Юрий Иванович - Принцесса Звездного престола (Тетралогия) [litres]

— Да? Интересно! Мне кажется, лучше будет, если каждую вначале оценим индивидуально, а потом полюбуемся квинтетом. Только…

— Что еще?

— Мог бы я сделать объявление на весь ресторан перед началом одиночных, а потом и перед общим выступлением?

— Конечно! Это ваше право.

— Тогда подайте мне знак, как только первая садалиния будет готова появиться на подиуме.

— Хорошо! — И после двухсекундной паузы: — Она уже готова!

Время как раз перевалило за полночь. Наш небольшой зал, как и все посадочные места ресторана, заполнился до отказа посетителями. Под легкую камерную музыку присутствующие наслаждались подаваемыми деликатесами и общением друг с другом. Стоял небольшой гул, в котором трудно расслышать отдельно сказанные фразы и редкие восклицания.

Члены нашей компании сразу затихли и сосредоточили свои взгляды на мне, лишь только я встал с бокалом в руке. В тот же момент звуки камерной музыки бесследно растаяли где-то в переплетении потолочных огней. И от нас покатилась некая волна тишины. Все остальные посетители по мере ее продвижения поворачивались к нам и замолкали, желая расслышать каждое сказанное мной слово. Вот как здорово быть знаменитым. Даже не приходится колотить вилкой по бокалу, пытаясь привлечь к себе внимание. Популярный во всех слоях общества, барон мог говорить и не особо напрягая голос.

— Дамы и господа! Сегодня в жизни моего друга знаменательный день. Сегодня он уговорил прекрасную Амалию стать его невестой. И получил от нее согласие. И чтобы этот день запомнился не только ему, граф Шалонер решил сделать весьма щедрый подарок и нам, его друзьям. И не только нам! Но и всем здесь собравшимся гостям этого лучшего в нашей столице ресторана. По его приглашению, — далее я стал говорить отдельными словами, словно заправский конферансье, — сейчас… выступят… самые лучшие танцовщицы Вселенной… знаменитые… садалинии!!!

Пока я говорил, средняя часть подиума спустилась вниз. А только я уселся на свое место, раздалась дробь ударных инструментов, под перестук которых всегда танцевали легендарные женщины клана «Дух тела». И под эту дробь подиум поднял на поверхность первую садалинию. Да так резко, что она оторвалась от покрытия и подлетела в воздух метра на полтора. Сделав при этом первое па танца: эффектное сальто с вытянутыми во всю длину ногами. Лишь только ее ступни опять коснулись подиума, новые барабаны вклинились в ритм глухим звуком, и тело женщины заструилось вверх, словно язык огромного пламени.

А потом наши глаза уже едва успевали передавать в мозг то удовольствие, которое получает человек от вида самого прекрасного, обворожительного и завораживающего действа, которое называется «танец садалинии».

Все сидели, затаив дыхание. И забыв про все на свете. Не говоря уже о пище и напитках. Даже обслуживающий персонал замер возле стен, словно окаменев, и не напоминал ничем о своем присутствии. Люди забыли о своих удачах и неурядицах, праздниках и скорби, рождении и смерти, а скорее всего, и о самом своем существовании. Полностью покорившись той силе, страсти и умению управлять прекрасным телом, которые обрушивались в зал со сценического возвышения. Танец не просто потрясал, он совершенно лишал чувства времени, пространства и окружающей среды. Вводя зрителей в экстаз наркотического дурмана. Заволакивая сознание и лишая памяти о днях прошедших, делах ушедших и лицах, нас в любви нашедших.

Десять минут продолжалось всеобщее онемение. Но и оно сменилось лишь громким вздохом восторга, когда первая садалиния провалилась вниз, а на смену ей так же эффектно взлетела другая. И под чуть изменившийся ритм начала свой танец. Только одежда у нее была ярко-оранжевого цвета. В отличие от бордово-красной — у первой танцовщицы.

Через десять минут ее сменила садалиния в фиолетовых одеждах. Затем перед зрителями замелькали желтые цвета, и напоследок — ярко-зеленые. Последняя фигурка извивалась в самом быстром и невообразимом ритме, доведя зрителей почти до экстаза. Поэтому когда музыка неожиданно смолкла, а подиум оказался пуст, несколько минут слышалось лишь шумное дыхание особо разнервничавшихся от такого представления зрителей. А потом знаменитый ресторан разразился не слыханными здесь ранее овациями. Я не отставал от остальных: кричал, свистел, хлопал ладонями и топал ногами. Но голос возле моего уха все-таки расслышал:

— Желаете продолжить их совместное выступление?

— Нет-нет! Отдых просто необходим!..

— Но садалинии не хотят отдыхать.

— Отдых нужен нам! А не им! — пояснил я, усаживаясь на стул и хватая бокал. — За пятьдесят минут у меня горло пересохло из-за открытого рта! Если я не сделаю хотя бы глотка этого вашего чудесного коньяка, то свалюсь без сознания. Двадцать минут перерыв!

— Как пожелаете, ваша светлость!

По-моему, не только я один ощущал вселенскую жажду. Все окружающие с потерянным видом тянулись за своими бокалами и фужерами. Постепенно приходя в себя и взахлеб делясь рвущимися наружу впечатлениями. Мой товарищ радостно выкрикивал не для всех понятную фразу:

— Готов работать и на пенсии!

А его суженая с горечью восклицала:

— Почему в этот клан не берут учениц?! Я тоже хочу так танцевать!

Я же довольно убедительно их перекрикивал:

— Готов работать у садалиний простым барабанщиком! Пусть меня научат! У кого есть влиятельные знакомые в этом затворническом клане?!

Долго на мои призывы никто не откликался, пока знакомое светило журналистики со звонким именем-прозвищем Фонарь, на которое он только и откликался, не крикнул:

— Наверняка владельцы «Фаворита» имеют в клане «Духа тела» очень большое влияние! Попробуйте, барон, через них напроситься в ученики барабанщиков. Если, конечно, отбросите затею добиться руки принцессы. Потому как барабанщиков они готовят с трехлетнего возраста и не менее пятнадцати лет. И только тогда опытного музыканта могут взять на подобное выступление.

— Шутите?! — не поверил я.

— Нисколько! Писал в свое время серию очерков из их среды обитания. Тогда это приравняли к сенсации.

— Да-да! Кажется, припоминаю… Вам пришлось притвориться инвалидом?

— Увы! Ибо только тогда они согласились приютить любопытного и хитрого корреспондента, которого шеф просто третировал постоянными командировками в эти глухие и неприступные горные ущелья.

— Трудно пришлось? — посочувствовал я.

— Со временем остались лишь одни приятные воспоминания! — хохотнул журналист. — Да и теперь я законно считаюсь экспертом в вопросах жизни клана «Дух тела». И никто из моих коллег не осмелится подать свои рассуждения читателю без ссылок на знаменитого Фонаря.