Адам Пшехшта - Адепт

– Минуточку! – закричал Рудницкий. – Я хотел только снизить взнос! Я никогда не претендовал…

– Решение за вами, – перебил его Потурин. – Только в ситуации, когда бог знает, какие нам грозят еще осложнения, магистр гильдии должен иметь полную власть. Так что или вы соглашаетесь, или должность остается за господином Марковским.

Рудницкий закусил губу: не было сомнений, что россиянин только по ему одному известным причинам, хочет, чтобы именно он заменил нынешнего магистра ложи. И не отступится ни за что. Алхимик понимал, что, если откажется в пользу Марковского, половина присутствующих потеряет членство в гильдии, не в состоянии заплатить новый, увеличенный взнос. И все обвинят в этом Рудницкого…

– Ладно, – процедил он. – Я согласен.

Ему ответили аплодисменты собравшихся. Марковский не протестовал. Он сидел спокойно с необъяснимым выражением лица, глядя на соперника холодным взглядом.

– В таком случае голосуем, – сказал Потурин.

Медальон был покрыт алхимическими символами, среди которых главенствовали символы соли, ртути и серы, которые назывались Тройкой Первых. Цепь магистра гильдии… Рудницкий пропустил между пальцами тяжелые золотые звенья и беспомощно вздохнул. Не было никаких сомнений, что Марковский не простит ему унижения и потери должности, однако, кроме беспокойства, он ощущал глубокое внутреннее удовлетворение. Скорее всего он не был уж таким невосприимчивым к соблазнам власти, как ему казалось.

Положение магистра гильдии ставило его в один ряд с высокопоставленными лицами Варшавы, не исключая военные круги. К сожалению, лидер алхимиков имел определенные обязанности. Самые важные касались безопасности анклава. Принимая во внимание последние события, можно было предположить, что этот пост еще не раз доставит ему неприятности.

– Тщеславие – это серьезный недостаток, даже для великого магистра, – произнес он тихо.

Он не услышал ни малейшего шороха, однако каким-то образом почувствовал ее присутствие.

– Ты часто разговариваешь сам с собой? – спросила женщина с интересом.

Она была одета по последней парижской моде в белое платье до пола из мягкого шелка, украшенное кружевом и черными рюшами. Ее волосы поддерживал обшитый жемчугом обруч. Зная, кто позаботился о гардеробе его гостьи, маловероятно, что жемчуг был искусственным.

– Может, в следующий раз постучишь? – гневно прорычал он. – Не заходи в чужую гардеробную без приглашения.

Только через мгновение он подумал о последствиях. Если незнакомка обидится…

– Извини, – неожиданно произнесла она. – Я не знала. Мне многому надо научиться. Поможешь?

– Конечно, – пообещал он, стараясь скрыть облегчение. – Что думаешь о платьях?

– Я тебе нравлюсь? – ответила она вопросом.

Покрутилась на одной ноге, словно балерина, и исполнила придворный поклон.

– Выглядишь чудесно, – заверил он, отводя взгляд.

– Что так скупо? Тебя не учили говорить девушкам комплименты?

– Я не слишком хорош в этом, – признался он. – И тебе не нужны комплименты.

– Ну, так уже лучше, – заявила она с удовлетворением. – Можно? – Она указала жестом на кресло.

– Конечно! Извини, я должен был сам предложить.

Она села, закинув ногу на ногу и приоткрыв стройные щиколотки в шелковых чулках. Только сейчас он заметил, что ее лицо, хоть и все еще прекрасное, не было больше идеально симметричным. Слегка приподнятые уголки губ придавали ей игривый вид, заставляя казаться более доступной. Уже не богиня, а женщина из плоти и крови.

– Так лучше, правда? – спросила она, словно знала, о чем он подумал.

Он молча кивнул.

– Что это за цепь?

– Я стал магистром ложи.

– Это хорошо, – сказала она после недолгого размышления. – Это очень хорошо.

– В ближайшее время придет полковник Самарин проведать тебя. Ему поручена безопасность анклава.

– И что из этого?

– Ничего особенного, он считает, что ты одна из жертв. Однако…

– Да?

– Зачем ты появилась в анклаве? Что ты хочешь? – внезапно взорвался Рудницкий. – Что меня заставило оставить тебя в живых? И как, к чертовой матери, я все это расскажу Самарину?

Вопреки ожиданию алхимика, женщина не разгневалась, даже наоборот, погасла и опечалилась.

– Я не безжалостный монстр, – произнесла она.

– А кто? Почему я должен тебе верить?

– А почему ты веришь моей клятве?

– Потому что в ней содержатся магические формулы, – неуверенно ответил он.

– Магические формулы? Прекрасно. Это все полная чушь! Ты никогда не думал, почему большинство заклинаний содержит термины из нескольких языков? В чем тут логика? Ведь не каждый маг является лингвистом.

Рудницкий ослабил воротничок и уселся напротив женщины.

– Хочешь сказать, что все те заклинания – бред? – с недоверием спросил он.

– Заклинания – да. Все эти абракадабры. Мы, конечно же, можем лгать, но не даем фальшивых обещаний. Это не принципы моральности, это скорее физиология. Своего рода физиология. Наши слова формируют реальность. Нам не нужна магия, мы и есть магия.

– Но определенные формулы работают! Я видел как…

– Не формулы, только звуки или наборы звуков. – Она бесцеремонно прервала его. – Все, что существует, было создано с помощью слова. Скорее СЛОВА. Следовательно, существует определенная основа, название, благодаря которому можно получить власть над предметами, явлениями или живыми существами. Относительную власть, поскольку то, что вы называете магией, это далекое эхо слова, с помощью которого Он создал мир.

– То есть… Бог существует, а вы действительно… theokatáratos ?

– Проклятые? – фыркнула она гневно. – Скорее искалеченные, созданные по Его образу и подобию, но лишенные божественной силы. Отравленные потребностью доминировать, которую не в состоянии удовлетворить, поскольку Он ревностно охраняет свои преимущества…

– Тогда откуда в гримуарах все эти заклинания?

Женщина расхохоталась, словно маленькая девочка.

– А ты как думаешь? Большинство из них – это галиматья, фантазия, наркотический бред… Выбери, что тебе больше нравится.

– То есть в действительности нет никаких ограничений? Достаточно только клятвы?

– Достаточно. А ограничения? Существуют. Много ограничений. Это что-то типа закона высшего порядка. Например, беря с кого-то клятву, нужно произнести слово, описывающее его. Только тогда клятва является действительной.

– Слово?

– Да, например, «демон».

– И таким образом, у нас есть формула, – заметил алхимик. – «Обещай, демон»…

– Не совсем. Не считается слово «демон», только звуки, входящие в его состав. Основа. Звуки «д», «м», «н». Можешь произнести их как «демон», или, например, как «дааман».