Николай Грошев - Эволюция Хакайна [СИ] [книги 6-8]

— А потому что ты хавчик. — Закрывая глаза, поведала ему девушка. — Пища для Зоны. Она ещё не пробовала тебя, ещё не знает какой ты на вкус. Пока не попробует, хавчик ты и есть. Никто и звать тебя никак, просто кусок свежего мяса.

Это надо было видеть. Буся отключилась мгновенно, едва закрыв глаза — опытная бродяга, а бедный Никита, практически позеленел от обиды. Если бы кто другой, а тут девушка, в которую он, похоже, успел отчаянно влюбиться…

И два бывалых сталкера сидевших рядом, едва сдерживающих хохот, парень забился в самый тёмный угол, чуть не плача.

Когда Никита, с лёгкой Бусиной руки получивший новое имя, затих в своём углу, сталкеры возобновили разговор с подачи Велеса. Первым делом он спросил о стоянке нейтралов в этих краях. Как оказалось, Тонус про такую не слышал. Сталкеры тут порой болтались, иногда долго находились в каком-нибудь корабле, достаточно удобным для обороны. Иногда даже временные базы обустраивали. Но зимой все они уходили.

— Холодно ёпт. — Пояснил Тонус. — А арты на этих кораблях нихера не так работают как в других частях Зоны. Тут как-то устроилась группа, решили базу постоянную замутить. Впаяли «шар» в стену. Сначала нормально всё, а к ночи как начал излучать — весь корабль сверкал. Там двое только и успели ноги унести, остальных сожгло. Не, тут постоянно не устроишься. Только если под землю уйти или на лесопилку старую. Или вот на дамбу. Но лесопилка как магнитом всех зомбаков тянет, а на дамбе собаки любят тусить. Не, тут точно постоянно никак. Гиблое местечко.

В углу Никита странно булькнул. Сталкеры с минуту молча, туда смотрели. Потом Тонус фонариком посветил. Никита, часто моргая, закрылся от луча света. Потушив фонарик, сталкер глянул на Велеса и оба почти одновременно пожали плечами.

— А слышал про Свидск?

— Скадовск. — Печальным тенором, поправили его из угла, где собрался спать Хавчик.

— Скадовск? — Тонус задумчиво поскрёб лоб пальцами. — Не, вроде не слыхал. А это что?

— Вроде как баржа.

— Да? — Парень пожал плечами и, дополняя слова указующими жестами, сказал. — Я вот знаю, там Решето стоит, там Крейсер, Каланча, Павлик…

— Павлик? — С удивлением переспросил Велес.

— Но, Павлик. — Тонус оскалился слегка злой улыбкой. — Там бюрер сталкера по борту размазал. Вот где название обычно пишут, там его и сплющил. Как из тюбика всё говно вылезло. Парня Павлик звали. А там Селёдка, Париж, Нора, Залупа…

— Чего?

— Да это, в смысле, название такое, просто маленький кораблик такой, на залупу похож, гы…

В общем, кораблей оказалось много. Почти все названия Тонус помнил, а вот про Скадовск ничего не слышал. Получалось, что нет на Затоне постоянной базы нейтралов, нет никакого Скадовска, да и не было никогда.

Стемнело и Велес с Тонусом, решили, что пора баиньки. Первым дежурить стал Велес. Тонус улёгся на снег, завернувшись в плащ неподалёку от Буси, да в обнимку с автоматом. После этого краткого знакомства, он не опасался вот так взять и уснуть. Он пообщался с Велесом, удостоверился, что парень не псих. Значит, просто так палить не станет. И на бандита он не похож, а среди сталкеров, как-то не принято вот на ночлеге, друг друга убивать и грабить. Ночь время мутантов. Пришьёшь собрата, ради нового автомата, а тут и полезут снорки, да другая пакость. И съедят тебя нафиг. Вот утром, когда они будут расходиться или позже, если встретятся вновь, там другой разговор. Там и Тонус с Бусей могут решить поживиться за счёт брата-сталкера, и сам брат-сталкер может мнение своё изменить, но тут на ночлеге, никто не станет стрелять почём зря. Да ещё ночью — кто знает, какая оголодавшая тварь прискачет на выстрел. Убрать же их тихо, ножом, например, не выйдет. Оба немало успели повидать на своём веку — опасность чуют как волки. Это звериное чутьё, разбудит их, если случится беда с головой соседа. Один шорох, неясная тень над тобой и пули с радостью разорвут эту тень напополам.

