Андрей Васильев - Солнце и пламя

Причем в принципе она могла бы Рози и просто убить, без всяких там провокаций, но ведь так неинтересно. Ей удовольствие получить надо.

— Ты тоже едешь с нами, де Фюрьи, — повторила Белая Ведьма. — Собирайтесь, через пять минут мы уже должны быть в пути.

— А куда хоть? — поинтересовалась Рози, которая все же побледнела, когда все закончилось.

— Тебе там понравится, де Фюрьи, — ответила ей Белая Ведьма. — Не скажу насчет остальных, но тебе — точно.

Не так уж и далеко от нас оказалось то место, в коротких фразах, которыми на ходу обменивались наши спутники, фигурировавшее как «ставка». Такая же деревенька, как и та, из которой мы отбыли, разве что побольше немного да позажиточней, судя по домам, в ней стоявшим. Ну и населенная кем-то, кроме эльфов и магов. В смысле — тут местные жители имелись, не перебили их по чьему-то недосмотру. Даже странно.

Да и вообще тут было людно, причем не все обитатели этого места относились к нашим союзникам. У меня, например, аж внутри нехорошо засвербело, когда на главной площади селения я увидел штандарты империи и Асторга, развевавшиеся над стоящими в полном боевом облачении солдатами и офицерами. Не скажу, чтобы тех и других было много, не полки, разумеется, но тем не менее. Мало того — рядом с ними чернели одеяния служителей ордена Истины и белые парадные хламиды магов из Светлого братства.

— Как на парад собрались, — произнесла Белая Ведьма, касаясь горла. — Даже с флагами.

— Переговоры ведь, как без них? — подсказал ей Агриппа сзади. — Все, как положено по регламенту, — отряды сопровождения.

— Октарэн! — Откуда вынырнул красавец-эльф, я даже не заметил. — Мы тебя заждались. Скоро все начнется, и я не простил бы себе, если бы ты пропустила то, ради чего жила весь последний год.

— Его величество здесь? — жадно спросила Белая Ведьма. — Он сам будет принимать решение?

— Нет, — покачал головой Аэль. — Король никогда сам в подобных мероприятиях не участвует. Разве что только капитуляцию может принять, но не более. Высшую власть Медона будет представлять канцлер Раллег, его слово сегодня приравнено к королевскому.

— Архимаг Туллий? — осведомилась Ведьма. — Он здесь?

— А как же! — плотоядно ухмыльнулся эльф. — Прибыл, не переживай. Октарэн, лесные боги любят тебя, ты получишь то, что желаешь. В чем в чем, а в этом я уверен.

После такой фразы этой парочке следовало бы обменяться страстным и долгим поцелуем, но ничего такого не последовало.

— Люций, вот этого красавца оставляю пока под твоим присмотром, — скомандовала Белая Ведьма, ткнув пальцем в грудь Агриппы. — Вернее, пусть один из твоих подручных за ним последит, ты мне можешь понадобиться там, внутри. Скажи, чтобы особо не мелькали, посидели где-нибудь в тенечке, подальше от чужих глаз. А когда будет нужно, я пошлю за ними… Да хоть вот Эраста. Он у меня сегодня вестовым потрудится. Де Фюрьи, ты же не против, правда?

— Не против, — ровным тоном ответила Рози. — Ты главная, тебе решать, кто что делать станет.

— Вот такой ты мне очень нравишься. — Белая Ведьма похлопала ее по плечу. — Хоть я тебя и не любила, но в уме и выдержке никогда не отказывала. Идем, для начала немного подразним собак. Не могу себе отказать в таком удовольствии.

Если я до сегодняшнего дня и сомневался в том, что наша бывшая соученица маленько сбрендила, то теперь я в этом был уверен полностью. «Поддразнивание» состояло в том, что наша предводительница прошлась мимо имперских гвардейцев, которые явно сообразили, кто она такая есть, и с любопытством на нее уставились, а после поставила ножку на камушек, начав подтягивать сапожок.

