Владислав Цепеш - Проба небес [СИ]

Практически вплотную подступившие девушки, активно перебивая друг друга, очень хотели знать: «Как ему Академия?» (Эпитетов не хватает!), «Нет ли у него особых пожеланий?» (Хотеть не вредно!), «Можно к вам прийти в гости?» (Через мой труп!) и всё в таком духе. Понятно, что отвечал я гораздо вежливее, но смысл они уловили.

Более тонко действовали старшие курсы, чьи представительницы, под предлогом обогащения культурой Франции, зазывали к себе в гости. Что характерно — в любое время и лучше вдвоём. Но судя по неслабеющей хватке Шарля — затащить его туда можно только оторвав с рукавом.

А пока окружающие нас прелестницы думали, чего бы еще такого сказать или сделать, цель оказалась достигнута. Гостеприимно распахнутые двери столовой, заполненные прохладной термозавесы, оказались на расстоянии пары шагов. Дело за малым — войти. Чудь подвинув особо непонятливых (Ах, простите-извините!), я провёл Шарля под своды «храма изобилия», попутно наслаждаясь его реакцией. Судя по восхищенному, богатством выбора, взгляду, и ощутимо ослабшей хватке — тому очень понравилось.

Втянувшаяся следом толпа, тем не менее, попыталась оставить последнее слово за собой, прямо заявив что «Это еще не конец!», но поддавшись силе дразнящих ароматов, мгновенно растаяла, позволяя моему спутнику вздохнуть спокойно. Коротко живописав, что тут и где, я предложил Шарлю не стесняться. И пока тот на радостях грёб себе на поднос всего, чего душа пожелает (ты же лопнешь, деточка!), я коршуном обозревал окрестности, подозревая, что это еще не конец.

Как в воду глядел.

Только мы двинулись в наш тихий уголок, как обнаружился один доставляющий факт: все, без исключения, соседние столики были заняты под завязку. Львиную долю присутствующих составляли именно те барышни, чье навязчивое общество сопровождало нас до самых дверей и что самое занимательное — за каждым из близлежащих столиков (рассчитанным на четырёх) теснилось по 5–6 человек.

К счастью, на нашем месте все было по-старому.

Обе мои красавицы и присоседившаяся к ним Рин, вольготно откинувшись на мягкую обивку цвета молодой листвы (за другими столиками та была светло-алой), всем своим видом давали понять, что конкурентам тут не рады и подсесть к нам не получится. Хотя, только мы, с Шарлем, приблизились, как маски воплощённого недружелюбия мгновенно сменились широкими улыбками и нам тут же предложили «не стесняться». Выполненный в виде буквы «С», диванчик, едва-едва вмещал пятерых, оттого за столом было несколько тесновато. Особенно мне, поскольку разместившиеся по обе стороны от меня Хоки и Сесилия старались прижаться как можно плотнее. Ни откровенно завидующая Рин, ни чуть покрасневший Дюнуа их не волновали. И далее нас уже ничто не отвлекало от еды.

Обед прошёл на удивление мирно.

Правда, когда Шарлю приспичило пойти за добавкой десерта, вслед за ним, из-за ближайших столов, устремилась едва ли не дюжина человек. Но вмешиваться мне не пришлось, поскольку никто не вышел за рамки. Всё, чем ограничились страждущие — была просьба о помощи в выборе десерта. Юный кавалер согласился (неподумавши) и радостная «фан-группа» мигом разрослась втрое. А пока млеющие поклонницы (краснея и хихикая) получали пироженки из рук кумира, я напомнил о неприятном.

— Все в курсе сегодняшнего? — Имея ввиду эпизод с Бодевиг, уточнил я.

Три слаженных — Да! — раздались в ответ.

— Тогда сегодня, вечером у Сесилии. Надо серьезно поговорить.

Переглянувшись, девушки также синхронно кинули.

…Та же столовая. Дальний угол, из которого открывался прекрасный вид на всё помещение…

Сидя спиной к стене, Лаура Бодевиг методично терзала ни в чём неповинный бифштекс, представляя на его месте совершенно конкретного человека. Бесстрастно наблюдая за тем, как все внимание приковано к двум особенным пилотам академии, она с неудовольствием подводила утренние итоги.

Она проиграла.

Первое же столкновение с презираемым соперником завершилось оглушительным провалом. Более того, любимому инструктору пришлось заступаться за неё, словно за какую-то никчёму-первогодку. А самое обидное было в том, что победителем был какой-то хилый подросток (себя-то Лаура считала достаточно взрослой). И это выбешивало сильнее всего. Был бы это матёрый боец-ветеран, или инструктор-рукопашник с многолетним стажем, да пускай даже наёмник, исколесивший вдоль и поперёк весь шар — вопросов бы не возникало. Но проиграть какому-то ничтожеству?!? Такого в биографии юной Бодевиг еще не случалось.

Притом, что это был далеко не конец.

На первом же перерыве их отвели в учительскую, где торжествующий гад представил всё так, будто на него всерьез напали, а он, нехотя победив, проявил неслыханное милосердие. И ведь все с ним согласились! Даже обожаемый инструктор.

Созерцая объект своей ненависти, Лауре нестерпимо хотелось продемонстрировать недостижимую разницу, разделяющую их (мысль о том, что всё может быть наоборот, даже не рассматривалась), но предупреждение Оримуры-сенсей не допускало толкований. И это огорчало среброволосую воительницу до глубины души.

После второй добавки (по сравнению с казарменными харчами, местная еда казалась удивительно вкусной), в голове у непоседливой немки созрел план действий. И первым его пунктом стояло: «Объясниться с „искренне заблуждающимся“ инструктором». А там чем черт не шутит…

…Это же самое время. Комната преподавательского состава…

Совмещая приятное с полезным, три молодые женщины вели насыщенную дискуссию о том, как относится к недавнему эпизоду. Точнее сказать, основной спор протекал между двумя из присутствующих, поскольку Ямада-сан предпочитала кушать и слушать.

— Клара, ты не понимаешь! — упорствовала Чифую, попутно расправляясь с коробкой бенто. — Ичике ничего не стоило просто оттолкнуть её, но он явно продемонстрировал готовность убивать. А это уже перебор.

— Да что вы говорите? — не согласилась Пассаторе-сан, чье внимание было отдано салату из спаржи. — А я как-то не слышала, чтобы устав академии отменили в угоду феминисток.

— Причем тут эти оголтелые дуры?

— Притом, что на последнем их заседании в Калифорнии, эти махровые мужененавистницы договорились до того, что ваш брат, будучи таким же «животным», как и остальные мужчины, не имеет права даже думать об обладании «Истинным символом женского превосходства», не говоря уже о всем прочем. Согласно их шизоидному мнению, ему стоит покаяться за всё, после чего передать «Белую Броню» одной из тех кто «достоин». И на то, что у него есть не только обязанности, но и права , им глубоко плевать. К счастью для всех нас — их разговоры это бессильный бред одиноких тёток за тридцать. Но вот когда я слышу отголоски этого безумия в ваших словах, Оримура-сан, то мне становится тревожно за будущее Ичики-куна.