Константин Кривчиков - Тропами Снайпера. Долг обреченных [litres]

Отец к тому времени сидел в тюрьме. Мать ее навещала, но не сказать чтобы особо часто. Она тогда вышла замуж за Ланского, вскоре забеременела, потом родила сына… В редкие часы просветления Марусе казалось, что она никому не нужна со своими проблемами. В том числе и матери.

В психушке, постоянно ощущая себя затравленным зверьком, девочка провела около двух лет. А все потому, что пырнула ножом домашнего учителя. За что именно пырнула, она не помнила. Она вообще многое забыла из своей, в общем-то, не такой уж длинной жизни. Сказывалось многолетнее лечение психотропными препаратами. В Зоне она перестала их употреблять совсем. И за это тоже следовало благодарить отца.

Другое дело, что она выросла, изменилась и хотела, чтобы изменилась ее жизнь. А вот отец этого не понимал. Хорошо хоть, что не держал постоянно взаперти.

– Этому вашему знахарю я бы точно шею сломал, – сказал Тимур.

О том, чего бы ему хотелось сломать Ироду, он деликатно умолчал – дочь все же, еще заложит папаше, а атаман злопамятный, это ежу понятно.

– Да, Кащей сволочной, – согласилась Мара. – А ты, конечно, влип. Но я попробую за тебя словечко замолвить перед отцом. Ты ведь меня спас.

– Тебя спас не я, а Вован.

– Не вижу особой разницы. Это ты его послал, насколько я понимаю. Сам по себе он лишь исполнитель. Мутант – он и есть мутант.

Тимур промолчал. Он тоже имел не самое высокое мнение о мутах. Другое дело, что в нем еще сохранялось юношеское стремление к справедливости. Из-за чего он иногда по-глупому лез на рожон. Вот и сейчас его покоробило желание Мары принизить заслуги кешайна. Даже не это покоробило, а то, что ему, Тимуру, приписывались чужие заслуги. А так-то он был, в общем-то, согласен с девушкой: мут – он и в Африке мут, не человек он, короче говоря, нет у него ни стыда, ни совести, только понятия.

Тимур еще не до конца уяснил, в какую компанию – в лице Ирода и его окружения – угодил. И по каким понятиям она существует. Зато это прекрасно понимала Мара.

Сейчас она приняла важное решение. До разговора с Тимуром она подумывала о том, чтобы сразу уйти за Периметр – вместе с «панацеей», разумеется. Но побаивалась проворачивать такое дельце в одиночку. Антон мог бы помочь, да только оказался он слабаком, разнюнился, словно баба. И чуть ее с испуга не пристрелил. Вот Тимур – совсем из другого теста, кремень, а не человек. Однако ставка на него тоже не сработала, по крайней мере, на текущий момент.

Мара решила, что надо вернуться в Логово, а дальше видно будет. Так или иначе, но своего она добьется. Так уж была устроена ее своевольная психика, не признающая слов «нет» и «нельзя».

– Нам надо возвращаться в Логово, согласен? – спросила девушка.

– Наверное. Тебя же отец ждет. А нам с Вованом просто некуда деваться.

– Вот и договорились. А по поводу чипа не переживай, что-нибудь придумаем. Кстати, кто тебе такую одежку дал? Ты в ней просто как чучело.

– Другой в каптерке не нашлось. Говорят, что я слишком здоровый.

– Видали и здоровей. Сейчас решим этот вопрос. Видишь, ноги торчат?

Она повернула голову и ткнула пальцем в глубину бронемашины. Там было совсем темно, да Тимур и не приглядывался особо. Сейчас он тоже толком ничего не разглядел.

– А чего там? – спросил он. – Сиденье какое-то.

– Это боевой отсек. Сиденье – это место командира экипажа. Его занимал некий Замполит, как я понимаю, один из помощников Вальтера. Его застрелили, когда он стоял, высунувшись из люка. Разве ты не видел труп, когда к бэхе подходил?

