Адам Пшехшта - Адепт

– Стандартная пуля, – буркнул Самарин. – Свинец с мельхиором. Ни следа серебра…

– Можешь проверить, что за винтовка?

– Нет, тут нужен эксперт, лабораторные исследования. Ясно только одно, что оружие военное.

– Значит, снайпер?

– Снайпер, – хмуро подтвердил полковник.

– Ну что, идем дальше? – спросил Варецкий.

– Да, собери людей, – приказал Самарин.

– А тела? – неуверенно спросил алхимик. – Что с ними?

– Придем за ними позднее, днем. Сейчас все равно не сможем забрать всех, у нас только один автомобиль.

Предположения Самарина сбылись полностью: улица на протяжении ста метров была устлана трупами. Солдаты, гражданские, женщины… Похоже, советник Брагимов пригласил на экскурсию всех, кого только смог. Большинство имели следы клыков и когтей, несколько лежали в лужах крови без видимых внешних повреждений. Были и тела с огнестрельными ранами.

Идущий впереди Варецкий внезапно прицелился в темноту. Как и солдаты рядом с ним.

– Там что-то шевелится! – закричал капитан.

– Не стрелять! Это женщина! – заорал Матушкин.

Алхимик одним движением сорвал высокий ворот платья незнакомки, проверил пульс.

– Жива, – удивленно сказал он. – Ранена, но жива.

– Можешь что-то… – начал Самарин.

– Могу. Свет! И отступите, к чертовой матери! Я должен ее раздеть, и мне не нужны зрители!

Солдаты выполнили приказ, до того как кто-то из офицеров смог подтвердить его. Рудницкий разрезал одежду женщины. Внезапно тишину разорвал быстрый топот – возвращался один из разведчиков.

– Ваше высокоблагородие! Ваше высокоблагородие! Там есть люк в канализацию! Открытый, – доложил он.

– Ну, теперь мы уже знаем, каким образом эти монстры сбежали, – сказал Самарин. – Олаф!

– Что?

– Я оставляю тебе автомобиль и несколько солдат, забирай раненую и возвращайся.

– А ты?

– Я иду в каналы.

– Там решетка. И серебряные прутья в стене выше должны отпугивать этих созданий.

– Похоже, не всех, – сухо ответил россиянин. – Так или иначе, нужно это проверить. Бери автомобиль и уходи!

– Будь осторожен, – буркнул Рудницкий. – Я не горю желанием оправдываться перед твоей теткой.

Самарин похлопал его по плечу и исчез в темноте.

– Становись! – крикнул Варецкий.

Солдаты выстроились в две шеренги.

– Как она? – к алхимику подошел Матушкин. – Перенесет транспортировку?

– Должна, пуля застряла под ключицей, но не повредила артерию.

Они уложили раненую на заднем сиденье, Рудницкий занял место рядом с водителем. Машина тронулась. Алхимик посмотрел на часы: до рассвета оставался час. «Может, и повезет, – подумал он. – Может быть…»

Рудницкий взял скальпель, и гладкую кожу оттенка липового меда рассекла узкая красная линия, появилась кровь. Женщина не отреагировала, она все еще была без сознания. Алхимик осторожно засунул в рану щипцы, чтобы вытащить пулю, скривился, чувствуя, как разрываются ткани от металлического инструмента. Не сразу ему удалось ухватить кусочек металла. Осторожно он вытащил пулю, потянулся за тампоном, пропитанным отваром из шалфея, ладана и мирры. Выругался, когда из раны брызнула кровь. Тампон не помогал.

Он кинулся к шкафчику, схватил емкость с нитратом серебра. У химического прижигания были свои минусы, но оно действовало быстро и эффективно. Он посыпал рану белым кристаллическим порошком. Кожа незнакомки сразу же почернела, вокруг разнесся запах гнили. Женщина открыла глаза, пронзительно закричала и начала дергаться, почти разрывая ремни, которыми была привязана к столу. Рудницкий потянулся к шкафчику за морфием, с размаху всадил ей укол в бедро. Не подействовало. Через мгновение лопнул один из ремней, за удар сердца – второй. Оба широкие, солидные. Казалось, не уничтожаемые. Осталось еще три.

