Макс Острогин - Бог калибра 58

Кабаны когда стаями живут, наглеют. Ничего не видят, червями земляными объедаются, от этого жиреют, а разжирев, еще больше наглеют. Особенно летом.

Скоро я их и услышал. Вернее, не я, Папа сначала. Почуял звериный дух, сообщил мне об этом ерзаньем, а затем и я почуял. Вонь. Густую, аппетитную. А через несколько метров и на самих наткнулся. Вернее, самих я не встретил, из зарослей раздалось яростное визжание, и я рванул обратно.

Удирать от кабана было гораздо приятнее, чем от жнеца. За спиной вместо чуждого железного шуршанья мягкое животное хрюканье. К тому же в крайнем случае всегда можно развернуться и прибить эту тварь жаканом. И потом, хорошая пробежка перед едой никому еще не мешала. Аппетит повысится. А вообще, я не думал, что кабаны тупые. И бешеные. Так повестись…

Впрочем, сейчас многие отупели. И люди, и кабаны. А может, они не совсем уж и настоящие, переделались.

Я вылетел из кустов, сориентировался на Алису и побежал побыстрее. Скоро и кабан показался, вывалился из зарослей, угрожающе рыкнул.

Я ожидал, что он будет чуть поменьше. Этот же кабан размерами не радовал. Он был больше тех, что водились у нас, раза в полтора. И клыки в небо смотрят. Кабанский вполне себе кабан, смертельный. Смертельный кабан. Наверное, поэтому и неповоротливый. Ноги длинные для такой туши, и бежал он совсем не как кабан, а как лошадь какая, дрыгоного. А может, не разогнался еще.

Одним словом, я вполне успешно от него удирал. Алиса размахивала руками, и я держал на нее. Много я бегаю в последнее время. Да и не в последнее, вообще много бегаю. Бегун какой-то.

Алиса сигналила вовсю, даже подпрыгивала, кажется.

Я уверенно держал на нее, не забывая оглядываться. Кабан догонял. Глаза у него от бешенства горели – правду говорят.

– Давай, побыстрее! – крикнула Алиса. – Жрать хочется…

Я прибавил скорости. Немного, но преследователя это, кажется, возмутило, и он тоже прибавил. До Алисы оставалось метров пятьдесят, за спиной хрюкнуло…

Удивленно, испуганно.

Пробежал еще немного и оглянулся.

– Не туда смотришь! Вверх!

Я задрал голову и увидел черную точку. Точка кувыркалась в воздухе и издавала неприятный пронзительный визг, не сразу догадался. Высоко так шел. По дуге.

Затем кабан врезался в землю, и возмущенное визжание оборвалось. Алиса довольно хлопнула в ладоши.

– Скорее! – крикнула она. – А то ничего не останется.

Мы поспешили в сторону приземления кабана.

Возле туши уже собирались мелкие, похожие на сусликов твари, я шугнул воплем. От кабана, честно говоря, мало что осталось. Перекореженные мясные обломки.

– В котлетку, – с удовлетворением облизнулась Алиса. – Как раз.

Она выхватила нож, сделанный из секиры жнеца, и оттяпала кабанью ногу.

– Вот и обед.

– А остальное?

Такое расточительство мне не очень нравилось, мяса было много, месяц клан средних размеров может питаться.

– Впрок все равно не наесться, – ответил Алиса. – Вялить некогда, а на себе тащить опасно. На мясцо сам знаешь, сколько желающих соберется.

– Бросать жалко, – вздохнул я.

– А, – махнула рукой Алиса. – Это Москва. Привыкай жить на широкую ногу, Калич. Цивилизация, однако.

– Какая уж цивилизация? – возразил я. – Столько много мяса выкидываем…

– Цивилизация – это когда много выкидывают, а не когда мало сберегают, – выдала Алиса. – Учись, Калич. Приедешь в Рыбинск, других научишь. Может, перестанете лягушек лопать. Пойдем, жрать охота.