– Видел. Там два трупа.

– Второй нам не нужен. А этот замполит – настоящий мордоворот. Ростом тебя пониже, но здоровенный, комплекция примерно твоя. Не знаю, как насчет штанов, но китель тебе точно подойдет вместе с бронежилетом и разгрузкой. Так что вытаскивай труп наружу, переодевайся, и двинули.

– Ты хочешь, чтобы я раздел труп?

– А ты хочешь, чтобы я раздела? Не много ли чести для этого кабана? Или ты трупов боишься, герой?

– Нет, не боюсь.

– Тогда действуй, а то уже почти стемнело.

– Ладно, я переоденусь, – согласился Тимур.

Излишней брезгливостью он никогда не страдал, не в тех условиях рос. Да и бронежилет с разгрузкой никогда не помешают.

– Кстати, а зачем ты с собой меч таскаешь? – спросила Мара. – Здесь оружия много, и патроны наверняка найдем. Брось ты эту железяку.

– Это не железяка, а холодное оружие, – сказал Тимур. – Между прочим, стальной прут может перерубить. Меч мне не мешает. Он мешает только тем, кто им пользоваться не умеет.

Он не стал уточнять, что его меч-бастард – это память об отце. Маруся все равно бы ничего не поняла. А рассказывать не хотелось – долго, слишком долго.

– Ну, тебе виднее, – сказала Мара. – Особенно ежели прут перерубает.

– Нам надо бы еще пленного допросить.

– Это какого? А, этого… Ну да, можно. Только он что-то долго в сознание не приходит. Пойдем, глянем.

Кешайн стоял около бронемашины, опираясь спиной на крыло, прикрывающее гусеницу. В правой руке – сабля.

– Ну как тут обстановка, служивый? – спросила Мара. Она быстро взяла на себя роль командира и ощущала себя в ней естественно, словно бывалый комбат. – Подозрительного ничего не заметил?

– Заметил, – сказал мутант. – Плохой туман, ненолмальный. Вон, смотли, хотит как живой тута-сюта. Плохо тут, смелтью пахнет.

Он показал на серые клубы тумана, висевшие над дорогой. Некоторые из них медленно передвигались в разные стороны вопреки законам физики – ведь ветра в воздухе совсем не ощущалось. Обычный туман, образующийся из конденсата водяных паров, в таком случае либо стелется на месте, либо поднимается вверх; да и на отдельные клубы не разбивается, образуя сплошную пелену. А этот – лепил причудливые фигуры, некоторые из них напоминали людей.

– Это не просто туман, а типа дымки, – с омерзением в голосе пояснила Мара. – Поганая штука, ее «мертвая трясина» порождает. Надо отсюда сматываться быстрей, в темноте можно запросто вляпаться. Вован, ну как твой пленный, не очнулся еще?

– Еще не очнулся. Навелно, я его сильно плитавил.

– А вот сейчас глянем, как ты его придавил.

Подойдя к телу Антона, Мара нагнулась над ним, изображая, что изучает состояние бойца. Сначала потрогала его за кисть руки, потом провела пальцами по шее, даже ладонь подержала над приоткрытым ртом покойника.

– Ну, чего там, – поинтересовался Тимур, – дышит?

– Уже нет, – констатировала Мара, мысленно ухмыльнувшись. – Да, перестарался ты, Вован, бывает.

– Я не хотел, плавда. – Кешайн был удивлен и искренне расстроен. – Я хотел в плен взять.

– Да ты не переживай. Говорю же, бывает. Он сам виноват, видать, слабаком оказался. Главное, что ты меня от смерти спас. Вот за это – молодец, я за тебя перед Иродом словечко замолвлю. А теперь обшарь все трупы. Чего найдешь путного – забирай. Вон, видишь у того бойца рюкзак? Туда трофеи и скидывай.