Рудницкий кинулся за хлороформом; отклонил голову, пропитал марлю жидкостью и приложил к лицу пациентки. Лопнул следующий ремень, женщина высвободила руку. Алхимик еще раз посмотрел на этикетку, ошибки не было: Chloroformium anaestheticus .

Раздался металлический грохот, когда на пол упала емкость, куда алхимик положил вытащенную пулю. Она покатилась под шкаф, но Рудницкий смог заметить ее цвет. Серебро. Незнакомку не снайпер подстрелил, а один из солдат Брагимова…

Массивный операционный стол зашатался: женщина подняла резким движением тело и разорвала кожаный ремень, словно он был сделан из бумаги. Рудницкий формировал защитный круг. Неловкими, трясущимися от страха руками. Нитрат серебра. Серебро…

– Олаф Арнольдович! – мягким, нежным голосом обратилась к нему женщина. – Мы не должны плохо относиться друг к другу…

Она вытянулась на столе небрежным, кошачьим движением. Прекрасная и голая. Ее ладонь прошлась по идеально сформированному бедру, напоминающему изгибами греческую амфору. Солнечные лучи, проникающие через окно, окружили женщину сияющей аурой, подчеркивая и так необычную чувственность, совершенство черт, гладкость кожи, изящество жестов.

– Вы намусорили, – сказала она со снисходительной улыбкой, показывая на круг из белого порошка. – Не лучше ли убрать?

– Точно, лучше, – согласился алхимик. – Только для кого?

Она гневно зашипела, видя, как он создает следующий барьер, в этот раз из соли.

– Я уверена, что могла бы пройти через этот смешной круг…

– Возможно. Только сколько времени у тебя это займет, и как будет болеть…

– Я…

Рудницкий выбежал из кабинета и спустился вниз. Схватил револьвер и дополнительные патроны. Потом подумал и захватил черный меч. Вернулся в комнату на чердаке, держа палец на курке. Женщина все еще сидела на столе. Она вздрогнула и приготовилась прыгать.

– Не советую, – предостерег Рудницкий. – Это не обычное серебро. Ты же чувствуешь, правда?

Через минуту, что показалась вечностью, она кивнула.

– Этот меч. Откуда он у тебя? – спросила она.

– Из анклава.

– Ты убил… владельца.

– Да.

– Ну, ну, – произнесла она. – Не похож ты на воина.

– Внешность обманчива. Иногда, – буркнул он.

Алхимик достал из кармана горсть пуль и осторожно усилил двойной круг алхимическим серебром.

– Может, поговорим? – предложил он.

Мышцы незнакомки стали дряблыми, лицо приобрело цвет бумаги.

– Я… задыхаюсь, – едва произнесла она. – Убери это серебро! Умоляю!

– В таком случае мы должны как можно быстрей прийти к согласию, – заявил Рудницкий с добродушной улыбкой. – Пока тебя не задушило.

– Чего ты хочешь?

– Клятву. Магическую клятву.

– Ты имеешь в виду…

– Да, ты должна пообещать…

– Все, что хочешь! – заверила она пылко, хотя в глазах появились злорадные огоньки.

Магические книги предлагали десятки, если не сотни, вариантов клятвы, которые могли сдержать вызванного демона. Однако Рудницкий знал, что каждое дополнительное слово ослабляет силу клятвы. Поэтому большинство из них не следовало использовать, поскольку обещания, к которым принуждались создания ночи, занимали много страниц, а авторы гримуаров, видевшие демона только на картинке, проявляли красноречие без удержу. С другой стороны, упущение чего-либо, даже мелочи, могло привести к смерти в муках. Поскольку эти существа не жаждали быть плененными. А клятву воспринимали буквально. И в газетах с регулярностью метронома появлялась информация об очередных магах, убитых вызванным демоном. К тому же Рудницкий подозревал, что существо, само появившееся в анклаве и физически существующее в реальном мире, может быть очень сильным.