Андрей Белянин - Кицунэ [litres]

– Я приготовлю чай. Ты не голоден, мой господин?

Да когда же? Меня закормили горячим мясом на углях буквально с полчаса назад, в лучшем случае я кое-как мог бы справиться с лёгким десертом. Но лисы не знают таких слов, для них если уж кормить, так до отвала, до рези в животе и стонов от переедания. Границ они не видят, лисёнок всегда должен быть сыт! Потому что грядущая жизнь готовит его к частому голоду. А это печально, так что ешь впрок, малыш, и всё тут…

После чая Мияко завалилась спать первой. Она приняла душ, вышла свежей, с мокрыми, уже далеко не такими чёрными волосами, завернувшись в банный халат, но тем не менее распространяя вокруг себя невероятную ауру сексуального возбуждения. Попросила меня отвернуться, забралась под одеяло в одних трусиках, уткнулась носиком к стенке и уснула быстрее, чем я хотя бы успел пожелать ей спокойной ночи.

Ко мне сон не шёл. Во-первых, слишком высокий накал эмоций прошедшего дня не давал возможности сомкнуть глаза. Во-вторых, пользуясь случаем и рассеянным светом с кухни, я достал блокнот для рисования. Ну и в-третьих, мне категорически не хотелось спать, потому что…

Не надо наезжать на двух людей, одна из которых и не человек вовсе, но тем не менее делящих кров, еду и чай! Чай, как я понял, для японцев особая религия. Если в Китае это трава, лекарство, средство психологической релаксации, то на японских островах распитие чая – это почти священнодействие. Им занимались просвещённые монахи или первые сановники императора. Нам в России этого не понять, даже если москвичи или питерцы каждую неделю посещают японский чайный клуб. Там важно не только разбираться в тонкостях вкуса, но ещё и уметь слагать стихи!

Хотя вот тут стоп. Возможно, я и ошибаюсь, но лично мне кажется, что слагать японские хайку, хокку, танка и прочее способен любой человек с музыкальным слухом или хотя бы умеющий отсчитывать ритм. Всё прочее элементарно.

С другой стороны, именно простоту часто путают с высокой философией. Они похожи, я не спорю, но тут уж зависит от уровня образования и самомнения каждого человека в отдельности. Да сравните же сами…

Да сколько же можно ездить по длинным ушам простодушного Джа Джа Бинкса и миллионов россиян в придачу! Вы уверены, что всё это так уж сложно? Лично я бы сказал…

Это чем-то хуже японской классики? Да бросьте…

И самое главное, что вот так писать стихи способен практически каждый русский человек, обладающий хоть какими-то зачатками музыкального слуха. Не хочу быть голословным, если есть желание, вы просто попробуйте сами. И поверьте, у вас получится!

Ещё часа два я просто рисовал. Возможно, кицунэ просто снился страшный сон, но она вертелась, она раскрывалась, вылезая из-под одеяла, показывая то обнажённое плечо, то эффектный поворот головы, то полуприкрытую одеялом полную, высокую грудь, то вообще демонстрируя круглое белое бедро, практически вплоть до… Ох, ситх меня раздери!

Она была нереально прекрасна, и если есть женщины, самим Богом созданные для рисования, то моя Мияко-сан попадала в их списке в первую десятку имён, это уж точно. И никак не меньше, потому что я никогда (ни до, ни после, ни в истории искусств) не видел никого, кто бы мог составить конкуренцию итальянским художникам до конца девятнадцатого века. Но из тех, кто им позировал, лиса была не сравнима ни с кем. Гарантированно!

И нет, если хоть кто-то тут думает, что я плохо знаю историю искусств, так нет. Неправда! Я уже говорил, что именно в этом я как раз таки очень неплохо разбираюсь. Возможно, именно поэтому, когда мои друзья по учёбе пытались убедить меня в том, что я не умею рисовать, мне легко было им поверить. Мне же точно было известно, как надо! И несмотря на то, что диплом мне удалось сдать на пять, что получил высшее в Москве, я всегда сомневался в своих талантах. Такое бывает…

До того, как я первый раз зевнул, устав рисовать, где-то за окном прозвучал едва слышимый раскат грома. Казалось, что кто-то там на небесах вдруг решил поиграть звуками без светового сопровождения. Гром прозвучал, но вот молния перед ним так и не сверкнула. Все знают, что такого не бывает в принципе, по факту. Одно без другого никак не функционирует ни в ту, ни в другую сторону. Кажется, так, если я ничего не путаю.

В общем, лечь удалось где-то в час или два ночи, с восемью полноценными рисунками (не набросками!) в блокноте. Завтра идти на работу, надо хотя бы немного поспать, если уж не выспаться. Единственно, что ещё пришлось сделать, так это на всякий случай пройтись по недавним царапинам перекисью водорода. Мияко, конечно, всё там зализала, но есть вещи, которые стоит контролировать самостоятельно. Вот только потом быстро и сразу уснул. Сны были сумбурными.

Чужие города, где я ни разу не был. Странная и сложная архитектура католических или православных храмов, чужие, но невероятно прекрасные кладбища, мраморные статуи неизвестным героям или богам. Но самое главное, что мы с кицунэ вместе бродили новыми дорогами, крепко держась за руки и ни на миг не отпуская друг друга. Я даже пытался её поцеловать…

Под утро мне взбрело в голову встать и выпить воды, лисичка мирно сопела под одеялом, и я ещё подумал, что по идее мне, наверное, должны были бы сниться какие-нибудь японские сны. Ну там, допустим, резные пагоды, высокие волны цунами, сияющий неоновыми огнями Токио, всякие разные покемоны в самурайских костюмах, раскрашенные гейши или ниндзя в чёрном?

Но нет, увы, снам не прикажешь. Стоило опустить голову на подушку, как передо мной вновь возникли чудесные европейские кварталы, сияющие фонтаны на улицах, разноцветная иллюминация, какой-то шумный праздник, незнакомая, но прекрасная музыка. Казалось, я даже запомнил мелодию и мог бы её повторить утром, даже записать, если б знал ноты. Но увы, таланты Чюрлёниса не для меня…

Утром меня не разбудил запах кофе. Продрав глаза довольно поздно, часов в десять, если не в одиннадцать, я увидел, что девушка с ушками, переодевшись в розовую шёлковую пижамку, сидит за столом, внимательнейшим образом изучая мои вчерашние рисунки. Причём выражение её кукольного личика было самым серьёзным.

– Извини, ты вчера спала, и… я немного… вот. Как тебе?

– Очень нравится. Ты говорил, что твои картины не покупают, почему? Ты ведь хорош!

– Ну, мир искусства несколько сложней, чем кажется. К тому же умение рисовать и талант продавать – несколько разные вещи.