Константин Кривчиков - Тропами Снайпера. Долг обреченных [litres]

– Что я толжен скитывать?

– Все, что в дороге пригодится: фляжки с водой, аптечки, жратву какую-нибудь. Люди в Зоне всегда берут в дорогу НЗ.

Подняв с земли «калаш» Фантомаса, Мара закинула оружие за левое плечо. И требовательно спросила:

– Тимур, а ты чего ушами хлопаешь? Вытаскивай из люка труп и обновляй гардероб. На все про все тебе пять минут. Где ты еще такую одежку и амуницию найдешь?

– Я сейчас, мигом, – сказал Тимур.

Выросший на территории постъядерной Москвы, успевший походить в дамповских обмотках, он был полностью согласен с девушкой. Нормальная, добротная одежда, да еще и подходящая по размеру, просто так на дороге не валяется.

Тимур, взобравшись на броню, не без труда выволок грузное тело Замполита из люка и скинул на землю. Спрыгнул следом. Снял с погибшего первым делом бронежилет с разгрузкой, проверил подсумки и карманы. В боковом кармане лежала рация. Тимур, повертев ее в руке, отложил в сторону. Он имел представление о подобных штуках, но никогда в жизни ими не пользовался. На фига ему такая штуковина сейчас?

А вот Мара, бродившая рядом, думала, видимо, иначе. Подняв рацию с земли, она сосредоточено поглядела на нее, словно ожидая, что та возьмет и заговорит. Потом нажала кнопку приема-вызова. Подождала. Вернула переключатель в исходное положение.

Со стороны могло возникнуть ощущение, что девушка играется с устройством, как маленький ребенок. И вдруг случилось неожиданное. Дисплей рации слегка мигнул, раздался короткий тональный сигнал, и мужской голос произнес:

– Тамм, отзовись. Замполит, слышишь меня? Отзовись, это Вальтер. Прием.

По лицу Мары скользнула злобная усмешка. Приблизив рацию к лицу, она нажала переключатель и выкрикнула:

– Привет, Вальтер! Как дела, придурок? Прием!

Рация молчала секунд пять, не меньше, выдавая растерянность Капитана красноречивее любых слов. Затем он спросил:

– Кто это говорит?

Риторический в сложившихся обстоятельствах вопрос свидетельствовал уже не столько о растерянности, сколько о состоянии шока. Мара тут же отреагировала злорадным смехом, сопроводив его соответствующим комментарием:

– Не узнал, что ли, Капитан? Считай, что получил привет с того света. Скоро я до тебя доберусь, ублюдок! А пока займись похоронами своих уродов.

Отпустив кнопку, она зашвырнула рацию за дорогу в «трясину» и добавила уже для Тимура:

– Этот гад ничего не получил. Ни-че-го! И не получит!

– Ты чего, с Вальтером пообщалась? – спросил Тимур.

– Ага.

– Зачем?

– Сама не знаю. Случайно получилось. Зато удачно. Представляю, как у него рожа вытянулась, когда мой голос услышал… Знаешь, что-то слышимость уж больно хорошая. Неужели они где-то поблизости?

– Не исключено. Если они договаривались между собой о связи, то могли уже тревогу поднять.

– Думаешь, отправились искать свою группу?

– Почему бы и нет? Бронемашина с бойцами пропала, заложница, «панацея». Разве этого мало?

– Так-то оно так. Но вообще-то надо идиотом полным быть, чтобы в такое время соваться в Зону.

– Почему?

– Да потому что в темноте по Зоне не шарятся. Тут и днем-то как в аду на сковородке, а ночью… Так или иначе, пора нам сваливать.

Она посмотрела на восток, где на горизонте в грязно-мутном небе еще алела вечерняя заря. Впрочем, слово «заря» плохо подходило к зрелищу, которое наблюдала Мара. Закат – куда ни шло. А еще точнее – похороны солнца.

Тимур отметил, что, пока он раздевал Замполита, Мара тоже успела прибарахлиться. Ну или разжиться трофеями – это смотря с какой точки зрения рассуждать. На спине у девушки появился рюкзак, и, судя по виду, явно не пустой. Шустрая.

– Максимум полчаса, и полностью стемнеет, – авторитетно заявила Мара. – Видишь, какая облачность? Звезд совсем не видать. Впрочем, здесь почти постоянно так. Давай, напяливай свое барахло, и двинули.

– Куда?

– Тут недалече одна развалюха есть – охотничья, что ли. Там можно переночевать. Если шустрей шагать, то до полной темноты успеем.

– По Зоне быстро ходить нельзя, опасно. В аномалию можно вляпаться.

Девушка негромко рассмеялась:

– Тоже мне, сталкер. Не дрейфь, я первой пойду. Меня Зона любит.

Говоря так, Мара если и шутила, то лишь отчасти. О том, что ее любит Зона, сказал однажды Кащей. Это случилось уже после того, как по заданию Ирода Марусю похитили из психиатрической лечебницы и доставили за Периметр. Девушка какое-то время находилась не в себе. Как выражался Ирод – в межеумочном состоянии. Вот тогда больным сознанием бедняжки и занялся Кащей.

Мудрил он над «пациенткой» около полугода и все-таки кое-что намудрил. Маруся избавилась от психопатических приступов и стала вести себя, как нормальный, вменяемый человек. Или почти нормальный . Кащей полагал, что излечение произошло благодаря особым излучениям, существующим в Зоне. И однажды произнес: «Марусю любит Зона, она для нее – как дочь». Говорил это псионик Ироду, но Мара присутствовала при разговоре и запомнила.

А с нынешней весны у девушки появилась еще одна причина считать, что Зона испытывает к ней если и не любовь, то особое расположение. Причина была напрямую связана с ожерельем из «черных брызг», подаренным отцом. Надев ожерелье, Мара словно обрела специфическое внутреннее зрение. Выражалось оно в том, что девушка стала интуитивно ощущать аномалии, а иногда и определять (видеть) их по некоторым признакам. Но первый сигнал опасности всегда подавали «брызги», вдруг начинавшие нагреваться, а внутри них появлялись алые, будто раскаленные, огоньки.

В какой-то момент Мара уверилась в наличии у нее исключительной, сверхчеловеческой интуиции, что-то вроде чутья на опасности. Правда, интуиция не сработала, когда девушку повязали «армейцы» в Форте Баярд. Попалась она, надо заметить, слишком просто, даже глупо. Однако Мара списала прокол на случайность и на то, что Форт – это как бы и не Зона, а отдельная огороженная территория, вот интуиция и не сработала. Зато потом опять началась пруха.

Комбинация, которую она провернула при помощи наивных близнецов, – разве не пруха? И то, что ее не застрелил Антон, – разве не свидетельство особого отношения Зоны?

Вот и сейчас Мара не сомневалась в том, что благополучно доберется до охотничьей избушки и никакие аномалии и ночные мутанты-шатуны ей не помешают. Она потрогала ожерелье – черные шарики были теплые. Ну, это и понятно, ведь они находились всего в нескольких метрах от «мертвой трясины», которая наверняка что-то излучала.

– Я не могу допустить, чтобы ты шла первой, – сказал Тимур, закрепляя на себе бронежилет Замполита. Он и в самом деле сидел на богатыре как пошитый по заказу, женский глаз Мары не подвел. – Это очень рискованно. Уж лучше пусть я погибну.