Андрей Васильев - Солнце и пламя

— В этой тюрьме находилось двенадцать высокопоставленных эльфов, взятых в плен за последний год, — пояснила Белая Ведьма. — Меллобар планировал их обменять на… кое-кого из вельмож, есть и у нас свои узники, не менее родовитые и знатные. Война войной, обмен — обменом, одно другому не мешает. Ух, как Меллобар будет гневаться! Среди этих двенадцати были его друзья юности, эльфы к такой дружбе относятся куда серьезней, чем к родственным или любовным отношениям. Эти же их просто утопили. Или удавили, в такое мне верится гораздо больше. И что совсем скверно — одним из пленников был лучший друг Аэля, который ему дважды жизнь спасал. Для эльфа долг жизни значит очень много, он хотел его вытащить из темницы любой ценой, а теперь все, теперь эти планы пошли прахом. Нам это на пользу, но Рафала жалко. Отличный боец был. Отменный.

Ох, чую, много людской крови теперь прольется. Эльфы по сути своей несильно милосердны, а за такое оскорбление как бы они и с нас кожу живьем не сняли просто за то, что мы принадлежим к человеческой расе. Хорошо Аманде, она наполовину демон. А мы — нет, мы все еще люди.

— Архимаг — мразь, но партия разыграна безукоризненно, — отметила Рози. — Внешне вроде грубо и безыскусно, но это только видимость. А на деле мастер Туллий опять ни при чем. Не удивлюсь, если он еще и слезу пустил. Дескать, жаль, что между людьми и эльфами появилась еще одна трещина в отношениях, его сердце плачет, осознавая это.

— Само собой, — рыкнула Аманда. — Носом шмыгал, укоризненно на Георга поглядывал, на патриарха — тоже. А еще отметил, что давно предлагал перевести погибших в другое место, более комфортное и защищенное, но орден Истины исповедует правило равенства для всех, кто преступил закон. Все, тихо! Начинается.

В зал вошли трое — Аэль, который был мрачен, как туча, за ним следовал высокий эльф с седыми волосами, заплетенными в косу, вернее всего, канцлер Меллобара, про которого шла речь на улице, и замыкал шествие опять же эльф, причем очень непривычно одетый. Я никогда и нигде не видел таких забавных балахонов, шелковых, широких и расписанных золотистыми закорючками. Может, таково обычное облачение у эльфийских магов и это он и есть? Больше мне ничего в голову просто не приходило.

— Мы собрались здесь, чтобы решить вопрос о спорных территориях, — с места в карьер взял Георг. — Территориях, которые от века принадлежали людям и должны вернуться под управление повелителя, представляющего эту расу.

Эльфы дружно рассмеялись, мастер Гай тонко улыбнулся, дель Корд покачал головой и тихонько шепнул себе под нос:

— Редкий идиот!

— В этом мире нет ничего вечного и неизменного, — мелодично сообщил Георгу канцлер Медона. — Моря плещутся там, где вчера стояли горы, леса зеленеют в тех местах, где когда-то бесконечные пески заметали кости умерших от жажды путников. Что говорить о владениях, которые за какую-то тысячу лет сменили десятки владык, каждый из которых был уверен в том, что именно его потомство будет править ими всегда. И каждый из них оказался не прав. Людской век короток, вам кажется, что есть заведенный порядок вещей и он неизменен. Но это только видимость, не более того. Так что у нас на эти земли прав не меньше, чем у вас. А может, и больше. Надеюсь, все присутствующие знают о договоре, который мой король заключил с правителем людей?

— Это не так. Упомянутый договор не имеет силы, — подал голос патриарх ордена, припечатав ладони к столу. Голос у него был густой и звучный, он словно заполнил собой немаленькое помещение. — Данный вопрос уже обсуждался. Его заключал король Айронта, ныне покойный, причем сделано сие было без согласования с кем-либо. С мертвого спроса нет, да и королевства Айронт более не существует. Я не хочу обидеть наших собеседников, но император не станет исполнять обязательства, взятые на себя несуществующим государством.

В общем, как-то сразу беседа за столом не заладилась. До ругани дело, разумеется, не дошло, но противоречий было куда больше, чем точек соприкосновения. Вернее, одно недовольство друг другом и было. И только мастер Гай молчал, вздыхал и грустно моргал, было видно, как неприятно ему все происходящее. В общем, все как всегда.

А я стоял и гадал — зачем все это было устраивать? Ясно же, что никто ни о чем не договорится, для чего понадобилась эта встреча? Впрочем, может, так положено какими-то древними уложениями? Дескать, без взаимных претензий войну нельзя объявлять.

— Не уйдете? — в какой-то момент грохнул кулаком по столу Георг. — Ну, значит, придется нам вас отсюда силой попросить убраться.

— Это ваша официальная позиция? — доброжелательно осведомился у него Раллег. — А вы разве имеете право на подобные заявления? Или император, когда мы замостим вашими телами дороги, ведущие к сердцу континента, снова заявит, что он никому ничего не должен? Похоже, подобные вещи у него в чести!

Да, это сильно. Немалый талант нужен, чтобы так красиво и витиевато облить дерьмом одновременно и императора, и его брата.

— Мне грустно, — в наступившей тишине голос архимага Туллия прозвучал особенно отчетливо. — Рагеллон в огне, скоро пожалуют обычные спутники немирья — голод, холод, болезни, а мы не можем или не хотим услышать друг друга. Я слишком стар для того, чтобы взывать к вашему разуму, стар и слаб. Да и не примете вы моих доводов, жажда крови уже затмила ваши головы. Война… Пусть будет война. Но я все же скажу то, что должен, — победителей в ней не останется, только проигравшие. А теперь прошу меня извинить, я покину этот дом. Не могу и не хочу видеть то, что здесь сейчас произойдет.

— Ловко, — просипела Аманда, глаз которой опять сиял багровой мутью. — Экий хитрец!

— Достойная дочь сгинувшего рода, — с оханьем поднявшись с кресла и демонстративно держась за поясницу, архимаг приблизился к Ведьме, а затем уставился в ее лицо. — Твой отец почитал меня как равного себе. Он прислушивался к моим советам и пожеланиям.

Знавал я короля Роя. Сомневаюсь, что он вообще хоть в медяк чье-то мнение, кроме собственного, ставил. Поесть, выпить и кого-то убить — это про него. А вот слушать умные речи какого-то старикашки — точно нет.

— А вот я и не подумаю этого делать. — Белая Ведьма не отвела взгляд, напротив, она даже не моргала, прямо как змея какая-то. — Больше скажу — я убью вас. Если будет нужно — жизнь на это положу, но еще до того, как испущу дух, увижу вашу смерть.

— Эй-эй! — дернулся было принц Георг, не очень-то довольный такими речами, но его остановила рука патриарха ордена. Жилистая, замечу, рука, крепкая, привычная не только к перу, но и к мечу.

— Даже так? — не обращая на происходящее вокруг внимания, мастер Гай выпрямился, его пальцы сильно сжали посох, он больше не изображал из себя немощного старика. — У меня немного другие планы на собственную жизнь и твою смерть, но о них мы поговорим в другой раз и в другом месте.