Игорь Шилов - Двойная переадресация

Курский вокзал не шёл ни в какое сравнение ни с одним из тех, что я посетил во время нудной поездки на тихоходном поезде. И дело тут не в красоте здания или в его величественности, отнюдь. Видали мы и получше постройки. Дело в атмосфере, создаваемой огромным количеством людей, объединённых одним и тем же, неуёмным желанием — желанием путешествовать. И не важно как, куда, с какой степенью комфорта — главное ехать. Огромный зал буквально насквозь пропитался устойчивым запахом авантюризма, во всяком случае я именно так воспринял этот, ни с чем не сравнимый, вокзальный воздух, крепко шибанувший мне в ноздри, стоило только нам зайти в помещение, до предела заполненное озабоченными людьми.

— И, куда нам теперь? — спросил я друга, заинтересованно стреляя глазами по сторонам.

— Сейчас найдём свободный багажный автомат. Оставим в нём деньги, а потом сразу на такси — ответил он и смело окунулся в людское море, устроившее здесь самый настоящий девятый вал.

Герман крутился словно несчастный ужик на раскалённой сковородке, в попытке увернуться от простых, советских людей, резво снующих во всевозможных направлениях. Ему это не всегда удавалось. Всё-таки рост у него не такой, как у меня и поэтому в зал, с огромным количеством персональных камер хранения, мы добрались не так быстро, как бы того нам хотелось.

— Рановато в этом году народ за продуктами ломанулся — утирая пот со лба, сказал он, быстро двигаясь вдоль запертых автоматов. — Даже боюсь представить, что тут твориться будет за пару дней до Нового года.

— Слушай, а может нам тогда, прямо сейчас билеты взять до дома? Обратно, на боковушке, я не поеду.

— Нет, не сегодня. Пару дней походим, посмотрим. Вдруг тут с товаром будет ещё хуже. Тогда уедем раньше. Чего неделю здесь торчать.

— Ладно, может ты и прав. Давай походим — легко согласился я, с логичными доводами моего умного товарища.

— Вон свободная — ткнул он пальцем в одну из ближайших ячеек, где дверь была не заперта.

Подошли. Герман начал медленно крутить маленькие, щёлкающие при движении, чёрные рукоятки, а я расстегнул сумку, вытащил оттуда оба пакета с нашими деньгами и аккуратно засунул их внутрь.

— У меня всё — поставил в известность я приятеля, о переносе наших денежных средств, на мой взгляд, в не очень надёжное хранилище.

— Сейчас, последняя цифра осталась — постреливая очередной рукояткой, ответил он и почти тут же добавил: — Готово. Кидай пятнадцать копеек и закрываем.

Я опустил, заранее приготовленную монету в прорезь металлического ящика, стоявший рядом друг резко захлопнул дверцу, внутри ячейки что то щёлкнуло, Герман тут же дёрнул ручку двери на себя и убедившись, что она закрыта, весело сказал:

— Ну вот и всё. Надёжно, как в банке.

— Ага, в банке — не согласился с ним я. — Приходи ночью и тренируйся, пока не надоест или не откроешь. Не лучше ли было деньги с собой, в гостиницу забрать?

— Нет, не лучше — категорично ответил, излишне уверенный в своей правоте анапчанин и задал мне провокационный вопрос: — Гостиница это, что?

— Что? — не понимая, чего он от меня хочет услышать, переспросил я.

— Гостиница — это проходной двор. Помимо нас, ключами от номера могут воспользоваться ещё человек десять. А здесь милиционер ходит, днём и ночью, так что долго крутить рукоятки он никому не даст. Подойдёт и спросит, типа: — «Гражданин, а вы тут чего забыли?» Ты бы после такого долго ещё ручки крутил?

— Я бы может и нет. А у людей, кто этим промышляет, наверняка ответ найдётся.

