Владислав Цепеш - Проба небес [СИ]

Полёт был — не пересказать! Воздушный океан настолько завладел моим вниманием (не говоря уже барышнях из поисково-спасательной, с которыми мы весело погонялись друг за другом), что я чуть не пропустил начало занятий.

А ведь сегодня у нас праздник! Гости приезжают!!

Войдя одним из последних, я буквально шкурой почувствовал, как в воздухе копится предвкушение. Мой класс, в ожидании новых лиц, был собран, красив и излишне нервозен. Все, кроме Хоки и Сесилии, были в максимально допустимом макияже, а некоторые и с украшениями, вроде изящных серег или колец тонкой работы.

Любуясь прихорошившимися девчонками, я пропустил момент, когда в распахнувшуюся дверь вошли учителя, сопровождаемые новыми лицами. Лаурой Бодевиг и Шарлем (пока еще) Дюнуа, которому, собственно, и досталось всё внимание окружающих.

Как говорится — здравствуйте девочки!

После короткой речи Чифую, мол: «Да не посрамим же сами себя!», настала очередь гостей. И вот тут началось кино.

Первым выступил Шарль.

А пока он распинался, перед обмирающим от восторга классом (эк привалило!), я въедливо рассматривал будущего соседа, чей облик был решительно не похож на мужской.

Нет, ну допустим эти длинные светло-русые патлы, собранные в аккуратный хвост или светло-серые, с легким оттенком синевы, глаза могут принадлежать и мальчику. Но эта шея, буквально созданная для поцелуев, тонкая линия рук, оканчивающаяся по-аристократически нежными пальчиками и мягкие, характерно женские черты лица выдавали его с головой. Про журчащий, как ручеёк, голос вообще молчу.

Казалось, очевиднее некуда, но куда там!

Судя по нетерпеливой реакции одноклассниц (некоторые так и ёрзали), они уже вовсю хотели «милого мальчика» и мнимая женственность им нисколько не мешала. Подозреваю, что от непрошенных визитов «на огонёк», придется подпирать дверь стулом.

Но, ближе к делу.

Сразу же после юного сердцееда из Франции (сорвавшего натуральную овацию), выступила Лаура. В отличие от распинавшегося минут пять «юноши», немка была краткой, словно эпитафия.

Выйдя на середину, та расставила ноги на ширине плеч, и, сложив руки по швам, отбарабанила:

— Меня зовут Лаура Бодевиг. Для меня честь учиться в классе достопочтимой Оримура-сенсей. Это всё! — бодро отрапортовала она.

От такой лаконичности класс слегка опешил.

Но пока окружающие непонимающе перешептывались, среброволосая, шаря глазом по аудитории (второй был скрыт повязкой), разглядела свою цель. После чего, придав лицу свирепое выражение, резво зашагала в мою сторону. Радостно предвкушая тесное знакомство, я выпрямился во весь рост, отчего стало заметно, что источник неприятностей не дотягивает мне даже до подбородка.

Судя по тому, какой ненавистью горел её глаз — компромисса быть не может. Впрочем не удивительно. Насколько я помнил, Лаура видела в Ичике главного конкурента её «счастью». Которое, казалось, уже было в двух шагах, но тут выясняется что «и этот здесь!».

Ну как тут удержаться?

Правда, я не могу сказать, что не ожидал чего-то этакого.

Ведь что она вообще в жизни видела? Было ли у неё, рождённой искусственно и не знавшей материнского тепла, хоть что-то, кроме непрерывных изматывающих тренировок, постоянной муштры и вечно недовольных начальников?

Подозреваю, что в ней даже человека толком не видели, так — говорящее оружие и ничего более. Не удивительно, отчего Чифую, столь непохожая на прежних наставников, так запала ей в душу. Про профессионализм сестры я вообще молчу — тот вне конкуренции.

А тут, как назло, её младший брат, понимаешь ли.

— Ты Оримура Ичика? — надменно бросила белобрысая злюка, уставившись снизу вверх.

— Для начала, здравствуйте! — чуть касаясь подбородка кончиками пальцев, иронично обронил я. — Не знаю, где воспитывали вас, но у нас так принято…

— Ничтожество! — злобно процедив на весь класс, она буквально прожигала меня взглядом. — Я никогда тебя не прощу!!!

После чего отвесила хлёсткую пощёчину, щедро размахнувшись от плеча. Вернее сказать, попыталась.

Удар был сильный и быстрый, но вот беда — ожидаемый, за что она и поплатилась.

Но со стороны наверняка смотрелось здоровски.

Картина маслом: прифигевший класс, изумлённо таращился, как их староста получает весьма нелестную характеристику и тут же, не отходя от кассы, по физиономии. Напрягшиеся учителя, явно не ожидавшие такой экспрессии, откровенно не поспевают за ситуацией. А в центре происходящего, пылает праведным гневом малявка, резво приступившая к рукоприкладству.

А исправлять пробелы в воспитании, как обычно мне.

Впрочем — не в первой.

Миг, и синева когтей перехватывает запястье низкорослой злыдни, после чего та оказывается попой ко мне, с заломленной за спину рукой. И тут же вторая перчатка мягко, но крепко, ложится ей на другое плечо так, чтобы указательный и средний когти едва-едва касались очаровательной шейки. Как раз в месте залегания сонной артерии.

Пациентка застыла аки памятник. Что, впрочем, неудивительно.

Освободиться от моего захвата через призыв доспеха — дело пары секунд, вырвать ей глотку — пара мгновений. И судя по тому, как участилось её дыхание — мы оба это понимали.

— Фроляйн, вы забываетесь! — без малейшей симпатии припечатал я с той интонацией, которая лучше всего подходит для малолетних и незамутнённых.

Застывший от напряжения класс, казалось, даже дышал в унисон, наблюдая за приближением развязки, но тут, пока я думал, чего бы еще такого сказать, вмешалась третья сторона.

— Ичика, отпусти её, живо! — опомнилась сестра, рявкнув так, что народ аж вздрогнул.

— Хорошо. Но если что — то еще как! — После чего разжал когти, придав той ускорение ладошкой в спину.

Судя по тому, как она резво отпрыгнула и развернулась, первый раз её ничему не научил.

Но с реваншем не срослось.

— Курсант Бодевиг, отставить! — Предугадывая намерения, пригвоздила Оримура-старшая.

Упомянутая девушка в одно движение встала по стойке «смирно», при этом, не переставая коситься в мою сторону.

— После урока, оба, в учительскую. А теперь начинаем, — и урок начался.

Скомканное занятие, насыщенное жадными шепотками, соседних с Шарлем, учениц и озадаченными взглядами в мою сторону завершилось обыденно. А вот на перемене я компенсировал себе все моральные издержки.

Уже знакомый кабинет. Снова Чифую, Майя и Клара. Но вот атмосфера была… напряженной.

А взгляд сестры не предвещал… Ну то есть совсем.

— Ичика объяснись! — тоном обвинителя, потребовала сестра.

— А «пожалуйста» где?

Судя по стремительно потемневшим глазам собеседницы, ей было, что мне сказать (возможно, даже в рифму), но тут нам пришли на помощь.