Сьюзен Коллинз - Баллада о змеях и певчих птицах

Кориолан выпустил Клеменсию, которая уже успокоилась, и легонько подтолкнул ее к Фесту. Шагнув к экрану, Кориолан наблюдал, затаив дыхание, как Люси Грей пятится и поворачивает туда, где лежит тело Джессапа. Голос стал громче – сама того не зная, она двигалась в направлении микрофона. Вероятно, для своей последней песни.

Впрочем, змеи и не думали нападать. Более того, они стали сползаться к ней со всей арены. Груда рептилий под столбом Тесли поредела, несколько штук упало с трибун, и десятки переродков выползли из тоннелей, чтобы присоединиться к своим собратьям. Они окружили Люси Грей со всех сторон, сделав дальнейшее отступление невозможным. Яркие тела заструились по ее босым ногам, обвились вокруг лодыжек, и девушка медленно села на мраморную глыбу.

Люси Грей аккуратно расправила оборки кончиками пальцев. Змеи не преминули воспользоваться приглашением, и вскоре выцветшая ткань исчезла, скрытая под блестящей массой извивающихся рептилий.

Кориолан сжал кулаки. Он понятия не имел, что взбредет в голову гадюкам. Переродки в террариуме, познакомившись с его запахом, не обратили на него никакого внимания. Однако на арене их тянуло к девушке-трибуту, словно магнитом. Может, дело в окружающей среде? Рептилий выбросили из теплого тесного контейнера на огромную открытую арену, и теперь они ползут на единственный знакомый запах. Наверно, тянутся к ней в поисках безопасного укрытия.

Люси Грей ничего про змей не знала, потому что в тот день в зоопарке, когда Кориолан хотел рассказать ей о происшествии с Клеменсией, ее положение было настолько плачевным, что он промолчал. Интересно, Люси Грей догадывается, почему они ей повинуются? Наверно, думает, что все дело в пении. Пела ли она им у себя дома? «Эта змейка – моя добрая подружка», – сообщила она девочке в зоопарке. Похоже, в Дистрикте-12 ей приходилось дружить со змеями. Вероятно, девушка боится, что ее ужалят, если она перестанет петь. И это – ее лебединая песня. Люси Грей ни за что не уйдет без эффектного финала. Пожалуй, она предпочла бы погибнуть в ярком свете прожекторов, с песней на губах.

Девушка-трибут затянула первую строчку голосом нежным и при этом звонким, как колокольчик.

Старая песня, подумал Кориолан. При упоминании лучшего мира он сразу вспомнил Сеяна с его хлебными крошками. Да еще этот «порог» – ведь пока она жива.

Распорядители дали общий план, и Кориолан едва на завопил от возмущения, пока не понял, почему они это сделали. Заслышав мелодичную песню юной сирены, змеи поползли к ней со всех сторон. Даже те, которые уютно устроились в ожидании Тесли, позабыли про свою добычу и ринулись к Люси Грей. Все еще дрожа от ужаса, Тесли сползла на землю и заковыляла к сетчатому забору сбоку от баррикады. Под звуки песни она благополучно вскарабкалась повыше.

Камера взяла лицо девушки крупным планом. Кориолан подозревал, что обычно Люси Грей приходилось выступать перед аудиторией, хорошенько принявшей на грудь. Готовя своего трибута к интервью, он услышал множество песен, которые навевали на мысли о пьяной компании, размахивающей жестянками с джином в такт музыке в каком-нибудь баре. Впрочем, выпивка вряд ли была так уж необходима: бросив взгляд через плечо, Кориолан увидел, как зрители в Хевенсби-холле принялись раскачиваться в такт. Голос Люси Грей стал громче, эхом разносясь по арене.

На последних строках голос Люси Грей достиг крещендо.

Публика ждала, затаив дыхание, пока отзвучит последняя нота. Змеи тоже подождали, потом зашевелились. Люси Грей откликнулась нежным напевом, словно баюкала беспокойного ребенка. Увидев, что змеи затихли, зрители вздохнули с облегчением.

Трансляция вернулась в студию. Счастливчик выглядел таким же зачарованным, как и рептилии: глаза остекленели, рот приоткрылся. Заметив себя на экране, ведущий мигом спохватился и переключил внимание зрителей на доктора Галл, сидевшую с каменным лицом.

– Что ж, Главный распорядитель… мои аплодисменты!

Хевенсби-холл разразился бурной овацией, однако Кориолан не мог отвести глаз от доктора Галл. Что скрывается за этим непроницаемым выражением? Поверила ли она в чудесное воздействие песни Люси Грей или подозревает нечестную игру? Даже если доктор Галл узнает про уловку с платком, может быть, она и простит его, ведь результат превзошел все ожидания.

Доктор Галл милостиво кивнула.

– Сегодня все внимание должно принадлежать не мне, а Гаю Брину. Вероятно, его одноклассникам найдется что вспомнить.

Липид развил бурную деятельность, опрашивая учеников в Хевенсби-холле. Доктор Галл не зря предупредила Кориолана заранее, и он оказался единственным, кто обошелся без шуток или забавных историй: ему удалось связать воедино героическую потерю, змей и возмездие, постигшее трибутов на арене.

– Мы ни за что не оставим без последствий гибель столь выдающегося капитолийского юноши! Когда нападают на одного из нас, мы даем сдачи и бьем в два раза сильнее, как уже говорила доктор Галл.

Липид попытался перевести разговор на необычное представление со змеями, которое устроила Люси Грей, однако Кориолан не пожелал развивать тему.

– Она замечательная девушка, но доктор Галл права. Сегодня все внимание принадлежит Гаю! Давайте поговорим о Люси Грей завтра.

После получаса воспоминаний Липид попрощался с Ио и Фестом, чьи трибуты погибли от укусов змей. Неожиданно для себя Кориолан заключил Феста в крепкие объятия – тяжело было видеть, как верный друг покидает помост. Утрате Ио он также посочувствовал, поскольку она была настроена скорее объективно, чем воинственно, в отличие от оставшихся менторов. За исключением, пожалуй, Персефоны, с которой Кориолан решил разделить ужин. Так сказать, предпочел каннибалов головорезам.