Андрей Васильев - Солнце и пламя

Ого. Стало быть, невесело моим друзьям в Силистрии пришлось. Если Монбронов вырезали под корень, то дела там еще те творились.

— А Уне? — зачем-то спросил я. — Он как?

— Все мертвы, — пробурчал Монброн. — И Уне, и Борн, и наш славный король, который тебе так понравился. От моей страны осталось только ее название, да и то, думаю, ненадолго. Скорее всего, в ближайшее время ее переименуют в Силистрийский Асторг или в Асторг Силистрийский, уж не знаю, что вернее. Теперь земляки де Фюрьи — хозяева наших бывших морей, земель, виноградников, замков и всего остального. Почти все представители старых фамилий уничтожены. Мы выбрались оттуда чудом, по-иному не скажешь.

— Если бы не Два Серебряка, то и не выбрались бы, — заметил Эль Гракх, который уже отхватил от окорока кусок и теперь его жевал. — Отчаянный был дядька, да помилуют его душу Владыки. Так по нему и не скажешь, а наделе… Ух!

— Долгий рассказ. — Монброн покачал девочку, которая начала сонно хлопать глазами. — Но прежде…

— Меня зовут Крис, — сказал я, ощущая себя как в детстве, когда я впервые сиганул в воду с Королевского утеса, что высился над портом Раймилла. Если у мальчишки с улиц моего родного города имелось желание доказать все остальным, что он чего-то стоит, то начинать следовало именно с этого. Прыжок с утеса был пропуском в темные подворотни и тайные подземные переходы города. Смог, сиганул — значит, не совсем ты тютя, с тобой можно начинать разговор. Постоял, повернулся, ушел прочь — все, ты не свой, ты не наш. И второго шанса у тебя не будет. Я прыгнул, хоть было очень страшно. Так же, как сейчас. — И я вор. Самый обычный вор из трущоб.

— Ты чего, настоящего фон Рута обокрал, что ли? — изумился Фальк. — Вот дела!

— Да нет, — отмахнулся я от него. — Настоящего убили там, в Раймилле, где я с рождения жил. А меня на его место запихнули.

— Что и требовалось доказать, — с чуть истерическим смешком сообщила всем Миралинда. — Все как Уне сказал. Помните? «То, что ваш приятель не тот, за кого он себя выдает, я сразу понял, как с ним познакомился, только рассказывать никому не стал. Не мое это дело».

Ну да, он же умеет ложь чувствовать. Умел, если вернее…

— Зато ясность появилась, — бодро заметил Эль Гракх. — А то все гадали, кто ты такой есть.

— К Ворону в ученики не рвался, мне просто выбора не оставили, — продолжил я, решив закончить все объяснения здесь и сейчас, причем желательно побыстрее. — Езжай без разговоров, вот и все дела. Ну а дальше вы все знаете сами, чего зря воздух сотрясать? Мы же не разлучались почти никогда.

— Не все! — взвизгнула освободившаяся Рози. — Вон, нашел ведь момент, размножился!

И это она еще не знает о моих шашнях с Амандой. Лишь бы Фальк сейчас чего не брякнул.

— А кто был тот, что все это устроил? — поинтересовался Эль Гракх. — Кто тебе выбора не оставил?

— Гай Петрониус Туллий, — неохотно выдавил из себя я. — Запугал, гад такой, одним заклинанием крови. Мол, если я дернусь, то тут мне и конец, сожжет меня магия дотла. Убедительно все сделал, я ему почти до третьего года обучения верил, между прочим, пока сам во всем не разобрался. Но помогать — не помогал. И учителя не предал, поклянусь чем хотите! А потом вообще все ему рассказал.

— Я тоже, — мягко произнесла Магдалена. — Меня к нему Эвангелин послала. Эта госпожа, знаешь ли, тоже умела убеждать, особенно в той части, которая касается здоровья и жизни родителей. Вроде она мягкая, добрая, а внутри такой стальной стержень! Правда, я, в отличие от тебя, на самом деле урожденная ле Февр, но, по сути, это ничего не меняет.

— А я все равно его Эрастом буду звать, — заявил вдруг Карл. — Я привык. Настоящее это имя, ненастоящее — какая разница? Все равно другое не запомню.

— И я, — поддержала его Эбердин. — Да не дергайся ты!

— Хочу назревшую проблему с именами вот этого поганца решить, — просопела Рози. — Нет человека — нет проблемы!

— Угомонись, де Фюрьи, — посоветовал ей Гарольд. — Скажи, кто среди нас безвинен? Так, чтобы вообще? Никто. Ну случилось и случилось, провели мужчина и женщина вместе одну ночь. Бывает. Он все равно твой, это знают все. Да и если бы не то, что произошло с моей страной и с моей сестрой, про отцовство Эраста никто бы так и не узнал.

Я повернулся к девушке, рвущейся из рук горянки, и кивнул. Та, впрочем, меньше после этого извиваться не стала, но хоть зверский оскал с лица пропал, и на том спасибо.

— Эраст, держи, — сказал Монброн, и когда я снова развернулся к нему, он протянул мне ребенка. — Теперь это твоя ноша. Ты отец, тебе решать ее судьбу, так будет справедливо.

Я не нашелся что ему ответить, приняв на руки теплый увесистый сверток, в котором причмокивала губами моя дочь.

Наверное, я должен был испытать прилив чувств, мое сердце обязано было налиться нежностью к этому маленькому беззащитному существу, за жизнь которого я теперь несу ответственность, еще стоило бы поблагодарить богов за то, что мой род не прервется, случись чего, но…

Ничего такого я не испытал. Абсолютно. Ну ребенок и ребенок, мало ли я их видел? У нас в Раймилле портовые шлюхи каждый год как крольчихи рожали, иные новорожденные умудрялись выжить, но большинство умирало, недотянув до года, и их тела выбрасывали в море согласно традиции.

А первое, что мне пришло на ум, так это непристойная ругань. Почему? Да потому что не вовремя все это случилось. Куда мы теперь отправимся вот с этим сопящим грузиком, в какие странствия, к каким эльфам?

И Монброн хорош. «На, держи, теперь это твоя головная боль». Друг, называется.

— Ты вина привез? — тем временем строго спросил у Гарольда Фальк. — Ты обещал тогда весной. Мол, небо на землю упадет, а тебе, Карлуша, я винца силистрийского все одно притащу. Понимаю, что пришлось тяжко, опять же — война, но слово Монброна — оно же крепче обстоятельств?

— Привезли, — отозвался Эль Гракх. — Сейчас принесу. Мы лошадей чуть поодаль оставили, от греха. Неизвестно, что нас здесь ждало. Точнее — кто. Может, это не вы, а кто-то другой костер разжег.

— А сигнальный круг? — обличительно вопросил Фальк. — Его какие-нибудь работники ножа и топора небось не поставят.

— Карл, я уже тебе сказала, что безобразие, сотворенное тобой, сигнальным кругом не назовешь, — рассмеялась Миралинда. — Лучше ничего, чем такое позорище. Эраст, дай Люсиль сюда, что же ты ее как мешок держишь? Уронишь еще нашу девочку!

Врать не стану, я с огромным облегчением выполнил ее просьбу. Наверное, я полюблю эту кроху, но потом, позже. Когда осознаю, что она появилась в моей жизни, свыкнусь с этой мыслью. Слишком все стремительно произошло.

Столь же стремительным вышел рывок Рози, благодаря которому она все же освободилась из стальных объятий Эбердин и оказалась передо мной.