Александр Волков - Цепи грешника

— Спасибо! Спасибо…. — незнакомый голос, женский.

Из догоревшего дома показалась девушка, которую берсерк чуть не задушил, но она будто кирпич проглотила, когда увидела Машины крылья. Девушка безмолвно шевелила губами, дышать не могла, сделалась бледная лицом, и с ее виска сорвалась капелька холодного пота.

— Ан-гел…. — по слогам проговорила девушка. — Не убивай…. Уходи! Пошла прочь! — рассвирепела девушка. — Убирайся! Тварь! Вы убили всех, кого я любила!

— Что? — Маша расширила от удивления глаза, не веря ушам. Я язвительно ухмыльнулся. — Я хотела помочь. Мы не причиним тебе вреда!

— Прочь! — девушка бросила в Машу кусок сгоревшей доски, Маша ойкнула, и отпрыгнула назад. — Убирайся! — когда она кинулась прочь, спасаясь от спасителя, и скрылась из вида, вдруг послышалась тоненькая мелодия флейты. Красивая и плавная. Гибкая, словно лоскуток шелковой ткани, подхваченный легким потоком ветра.

Девичий визг. Сердце ушло в пятки. И я сразу понял, что нас настиг чертов музыкант. Айцуром меня будто бы придавило. Он лег на меня точно бетонная плита, но не мог раздавить, и потому стиснул по рукам и ногам. Кошмарная сила появилась за домами. Чтобы не случилось с девушкой — скорей всего, она погибла. Мне захотелось проверить, но пошевелиться не удавалось.

Такой чудовищной силой мог обладать только музыкант четвертого разряда и шестой категории. Четвертый разряд. Мне однажды приходилось видеть в деле третий разряд первой категории — это сильно. От половины небольшого городка не осталось камня на камне. Про четвертый разряд приходилось лишь слышать. Говаривали, что маги четвертого разряда могли разогнать тучи в небе, и могли….

Теперь понятно, откуда взялась Темнота неизбежности. Она еще держится какое-то время после ухода мага, но нельзя исключать варианта, что маг находился внутри.

Шаги. Тяжелые и грузные. Лязг металла. Восемь однокрылых берсерков вышли из-за угла, один страшнее и свирепее другого. Но не из-за них стоило беспокоиться.

Беспокойство вызывал их лидер. Длинноволосый ангел с золотистыми и большими крыльями. С высоты роста в три с половиной метра он глядел на меня, как на ничтожество.

Я сглотнул.

Мы влипли.

Лик ангела завораживал красотой. Ангел казался изящным, и аристократическая манера чувствовалась в мельчайшем движении пальца. Сразу видно — элита. Верхушка. Возможно один из семи. Вот только какой номер? На шее ангела висел крупный золотой медальон в виде золотого пера — кланового герба «Первых из семи», то есть передо мной находился номер один. Пусть первый номер являлся слабейшим из семерки, энтузиазма это не внушило.

Зеленая котта ангела в пояснице была крепко перевязана роскошным золотым ремнем с украшениями в виде изумрудов. Поверх котты — шикарная мантия кислотного цвета с золотистым тиснением по краям. Взгляд у ангела был завистливый, а изумрудные глаза кололи душу, точно битое стекло. От мурашек на спине я передернул плечами.

Впечатление он производил ядовитое, как змея, готовившаяся укусить и впрыснуть в жертву смертельный яд.

Боевая флейта, украшенная бриллиантами, блестела золотом в чехле на поясе, не оставляя сомнений в представительности ангела. Частичка верхушки пирамиды. В серьезности намерений ангела сомнений не было. Его ладонь лежала на мундштуке флейты, и одним тихим обертоном ангел мог снести Абрату к чертовой матери, похоронив меня с Машей под обломками домов.

— Какой же ты уродливый, — надменно сказал ангел, взглянув на меня с презрением. — И что же Алландел в тебе такого увидел, что гоняется за тобой пять лет? Ты же мерзкий. Мелкий. Беспомощный. У тебя нет нормальных крыльев. Но при этом к твоей персоне он оказывает столь трепетное внимание, что мне отвратительно.

— А тебе завидно? — я рискнул съязвить. Терять все равно нечего. — И почему дресс-код не соблюдаешь? Твои бойцы в черном, а ты зеленый, как жаба.

Ангел захихикал, поднял на меня острый взгляд, и произнес сурово:

— Я — Таламриэль, первый из семи архангелов, и если бы Алландел не приказал доставить тебя живым, ты бы сейчас умирал самой мучительной смертью из всех самых мучительных смертей, точно людишки в этой зловонной деревушке. Но знаешь, — Таламриэль подошел ко мне в упор, и схватил меня за подбородок. У меня душа в пятки ушла. — Погибли не все. Кое-кому перепал счастливый билет на королевский бал. И ты в их числе. Прежде чем попасть к Алланделу, ты пройдешь через такое, что лишит тебя рассудка. Мне сказали доставить тебя живым, если попадешься, но в каком состоянии здоровья ты будешь — роли не играет.

— Не говори мне в лицо, — сморщился я. — У тебя изо рта воняет дохлыми креветками.

— Дрон, не нужно! — вмешалась Маша.

— М-м-мал-ча-а-а-ать! — взревел Ангел, и звонкой пощечиной свалил Машу с ног. Она вскрикнула, а мне захотелось разорвать ублюдка надвое, переломав ему руки. Раньше я с ангелами так плотно не сталкивался, но теперь ко мне приходило понимание их вопиющего скотства. — Мелкой потаскухе не позволяли говорить!

— Не трогай ее, урод! — хмуро крикнул я, и тут же получилось кулаком в грудь. Грудная клетка за малым делом не треснула, воздух из легких вышибло, как пушечным выстрелом. Я пролетел пару метров и грохнулся на лопатки.

Ох, как же мне хотелось убить надменного сукиного сына. Как же хотелось переломать ему ребра, и придушить. Миру от этого стало бы только лучше. И такие деспоты властвовали над Антеррой. Так помимо Таламриэля по планете бродило еще шесть таких же отморозков. Я кое-как поднялся.

Раньше мне удавалось убегать от ангелов, как только о них появлялись слухи, но теперь ситуация сложилась иная. Я лично столкнулся с их жестокостью, и казалось, что увидеть предстояло многое.

— Ты еще и ангел, — Таламриэль с презрением взглянул на Машу. — Проклятая отступница. Чем тебе не жилось в гареме?

— Лежать там, и ждать, пока какой-нибудь крылатый тюлень завоюет право меня обрюхатить? — сердито проговорила Маша, глядя на Таламриэля исподлобья. — Черта с два. Лучше умереть сопротивляясь, чем жить вот так.

— Да как ты смеешь, — прошипел Таламриэль, и сощурился. По взгляду я понял, что он очень хотел раздавить Маше череп. — Это величайшая привилегия и честь, — он поднял указательный палец, — носить в себе чистейшее ангельское семя, и произвести на свет совершенное существо.

— Жалко, что вы не превращаетесь в грешников, — процедила Маша сквозь зубы. — Вам, идеальным, среди них самое место.

Маша меня удивляла. Конечно, она никогда не была большой трусихой при Земной жизни, но слишком смелой назвать я ее не взялся бы. А тут она и в драку полезла, и грубила высокопоставленному ангелу, рискуя остаться без головы. Ее характер заиграл новыми красками. Раньше мне не доводилось видеть ее в критических ситуациях. Она, как оказалось, очень отважная, и хотя боялась, но через страх переступать умела. Это редкое качество не то, что у девочек, это редкое качество у людей.