив оружие перед собой.

Лейтенант щёлкнул курком, вскидывая револьвер. Бесполезно – фигура инри текуче смешалась из стороны в сторону, не оставляя даже мига на то, чтобы прицелиться.

Да и какой из него сейчас стрелок…

«Веблей» отрывисто грохнул – раз, другой. Л'Тисс присела, выдав гневную фразу на инрийском – по-видимому, пули прошли впритирку с её головой. Тип в мундире тоже не пострадал – наоборот, от воспользовался мгновенным замешательством инри и нанёс рубящий удар ей по коленям. Довольно-таки неуклюже нанёс – лезвие сабли зацепилось за ограждение и прошло в полуфуте от цели. Инри в ответ издала высокий, мелодичный то ли вопль, то ли визг и высоко подпрыгнула, нанося рубящий удар сверху вниз.

Как её противник ухитрился извернуться и отразить этот удар – англичанин не понял. Клинки столкнулись с глухим дребезгом (это только в дурных приключенческих романах они издают мелодичный звон), и в этот момент из-за спины противника Л'Тисс часто захлопали выстрелы. На этот раз приседать, уклоняться пришлось уже её противнику – он согнулся вдвое, выдав сложносочинённую фразу, пересыпанную немецкими и ещё какими-то смутно знакомыми Уилбуру ругательствами. Лейтенант успел заметить красивую девушку в пилотском шлеме, торопливо разряжавшая многоствольный револьвер-«пепербокс» в их сторону. Но как стрелок, она стоила не больше Уилбура: визг горячего свинца возле уха, звяк рикошета от металлической фермы, все пять пуль ушли «в молоко». Точнее – в огромные газовые мешки, заполонившие весь внутренний объём воздушного корабля.

Уилбур торопливо ответил оставшимися пулями из барабана – с тем же успехом. И дождался в ответ лишь яростного шипения инри: «Прекрати палить, идиот! Бегом назад, к кормовому люку, там должен быть швартовый канат…»

Уже поворачиваясь, на бегу втискивая в барабан бочонки патронов, он увидел финальную сцену этой схватки. Инри, распластавшись в глубоком выпаде, достала-таки бедро противника самым кончиком своего клинка. Тот взвыл, отскочил – и упал, не удержавшись на раненой ноге. Его спутница вскинула бесполезный пепербокс (Уилбур отчётливо видел, как дымятся все пять разряженных стволов), но инри, вместо того, чтобы прыгнуть на неё и прикончить одним ударом, повернулась и припустила вслед за англичанином. Он споткнулся, выронил «Веблей» – тот загрохотал по настилу и канул вниз. Лейтенант кинулся к ограждению, пытаясь разглядеть упавшее оружие – и чуть не полетел вслед от сильного толчка в спину.

– Обезумел? – беспросветно-чёрные глаза Л'Тисс брызгали яростью. – Беги, человек, если не хочешь сгореть в Зелёном Огне! Через две минуты здесь будет ад кромешный!

– Цум тойфель! Стреляют, что ли?

Ремер прислушался. Пожалуй, друг Ганс прав – до его слуха тоже донеслась череда приглушённых хлопков, более всего напоминающих револьверные выстрелы. Сначала три подряд, потом, с малым перерывом, ещё несколько.

Причём – выстрелы раздавались где-то вверху, на нависающей над их головами махине «Кримхильды»,

– Похоже, господа на верхней палубе решили после обеда пострелять по пустым бутылкам. – предположил он. – Перебрали, скажем, а у фон Арнима превосходный погреб… Или ваш капитан решил продемонстрировать земное стрелковое оружие, вот и развлекаются.

За время службы на пограничной заставе зауряд-прапорщику приходилось видеть всякое. Например – пальбу из ранцевого огнемёта по туче мелкого гнуса, чрезвычайно досаждавшему начальнику заставы, любившему подремать в теньке после парочки бутылок тёмного имбирного. Тогда, помнится, это закончилось сгоревшим хозбытовым блоком, который ему, Ремеру, пришлось потом спешно отстраивать – на заставе со дня на день ждали проверяющих.

Люди – они всегда люди, даже те, что носят приставки «фон», кортики и эполеты к парадным мундирам. А потому – стоит ли напрягаться? Чужаков на островке заведомо нет, его, Ремера, подчинённые в этом безобразии заведомо не участвуют, поскольку все до единого находятся внизу. А раз так – стоит ли напрягаться? Лучше растянуться на мягкой подушке мха во весь рост и закрыть глаза, подставив обнажённую грудь (рубаху и китель, насквозь пропитанные потом Ремер развесил на кустах, сушиться) ласковым лучам тропического солнышка.

– Скажи-ка, Отто. – в голосе Фельтке сквозило напряжение. – У вас что, так принято – нажираться и играть в цирковых акробатов?

Пришлось разлеплять глаза и вставать. А встав – выдавать замысловатую, насквозь непристойную тираду, в которой поминался и Творец-Создатель, и Враг человечества, а заодно, и кое-какие грязные интимные привычки тех, к кому, собственно, и относился вопрос стармеха L-32. Их было двое – две фигурки, карабкающиеся вниз по швартовочному тросу, идущему от кормы «Кримхильды» к якорю, глубоко всаженному в ненадёжный грунт. Одна – ловкая, быстро перебирающая руками и ногами, вторая – крупная, неуклюжая, едва поспевающая за первой.

Ремер вскочил и накинул китель прямо на голое тело.

– Ну, ка, Ганс, пошли, разберёмся, что это там за ловкачи!..

Кто это такие – зауряд-прапорщик понял сразу, как только первый из акробатов повернулся к нему. Их разделяло шагов пятнадцать, и Ремер отчётливо видел и бледную до голубизны кожу, и нечеловечески вытянутый череп, и заострённые длинные уши, и глаза – чёрные омуты на голубовато-бледном лице.

Инри! Да ещё и баба, судя по недвусмысленно распирающим куртку формам…

Подарок механика сам прыгнул Ремену в ладонь.

Инри оскалилась – назвать эту гримасу улыбкой не пришло бы в голову даже отъявленному мазохисту – и шагнула навстречу. В руке её льдисто блеснул голубой клинок.

Щёлк! Щёлк!