Андрей Васильев - Солнце и пламя

— Холодная, аж зубы ломит, — сообщил он мне, опустошив не менее трети ведра. — Уф! А теперь ответь мне — ты что тут делаешь?

— С тобой общаюсь, — уклончиво ответил я. — Или ты не об этом?

— Не об этом. — Воин снова набил рот хлебом и мясом, отчего его речь стала куда менее разборчивой. — Я уверен был, что и ты, и твои приятели из числа тех, кто уцелел, давным-давно умотали куда подальше и сидите в том месте тихо и мирно. Ну, кроме вон той малахольной, разумеется, но она — отдельная история. От вас отдельная.

— Выходит — не очень, — бодро заявил я. — Все-таки мы с ней соученики. Из одного гнезда, так сказать, выпорхнули.

— Одно вас точно роднит — вы идиоты, — ругнулся Агриппа. — Но и только. Ну надо додуматься — по доброй воле влезть в самое гадючье гнездо, да еще и ворочаться в нем, устраиваясь поудобнее! Скажи мне, Эраст, кому и за сколько ты продал свой ум?

— Ты особо не ори, пожалуйста, — попросил я его. — Не хватало только, чтобы все поняли, что мы с тобой давно знакомы. Не стоит это выносить напоказ, могут возникнуть неприятности.

— Поверь, это наименьшее зло на фоне того, что тебя ждет, — обнадежил меня Агриппа. — Что кривишься? Так оно и есть на самом деле. Когда мой хозяин начнет кровь ушастым пускать, те мигом свалят за реку, и вы им станете не нужны. Что тогда? Куда бежать? Туда нельзя, сюда нельзя. Никуда нельзя, везде ждут. А то и вовсе отдадут вас в качестве откупного, с них станется.

— Еще поглядим, кто кому кровь пустит, — проворчал я. — Пока вон мы их, а не они нас.

В этот самый момент Аманда невероятно ловко вспорола живот воющему от боли и страха мальчишке-магу и, что-то нашептывая, запустила свою трехпалую руку в разверстую рану. Ей, несомненно, было хорошо, на вечно бледных щеках даже подобие румянца появилось.

— Велика заслуга. — Агриппа отправил в рот остатки мяса. — Этого щегла любой распластал бы, даже не маг. Парень, мой хозяин их за разменную монету держит. Он еще две недели назад отдал приказ, чтобы этих дурачков отрядили бродить по окрестностям, вроде как на разведку. Ну не то что именно этих, там таких целый выводок был, их на тройки разделили и отправили на смерть. Мол, первое серьезное поручение, надо оправдать доверие и так далее. Мастер умеет убеждать, особенно тех, кто умом не сильно крепок и жизни не нюхал. А на самом деле цель другая. Какая именно — объяснить?

— Догадываюсь, — мрачно отозвался я. — Чтобы мы думали, что все остальные не лучше.

— Ясно, что тот же Меллобар в подобное не поверит, да и многие из тех, кто вон той страхолюде служат, тоже. Но легкие победы все равно свое дело сделают, я такое не раз видел. А если потом еще и пару стычек посерьезнее сдать, позволив вам победить? Ну? Вот. Хозяин так и поступит — он умеет из очевидных вещей, которые понятны каждому, и сущих пустяков, не заслуживающих внимания, сплетать паутину, в которой запутаться проще простого.

— Так, как это случилось и с тобой? — уточнил я, решив наконец задать ему вопрос, который мне не давал покоя с давних пор. — Скажи, почему ты ему служишь? Причем не как обычный наемник, а преданно, словно…

— Цепной пес? — закончил за меня Агриппа, поняв, отчего я замешкался. — Верно?

— Он же тебя сюда на смерть отправил. Вот к ней, — мотнул я подбородком в сторону Аманды. — Не мог ты этого не понимать. Но пошел! Почему?

— Почему? — Агриппа снова приник к ведру, его кадык заходил ходуном; он жадно глотал воду, после отфыркался и продолжил: — Да кабы я сам знал. Привык, должно быть. Что он меня обманул и никогда мне не получить обещанного много лет назад, я давно и сам сообразил, только вот другой жизни у меня уже нет и не будет.

О чем-то подобном я догадывался. Нет, не о сути сделки, но о ее существовании. Давно, еще в той, относительно спокойной жизни, Виталия между делом обмолвилась о некоем обещании, что мастер Гай дал своему слуге, и я те ее слова хорошо запомнил.

Но что можно было посулить Агриппе такого, отчего этот человек взялся обделывать самые грязные делишки архимага Туллия? Он ведь из благородных, Рози в таких вопросах не ошибается. И он — воин. Настоящий, не какой-то там франт с парадной шпагой, отирающийся при дворе, а человек, который привык вставать с врагом лицом к лицу.

Так почему Агриппа плюнул на родовую честь, память предков, свое прошлое и будущее? Зачем променял честный бой на ползание по сточным канавам?

— Не спрашивай, — как видно, на моем лице отразилось то, о чем я думал, а проницательный Агриппа, к тому же хорошо меня знавший, все верно истолковал. — Не отвечу. Скажу только, что для себя самого я ничего просить ни у мастера, ни у судьбы не стал бы — ни тогда, ни тем более сейчас. Да и нет смысла прошлое ворошить. Жизнь прожита, исправить в ней ничего нельзя, что уж теперь? Потому, наверное, и выполнил последний приказ хозяина. Какая разница, когда я умру, — днем раньше, днем позже? Все равно он меня в живых не оставит, слишком много я знаю. Он почти достиг своей цели, так зачем ему те, кто видел, какой ценой это далось и с чего все начиналось? Шварц мертв, Виталия — тоже, Робура еще в том году сожгли по невесть кем написанному доносу, причем невероятно быстро, даже без суда; Кристиана и Мелисента без следа сгинули лет пять назад, а значит, их тоже нет в живых. Остались я и Эвангелин. Меня он сюда отправил, а ее… Война же. На ней, случается, погибают.

— А вот эти люди — Кристиана, Мелисента, Робур — они кто? — поинтересовался я.

— Робур — вор, он добывал хозяину кое-какие документы, — охотно пояснил Агриппа. — Не было для него закрытых дверей, даже из числа тех, которые запечатаны магией. А Крис и Мел умели решать те вопросы, на которые у меня времени не хватало. Могли подрезать слишком длинный язык или, наоборот, при необходимости его развязать, докопаться до правды, если ту не хотят обнародовать, изъять ненужного человечка из обращения и так далее. У хозяина всегда много заданий, ему до всего дело есть.

— Не вяжутся у меня в голове кое-какие узелки, — признался я. — Зачем ему тебя сюда отправлять? Проще самому убить было. А что, если ты тут говорить начнешь, правду выкладывать? Ему в этом какой интерес? Он же все это спрятать хочет?

— А кто поверит тому, что человек под пыткой наплел? — ответил вопросом на вопрос Агриппа. — И кто поверит эльфам? Так что все наоборот — правда, задумай я даже ее выложить, предстанет для всех заведомой ложью. И даже прозвучи она через какое-то время вновь, подкрепись документами, все сочтут ее лишь эхом слухов, распускаемых о достойнейшем архимаге Туллии ушастыми врагами людей. А моя смерть будет тому порукой. Да и не случится этого. Никто из тех, кто мешает мастеру, этой войны не переживет, все тут останутся. Я, куча магов с обеих сторон, принц, патриарх ордена Истины и его приближенные. Даже вы, невесть откуда тут взявшиеся. А потом он сделает последний ход и получит главный приз.