Данияр Сугралинов - Маджуро

— Получается, нас по всем фронтам бьет враг, и это, когда армия Рециния в тысяче миль? Колот, куда смотрит городская стража? Кто у тебя там главный? — нахмурился Маджуро.

— Шойрек. Был. Ушел в отставку, сказавшись больным. Мол, здоровье подкосилось, более не может приносить пользу стране. Я отпустил его без всякой задней мысли, но…

— Поймать и казнить всех бандитов! Повелитель, дайте мне три дня, и я очищу город от этих мразей! — рявкнул Хастиг.

— И как же? Будете хватать каждого и спрашивать, бандит ли он?

— Это еще зачем? — удивился генерал.

— Вы привыкли воевать с неприятелем на поле боя. Там четко понятно: вот ваши, свои, а там чужие, враги. А в городе все жители — граждане Империи. У них на лбу не написано, что они бандиты! — воскликнул Гектор. — При свете дня они обычные оборванцы. Орудуют ночью, никого и ничего не боятся, наоборот, запугали всех так, что после заката никто и носу из дома высунуть не смеет.

— Твои, так сказать, бойцы тоже того… — насмешливо проговорил Хастиг. — Высунуть боятся?

— Были эти… прецен… ты… денты, тьфу, случаи, в общем, — сквозь зубы нехотя признал Гектор. — И моих ребят стращали. Да что там, продолжают запугивать. Одному капитану на стене кровью «Сдохни!» вывели, так мужик с яйцами оказался. Сначала нашел тех малолетних юнцов, что писали, вытащил из них имя старшого, что им такое поручение давал. Тот указал на какого-то бандюка, и капитан со своими ребятами к этому мерзавцу наведался. Прямо в их гадюшник!

— Молодец! — не удержался от возгласа Хастиг. — Так им, подлецам!

— Не спешите с выводами, генерал. Гад сбежал вместе с пристяжью, не взяли никого. А утром капитана со всей семьей нашли порезанными на части. Стены до потолка были в крови. Главный расследователь как увидел это, так из него весь завтрак наружу полез!

— Да что у тебя там за слабаки работают?! — возопил Хастиг. — Что вы из мухи чинилью лепите? Найдите сволочей — и на плаху! У тебя что, ребят ратных совсем нет?

— У меня все ратные! — заорал Гектор. — Да только вечером они расходятся по домам, к семьям! А ночью, как нормальные люди, ложатся спать! А выставить охрану у каждого дома я не могу!

После вспышки генерала и полковника на пару мгновений повисла тишина, нарушенная надрывным перханьем. Откашлявшись, побледневший Лодыгер вытер платочком лоб и сообщил:

— Здесь упомянули чинилий. Нам с супругой посреди ночи какие-то лихие люди подкинули несколько. Прямо в постель. Охрана ни сном ни духом. Оставили записку… — Он полез в карман и вытащил аккуратно свернутую бумажку. Расправил и зачитал: — «В следующий раз это будут головы твоих дочерей, Лодыгер! Не старайся для Маджуро…» Простите, но здесь так написано…

— Читайте, советник, смелее, — кивком поощрил император.

— «Маджуро Жирного, его дни сочтены. Смерть тирану! Слава Рецинию, истинному императору!»

— Не обязательно было так фанатично кричать последние слова, Лодыгер, — сухо заметила Гердиния. — А что там за Игнат такой? На него что, никакой управы нет?

— Я посылал людей, и все, кто задавал хоть какие-нибудь вопросы о Свирепом, пропадали, — мрачно произнес Гектор. — Был у меня там знакомый по имени Куница, но он куда-то пропал. Известно, что некоторое время назад Игнат обратился ко всем вожакам других бандитских шаек. Вызвал в так называемый Круг чести. Отказаться у них — первый признак слабости и трусости. За таким лидером никто не пойдет, а потому все согласились. Что там произошло, неизвестно, но на следующий день преступный мир столицы изменился. Единственное, что известно доподлинно, у всех бандитов теперь один вожак — Игнат Свирепый.

— А не тот ли это Игнат, что когда-то был гладиатором, а потом открыл свою бойцовую школу? — затаив дыхание, спросил Лука.

— Вполне возможно, — кивнула Гердиния. — Школа закрылась, когда стало понятно, что у народа нет денег, и люди предпочитают купить еды, а не учиться чему бы то ни было. Сам Игнат куда-то исчез, но теперь… Все сходится.

— Венсиро… — задумчиво сказал Лука.

— Да, повелитель?

— Я хочу, чтобы уже к вечеру все твои глашатаи и барды громогласно объявили столице: Маджуро Четвертый вызывает в Круг чести Игната Свирепого!

— Да, еще кое-что, — Маджуро задержал уходящего Ленца. — Как там Пенант?

С полмесяца назад до императора дошли слухи о том, что Ядугара погиб. Подробностей никто не знал, но по всему выходило, что случилось это во время процедуры перелива.

— Жив-здоров, — пожал плечами советник по вопросам науки и здравоохранения. — После безвременной кончины Ядугары окончательно выяснилось, что тот проводил нелегальные процедуры перелива, в том числе с лицами, не дававшими на то согласия. Мы догадывались и раньше, повелитель, но его любовница, некая Рейна Дератто, поделилась подробностями, которые подтвердили обвинения старшего ученика. Рейна была рабыней, а слуги получали зарплату, таким образом, единственным, кто служил Ядугаре безвозмездно, был Пенант. Близких и родственников у целителя не осталось, а потому парня признали наследником, особенно после того, как выяснилось, что тот делился с наставником еще и жизненными силами. Суд постановил передать всю собственность погибшего, включая особняк, Пенанту.

— Еще что-то?

— Да. Как вы и просили, Керлиг принял парня в клинику. Частная практика ему не светила, а знания у него есть. Будет полезен, — сухо заключил Ленц.

Едва за одним советником закрылась дверь, появился другой. Гектор привел какого-то парня.

— Это Куница, — представил он спутника императору. — У него сообщение от Игната. — И, повернувшись к посланцу, хотел влепить ему подзатыльник, но тот уклонился. — Балда! Кто же на прием к императору ходит с оружием? Одних метательных ножей шесть штук изъяли. Еще два кинжала и нож в голенище!

— Дядя Колот, так неспокойно нынче на улицах! — искренне возмутился Куница. — Днем лихие люди подошвы на бегу срезают, а про ночи я вообще молчу. Совсем ваша стража мышей не ловит!

Гектор бросил на гостя уничтожающий взгляд, но промолчал. Парень глумился над ним, но он был частью преступного мира и лучше знал, что в столице настали неспокойные времена. И если за последнее время часть проблем удалось решить, разгулявшуюся преступность побороть не получалось. Наоборот, Маджуро докладывали, что все больше стражников, подчиненных Гектору, переходит в лагерь тех, с кем они должны были бороться.

— Простите, ваше величество. — Куница прижал кулак к сердцу и склонил голову. — Виноват.

Маджуро смерил его взглядом: смазливый, развязный, много жестикулирующий руками. Должно быть, нравится девушкам, решил император и улыбнулся:

— Это было забавно. Редко приходится видеть людей, осмеливающихся спорить с моим советником, ужасным и наводящим страх Колотом Гектором.