— Да ладно. Найдётся — усмехнулся Герман. — Свалят, как миленькие и не вернутся. Думаешь так это просто, три цифры и одну букву угадать. Если бы было просто, то «Спортлото» давно в трубу вылетело. А так ничего, живёт и процветает.

— Ну не знаю. Я не особо в этих автоматах разбираюсь. Тебе виднее. Может и свалят. А цифры и букву, ты мне всё равно скажи. Мало ли что, вдруг забудешь.

— Само собой. Не думаешь же ты, что я буду всегда с тобой сюда бегать, когда тебе приспичит деньги из пакета забирать?

Поездка по вечернему городу не принесла мне ни малейшего удовлетворения. Видно плохо, несмотря на ярко горевшие огни уличного освещения, название улиц с дороги не просматривается, дома все на одно лицо — большие, и ни на что не похожие, да ещё таксист, запросивший при посадке два счётчика, напрочь отказывался отвечать на мои вопросы, касающиеся его родного города. Короче, по приезду к гостинице, имевшей немного другое название, нежели то, что мне первоначально озвучил Герман, я психанул и отыгрался на зажравшемся водителе по полной. Денег дал ему ровно столько, сколько полагалось, а когда он попытался качать права, плюнул на стоящего рядом приятеля и заставил аборигена громко петь песню, давно крутившуюся у меня в голове.

— «Москва — звонят колокола. Москва — златые купола…» — орал он благим матом, в уже отъезжающей от гостиницы машине.

Знал я только эти пару строчек, вот водителя на них и замкнул. Но моему другу и этого хватило, чтобы не на шутку напугаться, глядя на таксиста, безжалостно коверкающего мелодию симпатичной песни.

— Чего это с ним? — испуганно спросил он у меня, беря в руки полупустой чемодан, тёмно коричнивого цвета.

— Откуда я знаю — скромно ответил я, хотя очень хотелось рассказать, чья это заслуга. — Ты же видел, как он вёл себя по дороге.

— И, как только таких психов за руль сажают? — посетовал Герман на премудрости столичного таксопарка и быстро зашагал к гостиничным дверям.

«Золотой Колос» встретил нас очень радушно и даже чуть было не задушил в своих крепких объятиях моего, обалдевшего от такого тёплого приёма, немного засмущавшегося компаньона.

— Вырос то как и возмужал — держа в своих крепких ладонях его раскрасневшееся лицо, радостно говорила женщина, плотного и очень объёмного телосложения.

Странно и когда это он успел вырасти, и тем более возмужать, если она каждое лето бывает в Анапе? Хотя, раньше я тоже думал, что прибавить в росте десять сантиметров за пару месяцев невозможно, пока лично не убедился в том, как быстро становятся короткими импортные брюки.

— Тётя Фира, вы меня сейчас задушите — кое как выдавил из себя Герман, губы которого, благодаря его знакомой, были сложены в смешную трубочку.

— Ой, посмотрите на него, засмущался — ущипнув друга за тощую щёку и широко при этом улыбаясь, ответила ему руководитель одной из столичных гостиниц и моментально начала разговор о другом. — Мать то как там, не болеет? Что то голос у неё был не очень, когда звонила?

— Да вроде не болеет — потирая щёку, с сомнением в голосе, ответил Герман. — Уезжали, всё нормально было. А вы то сами, как тут, не болеете?

Зря он про это спросил. Женщина тут же встрепенулась и минут десять откровенно рассказывала нам про все диагнозы, которые ей поставили за последние пол года. Пришлось делать вид, что нам это жутко интересно и кивать головой, когда того требовал сценарий разговора. Можно конечно было легко остановить её задушевное повествование при помощи моих способностей, но я подумал, что начинать своё знакомство с москвичами, применяя к ним свой оригинальный дар, будет не очень красиво. Таксиста было за что наказать, хотя и с ним можно было обойтись попроще, а эту миловидную тётеньку, так радушно принявшую нас в столь поздний час, в своём просторном кабинете и поправлять то не за что. Она же женщина. Терпимее надо быть, к небольшим слабостям слабого пола.