Сергей Плотников - Не... спаситель мира?!

Никогда не летал дипломатическим бортом — и вот, сподобился. Честно говоря, до последнего думал, что дипломаты обеспечат доставку и посадку на самый обычный рейсовый межконтинентальный авиалайнер— но, как видно, к моей проблеме и впрямь отнеслись очень серьезно.

Летающий дипоматиматический транспорт, кстати говоря, отнюдь не напоминал аэробус, какой я уже готов был увидеть, когда микроавтобус выкатился на летное поле: несущий корпус-крыло, два небольших воздушных киля, разнесенных максимально широко, а маршевые реактивные двигатели смещены назад. Никак сверхзвуковик? О, а вот и индекс модели машины рядом с разлаписто нанесенным гербовым орлом: «Ту-262».

Пока я поднимался по пассажирскому трапу, следовал за стюардессой по салону (выполненному в стиле «бизнес», кстати говоря!) к своему месту, усаживался, вежливо отказывался положить опечатанный противоударный контейнер с процессором и материнской платой Зэты в отсек для хранения— на заднем плане все время крутилась какая-то мысль. Точнее, воспоминание. Но «поймать» я его смог только пристегнувшись, из-за чего не смог удержать глуповатый смешок:

«Вчера, 25 января 2018-го года, Президент России предложил разработать гражданскую версию сверхзвукового пассажирского самолета на базе стратегического бомбардировщика Ту-160. Эту информацию подтвердил пресс-секретарь президента…»

Ч-чёрт, Родина, узнаю тебя через годы и миры! Пофиг, что из военного стратега-ракетоносца никак не сделать авиалайнер — когда это останавливало русских? Вот отсутствие финансирования в ключевой технической отрасли, как это было в девяностых, и полный развал экономики — могло. Но, раз уж я сижу в этом самолете— с тех пор нового кризиса госуправления не произошло. Уже хорошо.

Эх, как же я по тебе соскучился, мой дом … Смогу ли я узнать тебя здесь? Стану ли своим , или так и останусь залётным чужаком?

В общей сложности в консульстве я провёл четверо суток— пока в очередной раз сверяли личность по анализу ДНК и оформляли все необходимые для транзита на Родину формальности. Апартаменты мне предоставили гостевые, как в дорогой гостинице— думаю, сами сотрудники при консуле жили тут куда скромнее— и под стать кормили.

В моем распоряжении оказалась необъятная электронная библиотека и не менее объемная фильмотека плюс ограниченный доступ в американский сегмент сети — из-под специального посольского аккаунта, особо защищенного.

Еще меня осмотрели медики — их тут двое работало, но констатировали лишь близкое к идеальному здоровье. Симбиотический вирит-комплекс не нашли, несмотря на то, что при попытке обращения система продолжала выдавать мысленное сообщение « Переустановка вирит-комплекса. Ожидайте… » Знать бы еще, что такое этот самый «вирит»…

После медиков за меня взялся штатный психолог консульства. Миловидная женщина, которой я бы ни за что не дал её тридцать пять, очень мягко и профессионально поговорила со мной на разные отвлеченные темы— а потом буквально огорошила, поставив «посттравматический стресс» и «нервное истощение»! Чёрт, вот как?! Я ведь тоже прошел пусть специализированное и очень короткое, но всё же реально работающее обучение по курсу «Прикладная психология для молодых бизнес-лидеров»— но никаких изменений за собой не замечал. И только после диагноза действительно ощутил, как же меня последние несколько недель напрягала сложившаяся на тот момент и при этом стремительно меняющаяся ситуация!

Нельзя сказать, что я выбрал обращение за политическим убежищем в Россию «сердцем»— наоборот, это был максимально, насколько мне хватало информации, просчитанный ход. Начиная от географии— максимальное удаление от Штатов, учитывая знакомый язык и нравы, и заканчивая живыми родственниками, позволяющими вернуться не в пустоту.

В принципе, можно было даже не озвучивать свою главную «фишку» — способность к нормализации, просто родства должно было хватить с учетом, что Фил отписал официальное письмо, что он не против меня отпустить к биологической родне. Но я сознательно пошел на раскрытие своего потенциала для российской науке: теперь «те-кому-надо» точно не дадут решившим поиграть в вивисекторов частникам до меня дотронуться. Если они вообще у нас есть, потому что для

проведения частного исследования Виталий Кузнецов вынужден был переехать аж в США!

А само наше государство работает по-другому: подписка, зарытый научный либо военный городок, который можно покинуть только по письменному разрешению либо в командировку, либо в отпуск. Но никаких пыточных подвалов, наручников и прочего жесткача— недаром же работу биологического отца моего тела завернули за неэтичность . Зато точно будет улучшенный социальный пакет, квартира с ведомственной планировкой и полностью отсутствующая в таком месте преступность…

…Вот таким был ход моих размышлений до сеанса с психологом. И лишь после того как за женщиной закрылась дверь, а я еще раз прокрутил в голове свои ответы на её вопросы, до меня дошло: я просто устал и очень захотел попасть домой . Устал держать на плечах растущий день ото дня груз ответственности за моих людей, за исполнение плана Зэты, за взятые на себя все новые обязательства. Устал настолько, что подсознание хитро выдернуло из фокуса моего внимания при принятии решения один важный факт: детально и хорошо я разбирался в жизни своей России, а не её отражения в этом мире. Еще и пострадавшего, как США, от Прорыва из иных миров, и ушедшего на тридцать лет вперед в будущее.

Нет, на самом деле, у меня были все основания полагать, что и в этом мире моя Родина останется собой настолько же, насколько остались Америка и Япония. Просто потому что скачёк технологий (или, наоборот, откат) не может вот так взять и сломать менталитет жителей. С другой стороны, настолько хорошо в жизни посещенных тут стран я у себя в родном мире попросту не разбирался. Лишь нахватался чужих мнений там и тут, благо, всемирная Сеть, которая в этом мире четко поделилась на национальные сегменты, там позволяла следить за обычными и видео-блогами людей самых разных мест жительства и профессии, читать статьи и просветительские материалы. А вот дома я ЖИЛ.

Что ж, скоро сам лично всё и узнаю.

Самолёт мягко разбежался по полотну аэродрома— и за обзорными экранами вниз и назад побежал Нью-Йорк. В салоне разместилось кроме меня еще семеро пассажиров: отец семейства с женой и двумя детьми и еще трое консульских работников. Последние летели на родину явно не в отпуск: лица серьезные, галстуки себе позволили лишь самую малость ослабить. Один из них заодно сопровождал меня: перед отлётом уточнил у меня, не надо ли чего— но получив отрицательный ответ и улыбку, предпочёл общество коллег. За что я ему был очень благодарен.