Адам Пшехшта - Адепт

– Так чего ты желаешь? – спросила она.

По лицу стекали капли пота, кожа начала синеть. Похоже, она не врала, жалуясь на воздействие серебра.

Рудницкий закусил губу: много раз он разговаривал с дядей на тему магических ритуалов, но сам он не был магом и понимал, что малейшая ошибка может стоить ему жизни. А вероятность ошибки была большая: до этого момента он произнес только пару заклинаний для защиты дома. Может, лучше просто пристрелить такого проблемного гостя?

Незнакомка ощутила, в каком направлении потекли его мысли, поскольку умоляюще простонала:

– Прошу! Прошу тебя… я хочу жить…

– Ладно, – решился он. – Начинай!

Женщина сразу же начала читать заклинание, безошибочно произнося формулы на давно забытых языках. Так, словно она хорошо в этом разбиралась… Наконец она сделала паузу, ожидая решения Рудницкого.

Алхимик сглотнул слюну, от того, что он должен сказать, зависело, проживет ли он следующие пятнадцать минут.

– Obsequium , – резко произнес он.

Женщина повторила слово, процедив его сквозь зубы.

– Consilium et auxilium.

Если бы взглядом можно было убить, он был бы уже мертв. Алхимик заметил, что незнакомка не в восторге от факта использования латыни. Тут каждое слово имело широкий, хотя точно определенный смысл. Obsequium – верность. Consilium – совет. Auxilium – помощь, в том числе и в битве с врагами.

– Spondeo , – закончила она.

«Обещаю». Ну вот и пришел момент истины… Алхимик собрал с пола пули, встал перед нарисованным нитратом серебра и солью кругом.

– Олаф Арнольдович, – позвала она ласково.

Уже не скулила, рана под ключицей исчезла, словно была только иллюзией, вокруг разнесся аромат кедра, мускуса и гардении.

– Как мило, что ты мне доверяешь, – прошептала она. – Ты же доверяешь, правда?

Рудницкий отступил на шаг и положил ладонь на рукоять револьвера.

– Рано или поздно тебе придется разорвать этот круг, – рассудительно заметила она. – Не лучше ли сделать это прямо сейчас?

Алхимик осторожно, носком ботинка дотронулся до магического барьера и замер, не завершив движение.

– Еще немного, – подбадривала она его таким тоном, каким няня просит ребенка съесть кашку. – Еще немножечко…

Рудницкий стиснул зубы и разорвал круг.

– Как мило! – повторила она, соскакивая со стола. – Только знаешь что? Я бы хотела, чтобы ты не размахивал так оружием. Оно тебе не нужно, мы же составили договор, помнишь? А если бы я хотела тебя убить, то сделала это до того, как ты бы нажал на курок.

Резко она схватила его за горло и прижала к стене. Это все было проделано с невероятной скоростью. Ее пальцы были твердыми и холодными, словно стальные прутья.

– Клятва! – прохрипел алхимик.

– Ох, я помню, – заверила она. – Потому ты еще жив. Но что-то я не помню, чтобы обещала быть милой. Это ты должен заслужить.

– Чего ты хочешь?

– Сейчас? Что-то поесть, я страшно голодная. Ну и мне нечего надеть, от моего платья остались лохмотья. Купишь мне новое, правда? А лучше парочку. Или парочку десятков. Бессмысленно каждую минуту бегать в магазин, – заявила она с очаровательной улыбкой.

– Конечно, – быстро заверил ее Рудницкий.

– Ну тогда идем на кухню, – предложила она. – И не скупись, думаю, ты не хочешь, чтобы я начала искать менее… традиционные источники питания?

– Ни в коем случае! Я…

Рудницкий замолчал, заметив открытую дверь кладовой. Замок выглядел неповрежденным, хотя он мог поклясться, что лично закрывал его утром.

– Небогато тут у тебя, – прокомментировала женщина, разглядывая свисающие с потолка колбасы и ветчины. – Ну и обязательно нужно купить шампанское, не люблю коньяк, а пиво вообще мерзость. Как можно пить что-то такое? Ах, еще одно: позаботься о свежих фруктах, пожалуйста. Это может быть клубника, я не привередливая. Тяжело питаться только мясом и хлебом. Такая диета очень вредна для здоровья. Верь мне, я же пообещала тебе consilium …

Рудницкий ослабил воротничок. Консервированные магические фрукты стоили кучу денег, но алхимик внезапно пришел к выводу, что пришло время разнообразить диету. И отправиться в салон мод. В женский салон мод.

Рудницкий смаковал шампанское и закусывал гренками с икрой. Мария Волконская с материнской улыбкой подсунула ему тарелку с фруктами. Запахло летом. Алхимик поблагодарил ее кивком и осторожно глянул на часы.

– Сашка сейчас спустится, – проинформировала она. – Моется. Вернулся вчера на рассвете и проспал почти сутки. Слава богу, с вами ничего не случилось.

– Александр нашел?..

– Нашел, – княгиня закусила губу. – Мертва. Как и все остальные.

Рудницкий закашлялся, скрывая замешательство. Почему Самарин не рассказал тетке об уцелевшей женщине? И о чем говорить с княгиней, пока не явится полковник? Он сомневался, чтобы ее интересовала бы алхимия или спагирическая медицина…

– Как ваше здоровье, ваша светлость? – спросил он наконец.

– Ох, прошу без титулов. Достаточно имени и отчества, в конце концов, мы – друзья. А относительно здоровья, чувствую себя намного лучше. Ваш медальон работает.

– Прекрасно, – алхимик снова глянул на часы.

– Вы сегодня исключительно беспокойны, Олаф Арнольдович. Похоже, мое общество вас утомило? – игриво спросила она.

– Ни в коем случае! Но я действительно слегка нервничаю, – признался он. – У меня впечатление, что дела, свалившиеся на мою голову, мне не по плечу.

– А именно?

– Покупки, – хмуро ответил он. – Дамские штучки.

Княгиня рассмеялась, прикрывая рот ладонью и симулируя атаку кашля.

– Вы хотите сделать презент любимой или…

– К Олафу приехала дальняя родственница. – В салон вошел Самарин. – Понимаешь, тетя, девочка из провинции и не может показаться в том, в чем приехала.

– Я с удовольствием вам помогу, – заявила княгиня. – Я могла бы пойти с ней по магазинам.

– К сожалению, кузине нездоровится, – быстро нашелся Рудницкий. – Простудилась во время поездки. А я неосторожно пообещал ей несколько платьев и вот… – Он развел руками.

– Мужчины! – вздохнула княгиня. – Вы знаете ее размеры?

– Конечно, – Рудницкий подал ей бумажку.

– У вашей родственницы хорошая фигура, – сказала она, глядя на него краем глаза. – Не понадобится ничего подгонять. Я с удовольствием займусь покупками, остается только вопрос, насколько вы щедры, Олаф Арнольдович? Нужны ведь не только платья, но и такие мелочи, как чулки, туфельки, белье.

– Тетушка, как ты можешь произносить слово «белье» в присутствии двух впечатлительных молодых мужчин? А вдруг у нас участится пульс? – наигранно возмутился Самарин.

Мария Волконская пригрозила ему веером.

– Олаф Арнольдович? – переспросила она.

– Пятьсот рулей хватит?