Макс Глебов - Кодекс самурая [СИ]

Ямамото знал, что атака непременно последует, но ее начало он все же пропустил. Не было ни выматывающего душу воя сирен воздушной тревоги, ни тяжелого гула моторов вражеских бомбардировщиков, ни шарящих по небу прожекторных лучей, ни отрывистого лая автоматических зенитных орудий. Лишь вдалеке, над внешним рейдом мелькнули две цепочки ярких огней, и спустя мгновение ночную тьму разорвала ярчайшая вспышка. Через десяток секунд остров накрыл тяжелый грохот. Адмирал сразу понял, что произошло — он слишком хорошо знал, как выглядит детонация орудийных погребов главного калибра.

Выскочивший на балкон дежурный офицер застыл, вытянувшись перед адмиралом флота.

— Докладывайте.

— Мой адмирал, телефонная связь с линкором «Ямато» потеряна. С «Мусаси» докладывают, что наблюдали яркие трассеры, начинавшиеся на высоте около километра, и видели сильный взрыв на месте стоянки «Ямато» на внешнем рейде…

— Самолеты противника обнаружены?

— Звуков авиационных моторов на «Мусаси» никто не слышал. Прожектора они не включали и зенитного огня не открывали, выполняя ваш приказ, поскольку сам линкор никто не атаковал.

— Передайте на «Мусаси», пусть отправят спасательную партию к месту взрыва, — распорядился Ямамото. — Это всё. Выполняйте.

Дежурный офицер четко развернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, а адмирал вновь развернулся к океану и тяжело оперся на ограждение балкона. После Мидуэя он сделал для себя однозначный вывод, что эта война уже проиграна, но остался командовать флотом, чтобы поддержать пошатнувшийся моральный дух японских моряков. И вот теперь по остаткам этого духа был нанесен сокрушительный удар. Гибель флагманского корабля на внешнем рейде главной базы флота…

Неожиданно по затылку адмирала пробежал холодок. Очень неприятный холодок, заставивший его замереть на месте, четко осознав, что на балконе он больше не один. Ямамото медленно обернулся.

— Доброй ночи адмирал, — негромко произнес из темноты неясный силуэт. — Не нужно резких движений, я хочу просто поговорить.

— Представьтесь, — Ямамото быстро преодолел стресс, вызванный появлением незнакомца.

— Генерал-полковник Нагулин.

— Значит, все-таки русские, — кивнул своим мыслям адмирал, — Как вы проникли в штаб?

— Не хочу утомлять вас не столь уж существенными деталями, господин Ямамото. Достаточно будет сказать, что все ваши люди живы и по-прежнему остаются на своих постах.

— И экипаж «Ямато» тоже? — в голосе адмирала прозвучала горькая усмешка.

— У вас была возможность заблаговременно эвакуировать людей с корабля, адмирал, — спокойно ответил почти невидимый собеседник. — Мы ведь заранее предупредили ваш генштаб об ударе, а в вашем сейфе лежит письмо от адмирала Нагано со всеми подробностями этого предупреждения.

— Даже так? — задумчиво произнес Ямамото. — И что вы хотите услышать от меня?

— Ничего. Я хочу передать вам новые условия нашего ультиматума. Вы, на мой взгляд, один из самых трезвомыслящих высших офицеров Императорского флота, и будет лучше, если именно вы передадите это послание Императору вместе с рассказом о том, что здесь произошло.

На круглый столик перед адмиралом лег толстый конверт.

— И каковы условия?

— Вы уходите из Китая, включая Манчжурию, с Южного Сахалина, с Курильской гряды, из Кореи, с Тайваня и со всех территорий, оккупированных вами с декабря сорок первого года, а также присоединенных к Японии по итогам Первой Мировой войны. Вам придется выплатить репарации Китайской Республике и Соединенным Штатам в качестве компенсации нанесенного ущерба. Такова цена агрессивной политики Японии и развязывания новой войны. Со своей стороны мы гарантируем неприкосновенность Японских островов и власти императора Хирохито. Мы не будем требовать разоружения японской армии и флота. Сразу после подписания мирного договора с Японии будет снято экономическое эмбарго, и ваша страна сможет стать полноправным членом Организации Объединенных Наций.

— Император никогда не согласится на такие условия.

— Значит, согласится кто-то другой, — призрачная фигура пожала плечами, — С каждым вашим отказом условия ультиматума будут становиться все более суровыми, и первым пунктом, который выпадет из наших гарантий, станет неприкосновенность Императора. Мне кажется, сегодня вы видели достаточно для того, чтобы понять, что это не пустые слова.

Чем дольше длился этот нереальный разговор, тем отчетливее адмиралу становилось ясно, что условия ультиматума значительно мягче, чем можно было бы ожидать в подобных обстоятельствах. Неизвестный источник, снабжавший японские штабы достоверной и своевременной информацией, неожиданно замолчал, зато резко активизировались враги Японии, явно совершившие совершенно нереальный прорыв в области вооружений.

— Я действительно видел достаточно, — чуть помедлив, кивнул Ямамото. — Но моим словам могут не поверить, и вы должны понимать, что принимать окончательное решение буду тоже не я.

— Это так, — не стал спорить ночной гость, — будет вполне достаточно, если вы передадите императору этот пакет и честно расскажете о том, что произошло сегодня ночью.

— Я передам.

— В таком случае не смею больше отвлекать вас от дел, господин Ямамото.

Как русский генерал исчез с балкона, адмирал так и не понял. Вот, вроде бы, только что туманная фигура стояла в непринужденной позе всего в паре метров от него, и вдруг исчезла, словно бы растворившись в воздухе. Только почти неслышно скрипнуло дерево перил балконного ограждения, и едва заметно шевельнулась свисающая со стены плеть экзотических цветов.

В отличие от Японцев, с Муссолини лидеры «Большой тройки» предпочли не церемониться. Еще один вылет бомбардировщиков подполковника Пусэпа поставил жирную точку в его диктаторской карьере, да и в истории итальянского фашизма тоже, поскольку под раздачу попал далеко не только сам Дуче, но и большинство его соратников по Национальной фашистской партии. Моего участия не потребовалось — с наведением ракет Летра прекрасно справилась сама.

Что интересно, именно показательная расправа над Муссолини окончательно сломала японцев. Они слишком ценили своего императора и не хотели для него подобной судьбы. Да и сам Хирохито, видимо, тоже не прочь был пожить подольше. Не обошлось, правда, без неприятного инцидента. Часть офицеров Министерства армии предприняла попытку переворота с целью предотвратить принятие условий ультиматума, однако попытка поместить императора под домашний арест успеха не имела, и заговорщики, поняв, что не могут рассчитывать на поддержку армии, покончили жизнь самоубийством.