Мы вернулись к возвышению, Алиса достала из тайника железную жаровню, развела огонь. Вынула те самые спиральные сабли, которыми я приколол того бодучего – как я и думал, это вовсе не оружием было, на них мясо просто нанизывалось для жарки. Шампуры.

Ободрала кабанью ногу, разделала на куски, насадила на шампуры и расположила над прогоревшими дровами. Почти сразу поплыл запах настоящего жареного мяса, Папа очнулся и заскреб когтями, предъявляя хищную свою натуру.

– Смотри-ка, как Мурзик проголодался, – Алиса опять принялась дразнить Папу, тыкала ему в брюхо травиной. – Слушай, Калич, а вот ты бы в случае неотступного голода своего кошака сожрал, а?

– Неотступного голода не бывает, – сказал я. – Еду всегда найти можно.

– Ну да, конечно. Головастики, тритоны, знаем. Но если бы в пустыне. Есть ловушки такие – квадратные ямы бетонные, ты туда провалишься, а вместо еды – кошак Что будешь делать?

Об этом я не думал, зачем о неприятном думать?

– Вот, – Алиса ткнула в меня пальцем. – Вот это я тебе и говорю.

Алиса понюхала мясо, перевернула. Я видел, что мясо уже вполне себе прожарилось, но Алиса продолжала поворачивать шампуры, пока они не начали подгорать.

Поделили по три штуки.

Кабан на вкус оказался вполне изумительным. Сочным, мягким, я не заметил, как сжевал целый шампур и половину второго.

– Ну что? – подмигнула Алиса. – Это тебе не ежатина, это мясо. Ешь, Калич, пока дают. Хорошо ведь?

– Нормально, – согласился я. – Хотя можно было прямо там пристрелить, на лежке. Зачем все эти бега?

– Ага, тащи его потом оттуда. Так умнее. Знаешь, в мире очень мало приятных вещей. Рогатка – одна из них.

– Рогатка?

– Ага. Стреляет как из рогатки, метров на тридцать забрасывает, потом летишь-свистишь. Механизм простой совсем. Первый пробегает – ловушка взводится, второй бежит – срабатывает. А поскольку тут кабаны развелись, то лучше места для охоты не придумаешь. Вкусно ведь?

– Вкусно, – согласился я. – Только спать хочется, мяса много. Слушай, а чего вы здесь станицу не устроите?

– Место открытое, опасное. Под землей гораздо лучше. Зима скоро наступит, зимой холодно. У вас зимы как?

– Зимы как зимы. Холодно, конечно, печку топим…

– В берлоге сидим, да? – усмехнулась Алиса. – Навозом обогреваемся.

– Не все, – возразил я. – Я вот, например, не обогреваюсь…

– Тебе и в берлоге хорошо, это понятно. А ты про шахтеров слышал? Они все время под землей жили…

Алиса замолчала, стала прислушиваться.

– Чувствуешь? – вдруг спросила она.

– Что?

Я сразу поглядел на Папу, Папа спал, обожравшись мясом. Храпел даже.

– Вроде как смотрят… – Алиса принялась исподтишка оглядываться.

Я тоже стал озираться. Ничего подозрительного не было, но я вдруг тоже почувствовал, что за нами подглядывают. Опять… Или мутант. Сидит где-нибудь на ветке, пялится. Я вот, кстати, мутанта еще ни разу не видел, ни живого, ни мертвого. А Ной видел, он однажды вот так в лесу заплутался, запнулся, упал – и прямо на мутанта, да и раздавил в лепешку. Так вот, Ной рассказывал, что мутант небольшой совсем, с ладошку. А глаза здоровущие, желтые, страшные, даже у дохлого. А само тело щуплое, лапки хилые, хвост, чтобы вверх головой провисать. Одним словом, мал мутант, да говнист.