Николай Грошев - Эволюция Хакайна [СИ] [книги 6-8]

Ещё один плюс такого лагеря состоял в слабом запахе людей. В яме ветер почти не ощущался и животным будет трудновато выследить их по такой тонкой ниточке.

Что интересно, она не сама догадалась — об этом плюсе с запахами ей поведал Велес. Однажды, вернувшись с охоты, возмущённый до глубины души он рассказал о троих невоспитанных сталкерах, из-за которых он три часа бегал по полю пытаясь понять, откуда пахнет людьми, а под конец просто свалился «в яму, коварно выкопанную этими жуткими грубиянами, точно там, где я бежал!». Все трое являлись грубиянами, невеждами и извращенцами. Почему ещё и извращенцами, он тогда не пояснил, но поклялся, что не причинил им вреда, хотя стоило бы, потому как у них даже риса не было — ужасно тёмные люди! Ей оставалась только посочувствовать бедным людям, коим не повезло повстречаться с удивительным и, где-то глубоко в душе, очень добрым сталкером Велесом.

По большому счёту, такое, с виду абсолютно незащищённое укрытие становилось надёжнее любого дота. Правда, для двоих, всё же не слишком. Стволов мало, согреться не так-то просто. Семён дискомфорта не испытал ни капли, за исключением мук голода. Но, увы, Оля осчастливила парня новостью, что она тоже не взяла еды. И эту ночь, а так же половину завтрашнего дня, они проведут в поле, без крошки во рту.

— Привыкай Сёма. — Присовокупила она к своим словам ободряющую фразу. — Сталкер зачастую ест мало, редко и консервы, которые на вкус часто хуже, чем подошва.

Несмотря на бодрый тон и улыбку, уже не различимую в сгустившихся сумерках, да в положении спина к спине, слова Оли Сёму почему-то совсем никак не вдохновили. Он ответил ей таким протяжным и печальным вздохом, что сердечко ёкнуло. На мгновение она даже пожалела, что не взяла хоть краюшку хлеба. Конечно, слабость оказалась временной и быстро уступила место расчётливым эмоциям сталкера, знавшего цену продуктов в Зоне. Нужно уметь голодать сутками. Иначе ноги протянешь, впервые столкнувшись с такой проблемой, где-нибудь в Припяти. А то и вовсе, людей жрать начнёшь. А люди здесь те ещё. Некоторых есть опасно, радиация кругом. Так что каннибализм табу, по причине аморальности и, самое главное, возможности отравления.

Сон не шёл, и огонёк любопытства быстро превратился в пожар. Оля не смогла сдержаться и шёпотом начала задавать Семёну вопросы. Он шёпотом отвечал. И очень скоро, девушка узнала много о том, каким Велес был в прошлом. Не сказать, что всё ей понравилось. Что-то заставило её хмуриться, что-то улыбаться, но пожалеть о своих вопросах ей не пришлось. Семён знал больше чем Лиза и говорил совсем с другой позиции. Как быстро выяснилось, он босса почти боготворил. Причём за такое, что Оля не сразу поверила услышанному. Даже переспросила. После сего разговора, её гордость за своего любимого не знала границ — он, будучи обыкновенным человеком, смог победить в рукопашной эту гору мышц, легко рвущую в куски оживших мертвецов Зоны!

Она уснула с улыбкой на устах, довольная и гордая за своего избранника.

А утром, на рассвете, пинком подняла Семёна. Парень подскочил, от неожиданности обрушив край ямы и похоронив под снегом свой автомат. Оля ни слова не сказала, вообще не обратила внимания. Она напряжённо вглядывалась в горизонт. Семён бросил туда взгляд — по снегу бредёт человек, причём бредёт курсом к ним. Отметив сей факт, гигант начал ожесточённо рыть снег, ища автомат. Нашёл он его, когда незваный гость, был уже на расстоянии десятка метров.

