Николай Грошев - Китэгра. Книга 5 [СИ]

Странно, что Коса вмешалась и перебросила его тело сюда. В этом не было нужды, частичка его души, сплетённая с душой Живого, могла и сама вернуться обратно.

Что ж, неудача, увы.

Нужно попробовать что-то иное, что-то, чего он ещё никогда не делал.

Например, попытаться создать Бога…

Китэгра поднялся на ноги и подошёл к обрыву, на дне коего, ещё горел временной корабль детей Человека, разбившийся в первой же своей миссии с живым пилотом на борту.

Нельзя пользоваться этим знанием.

Нельзя и всё тут…

Но очень уж хочется.

Он сумел постичь это знание, сумел применить его, что бы создать магов. Не хорошо на полпути останавливаться. Он же не будет себе отряд богов создавать, правильно? Он только попробует. Вдруг он что-то упустил и ничего не выйдет? А знание полезное, он кое-что важное уже извлёк и слегка вмешался в устройство собственной души.

Китэгра поморщился — это было крайне болезненно, но зато теперь он не так сильно привязан к телу и даже может рассеивать свою душу на части, без всяких последствий для неё. Части собираются обратно самостоятельно, ничто их не остановит, ни пространство одного мира, ни десяти таких и даже Межмирье тому не помеха.

Знание это очень важное и было бы неплохо, постичь его полностью.

Но нельзя.

Но если очень хочется? Ведь тогда можно?

Если не увлекаться, конечно.

А он и не будет увлекаться, он только попробует. Всего-то попробует и всё.

И если получится — сразу же перестанет этим заниматься. Прям вот сразу и перестанет…

Ну, разве что иногда. Но только ради того, чтобы не забыть, как это делается.

Так может быть?

Нет, всё же нельзя…

Он долго стоял на краю обрыва, борясь с самим собой. Здравый смысл и жажда знаний, сошлись в его душе в жестокой смертельной схватке.

Будь он Богом Жизни, наверное, победил бы здравый смысл.

Среди Истинных же Некромантов, нет ни одного в Пределе Миров, что откажется от Знаний.

Он мог бы стать первым из тех, кто всё же сумеет превозмочь себя и откажется.

Однако не стал.

Китэгра не сдержался, и решил попробовать, а там — один Хаос знает, к чему это приведёт.

Но если не увлекаться, ничего страшного и не произойдёт. Он увлекаться не будет.

Решено!

Пространство перед ним разорвало, и Китэгра вошёл в портал, ведущий в иной мир.

Под сводами густого леса, мягко ступая, с большой осторожностью шёл высокий, стройный мужчина, в богато украшенных одеждах. На плечах его сюртук синего цвета и плащ чёрный снаружи, красный внутри. Высокие сапоги на его ногах, сапоги из лучшей оленьей кожи, сделанные лучшими мастерами по обе стороны континента, сапоги, стоившие дороже, чем хороший конь. К поясу приторочена шпага с серебряным эфесом, с множеством мелких сапфиров, искусно вставленных в благородный металл. Шпага не боевая, что видно по столь яркому эфесу и по ножнам, расшитым золотыми нитями, скорее парадная. Но клинок выкован лучшими мастерами, каких можно было найти за деньги, так что внешний вид оружия обманчив. Оно могло не только поражать воображение благородных дам и бедных селян, но и прокалывать людские тела, так же легко, как и тюк с соломой. Кинжал, с другой стороны широкого ремня, таковым не был — он богато украшен, даже лучше чем шпага, но его клинок самый обычный, годный разве что хлеб резать.

Голову мужчины покрывает зауженная по бокам шляпа, украшенная пышными перьями красного и чёрного цветов.

Этот мужчина богат и благороден, в каждой детали одежды, в каждом жесте, всё буквально кричало о его высоком положении в обществе.

А вот лицо, волосы и уши, заставляли усомниться в том, что видят глаза.

Ибо чуточку раскосые глаза, с орехового цвета зрачками, тонкие, невероятно красивые черты лица, его нереальная стройность и медовые, невесомые волосы, да заострённые кончики ушей, не могли принадлежать человеку. Этот мужчина, в одеждах людских, рождён был дочерью Эльфа.

Он остановился возле пышных кустов и поднял ружьё к плечу — всего в десятке метров от него, то, зачем он пришёл. Величественный лось, с крупными развесистыми рогами, меланхолично что-то жевал и в его сторону не смотрел — прекрасная возможность, а другой у него не будет.

Стоит допустить ошибку и зверь уйдёт, потом его не нагонишь. А он всего час назад, поклялся своим добрым именем, что добудет лося до вечера, с одним ружьём в руках, взяв пороха и дроби, всего на один заряд, и при этом отправится в лес один, без собак, лошади и сопровождения.

Он не мог промахнуться, не мог вспугнуть свою жертву. Но всё же замешкался на мгновение — перед глазами промелькнули события столь далёких лет, что, казалось, он давно о них забыл.

Когда-то, вот так же, стоял он в лесу, с луком в руках и готовился выстрелить. Не раз и ни два происходило это с ним, часто он так делал — кушать что-то надо было, а о ружьях тогда и помыслить никто не мог. Арбалетов-то ещё не было, какие там ружья…

Он нажал на курок, ружьё подпрыгнуло в руках, изрыгнув дым, пламя и громовой грохот.

Отдача толкнула его в плечо, и он едва не упал. С трудом устоял на ногах, ожидая пока дым рассеется и, надеясь, что попал. Не хотелось возвращаться ни с чем и слышать смех, да плоские шутки в свою сторону. Ладно, шутки, да вот нередко такое кончается дуэлями, а это, ныне, вредит не только знатным семьям, но и престижу всего народа. Когда-то люди и эльфы соревновались лишь в одном — в убийстве друг друга, но те времена давно прошли. И как-то само собой получилось, что теперь они соревнуются исключительно в благородстве, величественности построек и просвещённости своих университетских общин.

Мир стал совсем другим, лучше или нет — он не мог дать однозначного ответа. Может быть, потому что слишком часто убивал людей в прошлом и проникся к ним уважением, начал понимать их и даже, наверное, любить. Хотя, последнее, наверное, всё же нет.

Всё-таки люди, они ведь такие люди…

Дым рассеялся. Лось лежал в подлеске, истекая кровью. Он не мучился — умер мгновенно, так что кровь текла уже из мёртвого тела. Что ж, осталось лишь взять доказательство своей победы, а затем отправить слуг, что б притащили лося в таверну, где с друзьями он и насладится своей добычей, так он намеревался поступить. Увы. Суеверия и глупые байки крестьян о Смерти, живущей под сенью древнего леса, оказались не столь уж и глупы.

Ружьё упало наземь, шпага выскользнула из ножен, тонкое острие направлено к существу.

Оно не испугалось, конечно. Стоит над лосем и улыбается, скаля клыки. Глаза смотрят прямо ему в лицо — красные, злые глаза самой Смерти.

— Я не боюсь! — Рявкнул эльф, чувствуя, что голос его звучит несколько визгливо.

Что он со своей шпагой, против магического существа, которые, оказывается, существуют?