Николай Грошев - Китэгра. Книга 4 [СИ]

Отправленные Поиски продолжали возвращаться один за другим. Он считывал информацию и видел не только объяснение случившемуся здесь – ему захотелось, и он сделал это. Часть Поисков, собирала только конкретные образа, остатки воспоминаний из голов мёртвых людей, бредущих сейчас по городским дорогам. Он многое увидел – смутные образа, яркие, где-то и вовсе скопище бессмысленных теней. Не все головы сохранили достаточно мозга, что бы удержать достаточно стройные воспоминания. Точнее – очень немногие мертвецы сохранили хотя бы несколько воспоминаний, которые мог извлечь Поиск. И это неудивительно, ответ, почему это так, ему уже известен – то, что заставило мёртвых подняться на ноги, использовало нервную ткань в качестве питательной среды, постепенно разрушая эту самую ткань. Вирус, поразивший людей, не был опасен для них, пока сохранялась высокая электрическая активность нервных тканей, эта активность подавляла вирус, не давая ему распространиться и подчинить организм своим целям. Паразитарный вирус, который питался нервной тканью. Довольно мерзкая штука…, и удивительная, даже, в чём-то, прекрасная. Просто вирус, просто песчинка из ДНК цепочек, которая, тем не менее, проявила впечатляющую изобретательность. Поражённый организм, погибнув, прекращал нервную деятельность, и вирус распространялся с огромной скоростью по всем тканям – где-то сразу, где-то с трудом, но в итоге всё равно захватывал организм и начинал пиршество, поглощая частицы мозга, нервных окончаний, всего, до чего мог дотянуться. Да, но при этом, вирус не пожирал вообще всё, он ограничивал собственное размножение, когда нервной ткани оставалось немного. Более того, вирус, не ограничивался тем, что было доступно прямо на месте. Он научился синтезировать то, что пожирал, строить новую нервную ткань, используя для этой цели малозначительные, остаточные ткани поражённого тела – мышцы, кости, внутренние органы. Причём мышцы и кости шли в ход, в последнюю очередь. Первой же использовалась пища, полученная извне. Вирус ограничивал электрическую активность нервных тканей, оставляя стимуляцию исключительно двух частей – маленький участок мозга, отвечавший за голод и двигательные функции. Поражённый организм жил после смерти, частично разлагался изнутри – вирус трансформировал его ткани в нервные и питался ими, но не только. Человек искал еду, он ходил по миру, он постоянно испытывал голод. Поглощённая пища, использовалась для той же цели, синтеза новых нервных тканей. Великолепный механизм приспособления – чуть менее великолепный, чем симбиоз с другим вирусом, содержавшимся в слюнных железах умерших людей. В иных мирах, этот вирус называют «герпес»…, в этом тоже называли так. Со смертью человека, он переживал мутацию, контролируемую некоторыми отходами жизнедеятельности первого вируса – этим, мутировавший герпес, питался и не без последствий. Вирус, сумевший приспособиться к новым условиям, к жизни в теле мертвеца. Попав в кровь живого человека, герпес начинал активно развиваться. Его новая версия, мутировавшая под воздействием отходов жизнедеятельности первого вируса, была смертельна для человека, она убивала его за часы и сутки.

Один из поисков принёс яркое воспоминание – парня укусили за руку. Он побежал прочь, истошно крича, вокруг бегали другие люди и живые и мёртвые. Этот мир погибал быстро…, парень бежал минут десять. А потом упал и умер. В отдельных случаях, новый вирус убивал почти сразу.

Странный мир. Два вируса, две мутации, сделавшие их выгодными союзниками, симбиотами…, которые, вместе, убили целый мир.

Китэгра поднял ладонь к лицу, расправил её. На ней ничего нет. Кроме едва видимого, чёрного пятнышка – сложная Форма, которая принесла то, на что он хотел посмотреть.

Глаза Великого начали выпучиваться, дробиться на кристаллические структуры…

-Лень. – Несколько удивлённо молвил он, и глаза обрели прежний вид. Да, ему было лень изменять свои глаза, что бы разглядеть этот отдельно взятый кусочек вируса. Ведь потом придётся обратно их менять – затратное то занятие, а напрягаться, отчего-то, совсем не хочется. Всё-таки, превращение собственных глаз в подобие сверхмощного микроскопа это…, в его ладонь легла ладонь иная и частичка вируса, была выброшена волнением воздуха. Жаль, придётся искать заново, что не так уж и хочется делать, выделить одну молекулу вируса, не убив его при этом, используя Изначальную Смерть, оно не так-то просто…

Он замер, поражённо вскинув бровь – вторая ладонь, принадлежавшая тому же, кому и первая, легла на его локоть. Какая, однако, наглость! Первое возмутительное действие ещё можно было списать на случайность, но теперь…

Девушка с грязными волосами, очень глупыми глазами, что вполне понятно, и в лоскуты порванным горлом, чувство самосохранения утратила вовсе, после чего взяла и укусила его за запястье, да изо всех сил какие ещё имелись в её челюстных мышцах. Потом отступила на шаг назад, оглашая мир зловещим хрипом – поняла, какую ошибку совершила. Зубы глупой бедняжки, всё ещё падали на бетонную крышу из её чёрного, по-прежнему хищно оскаленного, рта.

-Тебе потребуется плазменный резак, что бы откусить кусочек. – Проворчал Великий, недовольный поведением существа, находившегося под полным контролем бездумного вируса. Да уж, такой изобретательный по части выживания вирус, а поиск пищи у него происходит по принципу «движется=съедобно». Форма жизни, так восхитившая его в начале, сейчас разочаровала.

Покойная, издала новый жуткий хрипящий звук, вновь шагнула к нему, остановилась, неуверенно потопталась на месте, пугающе шипя и медленно повернувшись, побрела прочь.

Вскоре, она дошла до края крыши, запнулась и навернулась с неё, сломав обе руки при падении. Что её никак не остановило – мёртвая девушка кое-как поднялась на ноги и побрела дальше. Всё-таки, по большому счёту, не обращая внимания на частности и детали, это удивительно…, смерть, которая не является таковой. Этот покойник, обильно источает эманации Смерти, но в той же мере, он полон и эманациями Жизни. Две Изначальные сведены воедино, почти в равных пропорциях, в одном мертвеце, который не совсем является таковым. Иной раз природа выкидывает фортели, ещё более занятные, чем те, что могут изобразить Великие Силы.

Он снова смотрел на горизонт, на мёртвый город, где уже нет детей Человека, есть лишь их бездушные тушки, ставшие пищей, для симбиоза двух вирусных групп…, мертвецы ходят медленно, еле кое-как - вынужденный компромисс вируса, со своим носителем. Если ускорить своего носителя, электрическая активность сохранённых нервных окончаний, станет угрожающей, начнёт уничтожать сам вирус. В итоге, мертвецы еле двигаются, но они могут искать пищу, которую вирус, сможет использовать для культивации нервных клеток, служивших ему пищей.