— Ебать колотить, Господи прости, но какого сука хуя??? — Прорычала девушка, разглядев незнакомца. Тот мрачно хмуря брови, так же уверенно шёл к ним. Капюшон сброшен на спину, плащ драный и грязный, морщинистое лицо застыло в гримасе отвращения сразу ко всему этому миру.

— Покайтесь грешники, ибо ждёт вас Геенна Огненная! И будете распяты вы на Адских Крестах за грехи ваши тяжкие! — Воздев руки к небу и лицо туда же, практически завыл незнакомец.

Семён неосознанно перекрестился, Оля, вполне осознанно, яростно заскрипела зубами.

— Еды нету, вали нахер Пастор! — Заявила она, держа автомат у бедра, в случае чего, одно мгновение и незнакомец наглотается пуль по самое не балуйся.

— Лжёшь нечестивица, Святому человеку лжёшь грешница! — Остановившись, заявил Пастор. Прищурился, поскрёб лоб почти коричневыми ногтями и вдруг, с большим отвращением, сказал. — Ааа, это ты грешница распутная? Я помню, я всё помню!

— Нахуй пошёл в темпе! — Подняв оружие, зарычала девушка.

— Бойся! — Воскликнул Пастор, воткнув в небо перст указующий, с сильно обгрызенным ногтем. — Бойся юноша! Распутница сия, Господа гневит уж много лет. Я помню! — Теперь палец остановился прицелом на Оле. — Помню как вы, бездушные грешницы, выставили меня прочь, за порог свой! Как, несмотря на мольбы мои слёзные, вы не дали мне даже корки заплесневелого хлеба! Я помню, как умолял вас о глотке родниковой воды, но и в том вы отказали мне погрязшие в грехе бездушия и распутства! И страшна хула Господня падёт на вас, презренные блудницы! — Палец переместился на оторопевшего Семёна. — Беги от неё, беги юноша! Я вижу, дух твой чист ещё, от смрада грешницы сей. Спасай себя! Спасай немедля, ибо придёт Ангел Господень и спросит у тебя: видел ли ты грешницу распутную, что топчет Святую землю, сея грех и прелюбодейство окрест себя!? И что ты скажешь Ангелу Его??? Спасай свою нетленную душу и бе…

Грянул выстрел, пуля взбила снежный столбик у ног Пастора. Подавившись словом, он мрачно посмотрел на ямку в снегу. Мрачно, но без страха. Глубоко вздохнул, взгляд поднял.

— Ну, хоть галетку какую-нибудь, может завалялась где, а?

— Сами жрать хотим. — Рявкнула девушка. — Пиздуй отсюда!

— Грешница! — Мигом преобразился Пастор и, развернувшись, потопал прочь, едва переставляя ноги. Руки Пастора опустились, голова упала на грудь, казалось, он сейчас упадёт без сил и тут же умрёт. Семён не смог сдержать эмоций и печально вздохнул — он бы сейчас отдал несчастному свою еду, если бы она у него была. Оля вздох заметила, и гневно сжав губы, выпустила пару пуль Пастору в район пяток, для скорости. Пули легли очень близко, однако, ног не задев. Пастор подскочил так, что чуть из плаща не выпрыгнул. Оглянулся, увидел, как Оля целится ему в затылок, подхватил полы плаща, задрал их чуть не до подмышек и, высоко задирая колени, стремглав рванул прочь. Получалось не шибко быстро, а иначе в снегоступах бегать и не получится, носами закопаешься в снег и упадёшь. Впрочем, и так шанс впечататься носом в снежный покров, весьма высок. Пастору повезло, он успешно избежал опасности, ловко проскакал с полкилометра, прежде чем перешёл на спокойный шаг. Всю дорогу он непрерывно орал:

— Грех! Грех поселился здесь! Распутная грешница отравила землю! Грех! Грех! — И всё в таком же духе. Даже прекратив бежать, он что-то кричал в их сторону и грозил кулаком. Но из-за расстояния, слов разобрать уже не получалось. Отчётливо слышалось только визгливое «Грех!».