— Славная обувь, — громко заявила мне она, распрямившись, а после еще и перчатку поправила, да так, чтобы всем был виден рисунок, красующийся на ней. — Что значит с умом подобрать материал.

Вот тут гвардейцы и сообразили, о чем речь. До того они на ее шею смотрели, на прочие шрамы, не обращая внимания на все остальное. Но теперь…

— Ах ты, тварь! — выпучив глаза, гаркнул один из воинов. — Так это же… Братцы, она людской кожей себе обувку обтянула!

— Не просто кожей, — холодно заметил офицер, стоящий в трех шагах от нас. — Она, похоже, одного из ветеранов разделала, чтобы ее заполучить. Причем не обычного мечника, а чином не ниже полусотника, по рисунку видно.

— Он так кричал, так кричал! — подтвердила Белая Ведьма. — Сначала пощады просил, после — быстрой смерти. Правда, не получил ни того, ни другого. Я, знаете ли, не люблю отказывать себе в удовольствиях, даже если мольба звучит очень убедительно. На редкость живучим оказался ваш соратник, нечасто такое встретишь. Уж, казалось бы, кусок мяса от него остался, чему там жить? А он дышал, глазами вертел. Вот я из уважения к такой крепости тела себе память о нем и оставила.

Одновременно скрежетнуло о ножны несколько мечей, послышался ропот, глаза гвардейцев просто прожигали нас насквозь. Да и стоящие неподалеку асторгцы, которые сначала просто с интересом следили за происходящим, подвинулись к нам чуть поближе. Дела владык — это дела владык, воинское же братство — отдельная категория.

— Что пощады этот солдат у тебя просил — врешь, — подняв руку в останавливающем жесте, промолвил офицер. — В это не верю. Ветераны жизнь себе не вымаливают ни у кого, тем более у такой гадюки, как ты. Я не знаю, какую ты сейчас цель преследуешь, но одно обещаю твердо — пока жив хоть один из нас, он не перестанет тебя разыскивать. И речь идет не о тех, кто стоит здесь и сейчас, а обо всех имперских гвардейцах. Это много народа, поверь.

— Отлично, — захлопала в ладоши Белая Ведьма, причем этот детский жест плохо вязался с ее искривленным в злой усмешке ртом и свистящим голосом. — Пошью себе побольше сапог, чтобы каждый день новые обувать. А то быстро очень они в негодность приходят, обдирается кожа. А из тебя, красавчик, новые перчаточки сделаю. Будешь мне руки греть зимней порой.

Аэль, стоявший за ее спиной, рассмеялся, давая всем понять, что такой юмор ему по душе.

— Поживем — увидим, — холодно ответил офицер и повернулся к своим солдатам, которые, казалось, вот-вот бросятся на нас. — Тихо, я сказал! Этой дряни только того и надо, чтобы мы первые на нее напали, тогда они нас тут вырежут под корень и будут в своем праве. Тихо! Пусть говорит. Слова не стрелы, они не ранят.

— Хорошо сказано, — похвалил имперца Аэль. — Я один из немногих, кто имеет право что-то запретить этой женщине, потому не дам ей содрать с тебя кожу. Я сам убью тебя, ты умрешь как воин.

— Не могу пообещать того же, — все так же ровно произнес имперец. — Уши моего брата сейчас украшают шею одной из красавиц Медона. Ведь, насколько мне известно, этим летом подобные ожерелья там в моде? Так что не рассчитывай на легкую смерть, эльф. Не надо. Каждый из вас, до кого дотянусь я или кто-то из моих солдат, проклянет тот день, когда появился на свет, клянусь в этом памятью моего брата. Что до этой дамы… Доведи дело до конца, ведьма, распори себе горло по новой, да так, чтобы сдохнуть поскорее. Это в твоих интересах.