Вот такой он, загадочный, полный романтики необыкновенной, мир свободного сталкера…

Ночь прошла без неприятных эксцессов. Велес сдал дежурство Тонусу, тот Бусе, а очаровательная девушка, за час до рассвета, сильнейшим пинком под зад разбудила Никиту.

— Проснись и пой Хавчик. — Сонно зевнув, сказала она перепуганному парню, который только что подскочил як молодая куропатка от неясного шороха в темноте камышей. Автомат свой Никита не выронил, случайно не выстрелил, потому что перед сном оружие он поставил к стене на расстоянии вытянутой руки. Спросони не так-то просто вспомнить, куда ты что положил, а уж если ещё и тянуться туда надо, потому и пришлось бедолаге от сильного пинка проснуться. Собственно, когда он не проснулся от скрипа снега под ногами Буси, она уже расстроилась. А увидев безобразное отношение новичка к своему оружию, так и вовсе обозлилась. — Твоя смена щегол. Рассвет скоро, мутанты если и сунутся то по дурости. Мелочь какая-нибудь типа крысиного волка. Справишься, я думаю. — Никита шмыгнув носом на ноги встал. Моргая осмотрелся в поисках оружия — он и правда спросони не смог вспомнить где его оставил. Буся презрительно плюнула в сторону автомата новичка.

— В общем, если крысу увидишь, ты не стреляй, сразу нас буди. Крысы очень опасны. А мы проснёмся и тебя спасём.

Никита уже за автоматом потянулся, а тут такие слова от ослепительно красивой, отчаянно храброй девушки сталкера, бедняга заступал на пост, обратно чуть не плача. Но уже через полчаса неусыпного бдения, Никита ощутил себя ни каким-то там хавчиком, а настоящим сталкером Никитой, защищающим лагерь и жизни друзей от бездумной агрессии жестокого мира Зоны…

— Аааа! — Сладко потягиваясь, сказала Буся, просыпаясь от короткого утреннего сна. Велес уже стоял у стены и смотрел в одну из дыр корпуса. Тонус возился в своей сумке, намереваясь позавтракать. Никита стоял у узкой пробоины борта, смело глядя на весь этот мир, и воинственно удерживая автомат, сразу двумя руками. Заметив его, девушка ехидно ухмыльнулась. — О! Хавчик! Да ты живой! А я думала, тебя крыса ночью в норку утащит и съест нахрен.

Воинственный вид парня как ветром сдуло. Весь он покраснел и несчастным взглядом посмотрел на спину Велеса. Типа «ну скажи им, что они так…». От Буси сей взгляд не ускользнул и помещение, с кривыми стенами, ранее являвшимися бортами баржи, наполнил чистый, ласкающий ухо, девичий смех. Велес даже обернулся, удивлённо вскинув бровь.

— Леди, ваш смех очарователен! — Восхитился сталкер. Девушка с улыбкой подмигнула ему. И он не удержался от нового восхищённого комплимента — только сейчас сталкер сообразил. Её лицо. Вчера, в сумерках, он сказал бы, что девушке за тридцать и очарование женской красоты в ней сохранилось исключительно благодаря сталкерскому образу жизни. Но сейчас, услышав юный смех и приглядевшись повнимательнее, Велес был поражён. Он ошибся! Складки и морщинки, появились на её лице вовсе не из-за возраста, они стали отображением пережитого здесь, воплощённой историей изменений личности девушки, скорее всего, изменений болезненных. Такие неизменно переживает сталкер, сумевший прожить достаточно долго. Картонный мир его идеалов, принципов и тому подобного, принесённый сюда извне, начинает рушиться, на его месте вырастает уродливый, крепкий замок, морали местной. И этот замок, разрушить практически невозможно, ибо он вырастает не на искусственных правилах и нормах, его строительные блоки, куются самой жизнью, древнейшими инстинктами и правилами, вечными, как само время. Цивилизации возникают и рушатся, люди регулярно падают в «дикость» нравов. И все правила всегда рассыпаются вместе с цивилизациями. Однако упав туда, люди начинают жить по примерно похожим правилам. Вечным, неизменным. Убей или убьют тебя, что взял — твоё, не смог защитить и уже оно не твоё, прав тот, кто сильнее, приспособленнее, такие вещи, ложась на искусственную основу любой цивилизации, обязательно отражаются на лице человека. Слабые гибнут, сильные, пережив мучительную смену приоритетов и нравственную ломку, живут, неся следы былой внутренней борьбы на своих лицах.