Адам Пшехшта - Адепт

– Ну, конечно!

– Читайте газеты, не думаю, что такая сделка останется незамеченной. Вынужден попрощаться.

Мечник схватил Будзевича за шкирку и без церемоний просто выкинул из кареты.

– Домой? – спросил он.

Алхимик помассировал виски, после чего нервным движением ослабил галстук.

– Нет, едем к княгине.

– Разумное решение, – прокомментировала девушка.

– Ох, замолчи наконец, – взорвался Рудницкий. – Двигай! – крикнул он кучеру, стукнув тростью об потолок кареты.

Мария Павловна Волконская в этот день не выглядела на свои годы, сияющая кожа и живые движения говорили, что чувствует она себя прекрасно. Однако, по мере рассказа алхимика о случившемся в Петербурге, на лице княгини появлялось все больше беспокойства. Она постоянно поглядывала на Черского и Анастасию, словно хотела удостовериться, что они слышат то же самое.

– Ужасно, что ты оскорбил Александру Федоровну, – сказала она наконец.

Лишь через минуту Рудницкий понял, что его собеседница имеет в виду императрицу.

– Это не моя вина, – ответил он. – Я что, должен был остаться придворным лекарем? Вообще-то они и так хотели, чтобы их детей лечил этот… как его… Распутин. Мы бы через неделю поругались с этим шарлатаном, и получилось бы то же самое.

Княгиня сложила веер, звук был такой, словно передернули затвор.

– Интересно, остался в Петербурге кто-то, с кем ты не поссорился? – с иронией спросила она.

Рудницкий неуверенно кашлянул, было видно, что Мария Павловна не в настроении дискутировать. Также он не знал, как воспринимать тот факт, что она обратилась к нему на «ты».

– Деньги, – продолжила она, – не проблема. Хуже, что ты впал в немилость при дворе.

– Я не знаю, что делать с амулетом для цесаревича, – сказал он. – Я бы отправил его, раз обещал, но что, если они его просто выкинут в мусор? Компоненты достаточно дорогие, и работа над ним займет почти неделю.

– Не выбросят, – заверила княгиня. – Алексей – наследник престола, солнышко для родителей. И вполне возможно, реализация заказа немного поправит твое положение. Даже не раздумывай.

– Как скажете, Мария Павловна, – покорно ответил алхимик.

Княгиня гневно фыркнула, но ее взгляд стал нежней.

– Я еще сегодня отправлю распоряжение в банк, – пообещала она. – Сто пятьдесят тысяч хватит?

– Даже много, – заверил Рудницкий. – Я постараюсь расплатиться как можно быстрей.

– Это не кредит! – сердито сказала она. – И не слова больше!

Рудницкий растерянно кивнул. По выражению лица княгини было видно, что никаких протестов она не примет.

– Теперь вы знаете, каково это, когда человека душит долг… – злорадно напомнил Черский.

– Иосиф Андреевич!

– Ладно, – засмеялся Черский. – Не буду вас больше мучить. Однако я хотел бы, чтобы вы выслушали мой совет.

– Конечно.

– Я не являюсь и никогда не был отельером, но у меня есть опыт в… так называемых чрезвычайных ситуациях. Поэтому я считаю, что вы должны как можно быстрей подготовить дворец к осаде, на случай, если и в Варшаве будет то же, что в Москве и Петербурге. А потом займитесь вербовкой персонала и интерьером.

– Это разумное предложение, – согласилась с ним Анастасия. – Если что, мы не много потеряем, а если будет хуже, то приготовления могут спасти нам жизнь.

– И сразу же проведите телефон, – сказала Мария Волконская. – Кто знает, когда пригодится? А сейчас извините, я устала. Иосиф, займись гостями.

– Мария Павловна плохо себя чувствует? – с беспокойством спросил Рудницкий, когда за княгиней закрылись двери.

Черский неэлегантно фыркнул.

– Плохо себя чувствует? Что вы! Ваши лекарства омолодили ее. Она полетела к телефону, мобилизовать подруг.

– Не понял?

– Императрицу не слишком любят, а Мария пользуется при дворе большим авторитетом. И, помогая цесаревичу, вы утерли нос Распутину, а это важно, поскольку многие аристократы не выносят этого хама. Заключаю из этого, что она будет вас защищать, дай бог, чтобы все получилось.

– Даже не знаю, что и сказать, – пробубнил Рудницкий. – Я могу как-то отблагодарить?

– Она не ждет благодарности, – ответил Черский. – Однако есть одно, про что я хочу, чтобы вы помнили: если вы станете друг против друга с Сашкой, это разобьет ей сердце.

Рудницкий кивнул, в этот раз в голосе Черского не было даже следа веселости.

– Я постараюсь, чтобы до этого не дошло, – пообещал он.

Воздух на улице пах дымом из дымоходов, а мостовая укрылась слоем недавно выпавшего снега. За несколько часов обувь пешеходов и колеса карет превратят его в болото, однако сейчас он скрывал все недостатки, словно пушистый белый ковер. Только присутствующие люди Анквича напоминали о реальности. И угрозе.

– Домой? – спросил мечник.

– Нет, возвращаемся к Шубанскому, купим этот чертов дворец.

На лице Анквича не дрогнула ни одна мышца, но алхимик прочитал в его глазах одобрение, смешанное с весельем.

– Самое время утереть нос этому торгашу, – сказал он. – И парочке других типчиков, включая господина Марковского.

«Только бы я справился, – устало подумал Рудницкий. – Только бы справился».

Из утреннего сна его вырвал грохот посуды – Оконёва убирала соседнюю с его спальней кухню. До появления Анастасии Рудницкий жил на втором этаже, а дополнительная комната на первом служила гостевой, однако пришлось отдать лучшую комнату даме. Алхимик накрыл голову подушкой, но грохот не переставал, судя по звуку, на пол упал противень для выпечки. Несколько раз и с высоты… Рудницкий выругался под нос. Оконёва могла убирать тихо, но сегодня, неизвестно по какой причине, она решила его разбудить.

Рудницкий откинул одеяло и сел, отчаянно зевая. Вчера, как и всю неделю, он до поздней ночи следил за ремонтом дворца, чтобы как можно быстрей запустить отель. Он посмотрел на часы – почти девять. Снова выругался и потянулся за халатом, потому что уборщица не терпела работодателя в неглиже. Легче было надеть что-то, чем потом месяц выслушивать при каждом удобном случае жалобы Оконёвой.

Рудницкий направился на кухню и замер на пороге: Оконёва барабанила ложкой по кастрюле, одновременно читая новый номер «Утреннего курьера».

– Я уже встал! – сказал алхимик.

– Кто рано встает, тому бог дает, – ответила женщина. – И я, ето, хотела знать, чё пишут, то правда?

– Что конкретно?

– А ето! – Она указала на валяющиеся на столе газеты.

Рудницкий просмотрел несколько заголовков статей, среди которых были как польские, так и русскоязычные газеты.

– Кто это все принес?

– Госпожа Анастасия, кто ж ще! – фыркнула женщина. – С самого утра, а потом поехала невядомо куда-та! Сказала, чё бы прочитали.