Юрий Иванович - Принцесса Звездного престола (Тетралогия) [litres]

Яхта только два месяца как бороздила просторы Вселенной. Экипаж набирался по таким строгим критериям и рекомендациям, что сюда попали самые лучшие, честные и образованные специалисты со всего звездного мира. Некоторые профессионалы даже нам были известны понаслышке или из новостей. А когда мы выяснили у них размеры заработной платы, то долго чесали затылки от зависти. Раза в три больше, чем получали министры средних королевств или империй! То есть, по полученным данным, это был самый дорогостоящий корабль в Галактике! И на нем работали самые высокооплачиваемые специалисты! Невероятно, но факт!

А вот что собой представляет молодая владелица яхты, мы так пока и не смогли выяснить. Похоже, об этом мало кто даже догадывался. Исключение составлял лишь старпом. Но осведомленность свою он показывать не спешил, а всю свою энергию и красноречие тратил на угрозы в наш адрес и описание всех кругов ада, которые нам предстоит пройти в наказание за пиратство. Он так кричал, ругался и даже топал ногами, что пришлось его изолировать в единственной каюте, которая предназначалась для арестованных. Даже такая роскошь наличествовала на яхте. Там он благополучно и метался, отдирая мягкую обивку от стен и на удивление неохрипшим голосом требуя сдаться и вернуть бразды управления в его руки.

Домутила у нас не было — все оставили в наследство Керсундо. Боялись тщательной проверки на КПП космодрома. Поэтому пытались раскрыть инкогнито раненой девушки простыми допросами. К сожалению, полностью бесполезными. Даже женщины оказались на этой яхте только две недели назад. Взамен уволенных ранее за какой-то проступок. И занимались они лишь уборкой в каютах миледи. Одна из них сразу воспользовалась любовными симпатиями похотливого старпома.

А уж сама миледи Кассиопейская не соизволила ответить на наши вопросы. И вела себя еще более мерзко и отвратительно, чем ее старпом. Пришлось и ее изолировать в одной из больших приемных. А после того как она чуть не лишила себя жизни, то вообще стали держать ее в наручниках да еще под воздействием снотворного. Началось все с того, что она в первый же день плена сорвала с себя повязку и щедро полила кровью все, что только смогла. К счастью, Николя не поленился зайти через положенное время к ней, чтобы проведать, и вовремя поднял тревогу. Еще чуть-чуть — и разъяренная миледи отдала бы концы из-за потери крови. После нескольких часов переливаний она вновь вскочила и (стыдно про такое даже вспоминать) испачкала своими экскрементами помещение корабельного госпиталя.

После этого она была просто принайтована к кровати и усыплена.

И вот теперь мы спорили с Малышом о дальнейших наших действиях. Я предлагал оставить все как есть, а мой друг настаивал на попытке продолжить контакт и попытки сближения, чтобы добиться хотя бы успокоенности со стороны пленных. Еще лучше — полного их нейтралитета. А для этого, считал он, нужно частично просветить насчет наших целей в первую очередь владелицу яхты. Остальной экипаж, кроме нее и старпома, вел себя вполне смирно и благоразумно. По крайней мере, явно никто не предпринимал шагов по изменению своего статуса пленных.

— Ты только обрати внимание, — Малыш устало потер свои щеки, — как она возмущена несправедливостью! Как она негодует! Как она ненавидит нас за неправомерные действия! Уже только это характеризует ее как человека справедливого, принципиального, с высокой моралью и определенным кодексом чести.

— Ха! Имея такую яхту?! — Я обвел рубку руками. — Чаще всего такое богатство находится в руках людей с полным отсутствием не только совести, но и малейших гуманных ограничений.

— Если бы это было так, то в экипаж набирали просто хороших специалистов. А ты вспомни, что мы слышали: на каждое место рассматривались кандидатуры более десяти тысяч претендентов! И они до собеседований даже не знали об этом! То есть здесь не могли пролезть люди с сомнительным прошлым или скрытным образом мышления. Только самые лучшие во всех отношениях.

— Вообще-то собранные здесь люди — весьма показательный фактор.

— Основополагающий!

— Но ведь если мы раскроемся хоть частично, то потом о нас могут сообщить! — Подобное казалось самым опасным. — И на Оилтоне нас встретят во всеоружии. К сожалению, не только друзья!

— Вот поэтому именно ты должен поговорить с ней! — Малыш поощрительно улыбнулся. — Тебе лучше всего известно, до какой степени можно раскрыться. Что утаить, что добавить. Тем более что на данный момент ты даже не разработал план проникновения на Оилтон. Завтра мы можем быть рядом с системой Датарг. Средства ты достанешь. А дальше?

— На месте посмотрим… — Ох как не хотелось признаваться в трудностях.

— А ведь только небольшая поддержка со стороны миледи даст нам просто невероятную фору во времени.

— Согласен, — наконец-то решился я. — Попытка не пытка! Но ты отсюда, из рубки, прислушивайся к нашим переговорам.

— Не беспокойся! — Малыш с удовлетворением включил переговорное устройство, соединенное с госпиталем. — Николя! Как там хозяйка яхты?

— Уже минут пять как проснулась! И видимо, набирает силы для очередных оскорблений в наш адрес. Делать ей новый укол?

— Не надо! — заговорил я. — Сейчас тебя сменю, а ты иди отдыхай.

— С удовольствием! — обрадовался Николя. — И глаза слипаются, и нехорошие слова пусть лучше на тебя изольются.

Через несколько минут я уже разглядывал проснувшуюся девушку. Лицо ее было бледным, невзрачным. И весьма далеким от совершенства, несмотря на довольно правильные черты. Хотя и страшненькой ее назвать было нельзя. Но мимо такой пройдешь и не заметишь, даже если на улице будет только она одна. Конечно, в том случае, если не смотреть в ее глаза. Огромные, бездонные, гипнотизирующие, обжигающие, гневные и ненавидящие. Так и казалось, что они сию минуту полыхнут огнем и испепелят меня на месте. Мне даже стало зябко, и только усилием воли сдержался, чтобы не поежиться.

— Здравствуйте! Как ваше самочувствие? — Приходилось вкладывать в голос всю доверительность и сочувствие. Но девушка даже губ не раскрыла для ответа. Пришлось продолжать как ни в чем не бывало: — Разрешите представиться, меня зовут Антон…

— Так я и поверила! — неожиданным выкриком перебила меня миледи.

— Согласен! — тут же ответил я. — Но так меня звали в последнее время. Надо ведь как-то поддержать наш разговор? А обращение по имени весьма этому способствует.

— Зато не способствуют ремни, которыми стянули мое тело!

— Очень сожалею, что подобное действие нам пришлось совершить! Но это в целях вашей же безопасности. Смею вас заверить, что и остальные члены вашего экипажа находятся в полном здравии. И не связаны! Вы же пострадали по недоразумению.