Николай Грошев - Китэгра. Книга 5 [СИ]

Им оставалось жить, сущие мгновения.

Астероид вдруг остановился, огонь потух и громадный камень из космоса, завис в десятке километров от поверхности. Гномов обдало волной горячего воздуха — раздались крики, кому-то подумалось, что астероид уже упал и это конец. Несколько тысяч из них свалились в обмороке.

Остальные всё увидели своими глазами.

Стокилометровый камень задрожал и очень медленно начал падать им на головы. Гномы издали единый вздох — им было страшно, безумно страшно, но никто не побежал. Они пришли сюда, что бы умереть, каждый знал, что бежать просто не куда.

Камень дрожал всё сильнее, а затем раскрошился на громадные куски, которые падать и не думали. Камень крошился всё сильнее, словно невидимые огромные могучие руки дробили его в своих ладонях в мелкую крошку. Не прошло и минуты, а в небе нет астероида — только огромное облако серой пыли, горящей в чернильно-чёрном огне.

Мгновение, и пламя, пыль, всё сжалось в единую массу, в единый образ.

Стокилометровый монстр в чёрном балахоне, стоял в небесах. Сгорбившись, он опирался на гигантскую косу, многокилометровое лезвие которой, зловеще пылало в солнечном свете.

Гигант склонился ближе, словно пытаясь рассмотреть гномов, столпившихся на равнине.

Единый крик ужаса, слился в один и оглушил их самих.

Лицо гиганта — оно не было таковым. Пустые глазницы, в коих пылало рубиновое пламя, огромные клыки и движущиеся надбровные дуги. Костяное лицо, отдалённо напоминавшее череп гнома, смотрело на них пустыми глазницами, в коих горел зловещий красный огонь.

Монстр усмехнулся — кости черепа двигались, словно живые, словно были они не из костей.

Гномы стали прозрачными от ужаса, и клыкастый череп исторг хриплый зловещий смех, прокатившийся по всей планете оглушительным громом.

А затем он сказал им:

— Спасенье дарую вам — не разочаруйте, ведь я ещё вернусь.

Страшная фигура гиганта загорелась в чёрном огне, и зловещий смех вновь пронёсся над планетой. Пламя укутало монстра с головы до ног, а затем погасло.

На головы насмерть перепуганных гномов, медленно оседала мелкая серая пыль.

Несколько тысяч из них лишились чувств, другие обессилено сели на землю — ноги не держали их. Лишь очень немногие остались стоять и смотреть на серую пелену застившую небеса.

В их головах всё звучали громогласные слова существа — непонятные, чуждые, странные слова.

Что неудивительно — русский язык в этом мире не существовал, как не было тут и русских людей, да и вообще людей. Этот мир знал лишь детей Гнома.

Ещё долго, очень долго они будут искать ответы и бессильно биться над одним из самых важных вопросов — что же такое сказала им сама Смерть, явившаяся в их мир, воплоти?

Однажды они забудут свои вопросы, перестанут искать ответы, а история пришествия Смерти в их мир, Смерти, вдруг не убивавшей, а спасавшей, станет просто ещё одной легендой — древней сказкой, в какую поверят лишь безусые юнцы и законченные глупцы.

Он смотрел вниз. С самого края крыши пятиэтажного здания. Стоял у металлической оградки, непонятно зачем тут вообще поставленной и смотрел. Он никому не мешал, просто наблюдал — они ведь не могли знать, зачем и почему. У них не было причин волноваться. Но их это не остановило.

— Полиция! А ну брось падла! — Рявкнули за спиной.

— Не стоит этого делать. — Спокойным голосом ответил он.

— Ты не слышал паскуда? А ну бросай! Бросай, эту, что это вообще?

— Коса. — Пояснил он. Повернул голову, недовольно хмуря брови. — И вы ей не нравитесь.

— А? — Сказал мужчина в форме, с дубинкой в руках. Двое сопровождавших его, в такой же одежде и так же вооружённые, задумчиво глянули на собрата.

— У вас десять секунд. — Произнёс он. — Я дарю вам жизнь, но мой подарок, не вечен.

— Какого хрена ты несёшь псих? — Рыкнул мужчина и решительно шагнул вперёд. Его собратья зашли с двух сторон, поигрывая дубинками. — Щас в отделении ты нам быстро по-другому запоёшь, псих полоумный. Не дёргайся, ща я…

Китэгра решил не наказывать дерзких Живых. Достаточно просто сбросить их с крыши и продолжить свою работу. Всего лишь пятый этаж, полно балконов и мужчины явно не простые, иначе не было бы на них формы. Значит, выживут. Просто нужно побросать их вниз аккуратно и всё.

Увы, человек сделал фатальную ошибку.

Он сунул дубинку за пояс и схватил Косу двумя руками.

Мужчина застыл на месте. По крупному лицу градом покатился пот.

— Неееет… — Запищал он, не в силах оторвать рук от древка.

Лезвие косы медленно повернулось, на ходу обретая иной вид. Металл стал светлее, почти небесно-голубым, по нему пробегали весёлые искорки, по металлу проходили задорные блики, цвет кромки лезвия сменял все оттенки синего один за другим — Коса была в бешенстве от хамства Живого, способного влиять на Великие Силы не более чем камень у дороги.

— Мне жаль. — Не очень искренне произнёс Великий и отпустил косу. Он продолжил заниматься своими делами, на этот раз прикрыв глаза — работа скрупулёзная и масштабная, нужно быть очень внимательным, у него не было времени отвлекаться. Если бы они пришли раньше — увы, они пришли сейчас, когда его работа уже началась и цена малейшей ошибки сейчас, сотни жизней.

— Не нааадооо… — Пищал мужчина, но поделать уже ничего не мог.

— Майор, ты чего? — Ошеломлённо пробасил один из его товарищей. Второй глупо моргая, смотрел то на косу, то на майора — он не понимал что происходит.

А майор отпустил, наконец, косу.

— Да, я сделаю, сделаю, я п-п-повинуюсь… — Лепетал майор, вытаращив глаза на лезвие, кончик коего, смотрел ему сейчас прямо в лоб.

Майор шагнул к первому своему товарищу по работе. Парень не успел ничего понять — майор взмахнул дубинкой с огромной силой и скоростью. От движения, выходившего далеко за пределы его возможностей, майор завыл от боли. Крик перекрыл хруст его рвущихся мышц и сухожилий.

Голова его собрата, лопнула как спелый арбуз.

— Майор! — Воскликнул второй.

Майор повернул к нему голову.

Парень судорожно сглотнул и побежал прочь.

Майор свирепо оскалился и практически за секунду пробежал всю крышу — связки рвались на ходу, кости крошились, мышцы не выдерживали, он выл от страшной боли.

Косе было всё равно, даже боль низшего существа не трогала её. А низшим существом для неё, мог быть только один из Великих — этот Живой, и таковым не являлся никогда.

Коса бесилась от ярости, её лезвие игриво сверкало, словно радовалась чему-то она.

И истошно кричал майор, разрывая собрата на куски голыми руками.

Он упал возле своей жертвы и замер без движения — его руки и ноги походили на желе, от костей и мышц, ничего не осталось. За мгновение, всего за мгновение, его тело превратилось в мешок разорванной плоти и раскрошившихся костей.