Иван Оченков - Путь в Туркестан [litres]

– Маленькая такая, рыжая! – припомнил свои приключения Шматов. – Хорошая, и почти не рычала на меня. Эх, беда-то какая…

– Тьфу! – не выдержал этой всеобъемлющей жалости юнкер. – Тут людей в фарш покрошило, а они о собаке слезы льют!

– Так невинная же божья тварь, – робко возразил ему товарищ. – Как не пожалеть?

И тут случилось то, что в нашем народе принято называть чудом, то есть невозможная, да и по большому счету нелепая вещь. Несмотря на то, что багажный вагон первым попал под удар и был раздавлен практически всмятку, искомая собачонка, каким-то невероятным стечением обстоятельств, вылетела из своей клетки и ухитрилась при этом уцелеть. Оправившись от испуга, она бросилась искать самое дорогое для себя существо – хозяйку, и, на своё счастье, нашла. Выскочив непонятно откуда, бедная болонка буквально взлетела ей на руки и принялась восторженно лизать ей лицо.

Вокруг громоздились обломки разбитого поезда, лежали мертвые тела, стонали раненые, но, несмотря на все эти горести, встреча старой барыни и её любимицы донельзя умилила всех присутствующих. Многие из них захотели погладить животное и сказать что-нибудь любезное её хозяйке, и только изумленно смотрящий на эту фантасмагорию Будищев закрыл лицо руками и упал на землю, содрогаясь от конвульсий.

– Он плачет? – изумленно и вместе с тем растроганно спросила Люсия Штиглиц у Шматова, но тот, имея от природы натуру самую приземленную, тут же разрушил всё очарование момента.

– Да что вы, барышня, – простодушно удивился Федя. – Скажете тоже, плачет… быстрее ржет, как жеребец. Это же Граф!

Через несколько часов на место крушения прибыла воинская команда под началом молодцеватого поручика. Солдаты под его командой быстро организовали на работу жителей окрестных деревень, или, вернее сказать, согнали их на расчистку путей и уборку мусора. К чести солдат и местных следует заметить, что не случилось ни одной попытки мародерства. Все ценные вещи, найденные на месте катастрофы, были тщательно собраны и описаны, после чего предъявлены пострадавшим. Кому-то повезло больше, кому-то меньше. Доктор Щербак, к примеру, опознал свои серебряные часы на цепочке, оставленные им в суматохе крушения в вагоне, после чего немедленно получил их назад. От вещей других остались лишь обрывки и обломки.

Будищев оказался среди вторых. В вагоне с ним был только саквояж, который он сам успел выбросить наружу и тем самым сохранить от порчи, да одежда. И если форменное пальто, китель и фуражка ухитрились пережить эту ночь и лишь немного испачкались, то брюки, рубашка и жилет пришли в почти совершеннейшую негодность. А заменить их, увы, было нечем. Из вещей, сданных им в багаж, удалось опознать только согнутый буквой «г» футляр и изломанный винчестер. Футляр, предназначавшийся для хранения снайперской винтовки, к сожалению, не смог её защитить от механических повреждений, и то, что теперь осталось от неё, по выражению Дмитрия, годилось лишь для стрельбы из-за угла. Про прицел и говорить нечего, от него осталась только погнутая медная труба и россыпь из линз. Изделие американских оружейников пострадало не меньше. Приклад был сломан, скоба Генри и вовсе отсутствовала. Ствол на первый взгляд не пострадал, а вот состояние механизма можно было определить только после разборки.

– Вашбродь, – подал голос унтер, наблюдавший за разбором завалов. – Кажись, патроны нашли. И много!

– Это мои, – хмуро отозвался Будищев.

– Что, все ваши? – удивился поручик, наблюдая, как из-под завалов одну за другой извлекают жестяные банки, на удивление хорошо пережившие крушение. – Ого! Да вы хорошо запаслись.

– Я старался.

– Увлекаетесь стрельбой?

– Типа того.

На лице офицера появилось выражение задумчивости. Волна террора, поднявшаяся в последнее время, была у всех на устах, и человек, перевозящий большое количество огнеприпасов и оружия, не мог не вызвать подозрений. Таким образом, долг службы призывал поручика доложить жандармам об этом странном моряке. С другой стороны, он только что пережил железнодорожную катастрофу, во время которой проявил редкое мужество и самоотверженность. Это железнодорожник успел выяснить наверняка и теперь не мог не восхищаться героическим поведением юнкера. И вообще, не будет ли донос уроном офицерской чести?

– Дмитрий Николаевич, – позвал Будищева Щербак. – Подошел поезд, присланный из Москвы за нами. Вы поедете?

– Конечно, – отозвался Дмитрий и, обернувшись к сидевшему рядом с безучастным видом Шматову сказал: – Федя, хватит советь, собирай хурду и выдвигаемся.

– Ага, – встрепенулся тот и с сомнением посмотрел на кучу коробок с патронами. – Вот только куда их столько, стрелять-то теперича не из чего…

– Поговори мне, – огрызнулся Будищев. – Сам знаешь, что патронов много не бывает. Так что найди какой-нибудь мешок и…

– Простите, а куда вы направляетесь? – не выдержал поручик.

– В Красноводск к Скобелеву.

– Что же вы сразу не сказали? – возмутился тот, разом разрешив свои сомнения, после чего обернулся к унтеру и крикнул: – Эй, Юхнов! Выдели двоих, пусть помогут господину юнкеру с вещами!

– Благодарю.

– Право, не стоит. Это самое малое, чем я могу помочь вам. Удачи!

– И вам.

Солдаты, выделенные им в помощь, быстро доставили коробки к поезду и, козырнув на прощание, спешно ретировались. Состав, присланный для пострадавших, состоял из вагонов третьего класса, но сейчас им было не до комфорта. В сущности, вокруг были все те же лица, только потрепанные и озабоченные. Правда, теперь они смотрели на странного моряка и его нескладного спутника с нескрываемым уважением.

– Не желаете? – щелкнул портсигаром Недоманский.

– Я не курю, а вот у Фёдора, поди, уже уши опухли.

– Да, разумеется, – кивнул капитан и протянул курительный набор Шматову.

– Благодарствуйте, вашбродь, – смутился парень и, стесняясь, вытащил тонкую папироску.

– Бери ещё, братец, – поощрил его офицер.

– Дмитрий Николаевич, где вы собираетесь остановиться в Москве? – внезапно поинтересовался Щербак.

– Не знаю, – пожал плечами Будищев, – я как-то не собирался здесь задерживаться.

– Но вам, как минимум, нужно привести свою форму в порядок.

– Ну, это не проблема. А вы что-то хотели?

– Ну, – состроил загадочную физиономию доктор. – Не только я.

– В смысле?

– Экий вы, право, – засмеялся эскулап и, доверительно наклонившись к собеседнику, пояснил: – Графиня Милютина весьма впечатлена вашим геройством и хотела бы продолжить путешествие со столь надежным и решительным человеком.

– О как!

– Её спутницы вполне разделяют мнение Елизаветы Дмитриевны, – поспешил подлить масла в огонь Щербак. – В особенности одна молодая особа, которая и сейчас тайком смотрит в нашу сторону.