Андрей Белянин - Кицунэ [litres]

Заваривает пусть сама Мияко, с меня же кипяток и чашки. Есть ещё зефир, но вряд ли они такое едят. По крайней мере моя сожительница (ужасное слово!) предпочитала исключительно шоколад. Именно поэтому у нас в холодильнике его и не было. Вернее, уже не было.

Когда я вошёл в комнату с горячим чайником, сестры уже смеялись. В смысле тихо смеялись две старшие сестры, Инари крепко держала младшую локтевым захватом за шею, а Мёбу распахнула объятия мне навстречу:

– Если ты не будешь сопротивляться, Алексей Лепёхин, то умрёшь быстро и безболезненно, обещаю! Потом мы уйдём, забрав нашу маленькую плутовку. Её ждёт отец.

– Ничего не понимаю, но…

– Ты и вправду очень глупый гайдзин, – вновь рассмеялась трёххвостая лиса, – у Мияко своя судьба, свои звёзды, свой Путь, а твоё появление на нём подобно случайному листу клёна, упавшему на ветку цветущей сакуры. Одно мгновение – и ветер сбросит его вниз, в грязь, где ему самое место.

Маленькая кицунэ с тявканьем пыталась вырваться, но, видимо, силы были слишком не равны.

– Мы впустили вас раненых, мы помогли вам, как же…

– О, извини! – Мёбу сложила ладони перед грудью и церемонно поклонилась. – Отец будет крайне огорчён, если мы покажем себя невежливыми. Мы обе благодарны тебе за кров и помощь! Если бы у нас был другой выход, мы бы сделали для тебя всё, в конце концов, ты как мог заботился о нашей сестре, – она поклонилась ещё раз, – аригато! И прощай, гайдзин…

Что я мог? Я видел, как они дерутся. Поэтому просто опустил руку, выливая кипяток из чайника на ближайший ко мне хвост. Какой был во-о-о-ой…

Пока черноволосая молния, ругаясь на уровне ультразвука, бегала кругами у нас по потолку, моя маленькая кицунэ выскользнула из рук растерявшейся сестры и закрыла меня спиной.

В тот же миг у наших ног, вооружённые столовыми вилками, словно крестьяне вилами, встали три кухонных беса:

– Не подходи-и! Не трожь хозяев, мы за себя не отвечаем! Мы бе-ше-ны-е-я.!!!

– Альёша-сан, ты настоящий самурай! – Мияко дотянулась до японского меча. – Для меня будет счастьем умереть рядом с тобой!

– А это обязательно? – осторожно уточнил я.

– Без вариантов! После того что ты сделал, они нас непременно убьют. Даже сам император не смел коснуться лисьей шерсти, за это грозила неминуемая смерть! А ты практически сварил суп из хвоста моей старшей сестры…

– Ерунда, быть может, шерсть немного облезет, а так…

Возможно, мои слова о том, что если «шерсть облезет», то это «ерунда», были лишними. Я действительно ещё слабо разбираюсь в их иерархии – один хвост, два, три, шесть, девять, – поэтому если кого и обидел, то не нарочно. Уж извините, но, честно говоря, вы же первые начали.

Инари поймала Мёбу за ногу, спустила с потолка вниз и, осмотрев её «страшные раны», признала их несмертельными и нежуткими, типа до свадьбы заживёт. Однако же несмываемый позор для всей семьи имел место быть. Так что…

Пока старшие сёстры шумно советовались, какой именно смертью мне предстоит умереть, в дверь постучали. И если вы помните мои рассуждения об эмоциональном посыле стука, тот вот этот однозначно предупреждал: стучу один раз, не откроете – вышибу дверь!

– Не открывай, – в один голос взмолились старшие лисы.

– Почему? Вы ведь всё равно собираетесь меня убить.

– Э-э, не спеши, о благородный гайдзин! Мы можем дать тебе отсрочку до вечера!

Я оглянулся на Мияко. Её кукольное личико было совершенно спокойным, она даже опустила острый меч, как бесполезную железяку, а в мягкой полуулыбке притаилась какая-то неземная светлая грусть. Она тихо кивнула мне.

– Ничего не изменишь, всё будет, как предначертано. Сегодня он почти сумел заставить нас желать смерти своим близким. Что будет завтра? Он потребует, чтобы я сама себя отравила, словно уличная собака, недостойная дочь, позор рода и семьи, которой даже не дозволено сделать сеппуку?

Я прошёл вперёд, в прихожую, просто раздвинув плечом двух перепуганных лисиц, и, не задумываясь, открыл дверь. За порогом стоял молодой, хорошо одетый человек азиатской внешности, с виду моего возраста или даже на пару лет моложе. Лицо открытое, взлохмаченная причёска, тонкие чёрные усики пробиваются над верхней губой, совершенно нормальный, если бы не глаза…

Его глаза были абсолютно чёрными, без белков, без зрачка, даже без блеска. Глухая, матовая тьма. И самое неприятное, что на руках у него сидел тот самый рыжий кот, в передних лапках которого был зажат обрывок картона с короткой надписью «ПОМОГИТЕ!».

– Ваш кот, – поклонился мне парень. – Вы позволите мне войти?

– Если я скажу нет?

– Что ж, я признаюсь вам, что и не нуждаюсь в разрешении человека, – без улыбки ответил он.

– Такая откровенность делает вам честь. – Я тоже вспомнил о хороших манерах, отступая на шаг назад и делая пригласительный жест рукой. Гость чуть заметно кивнул, показывая, что также ценит проявленное к нему уважение. Рыжий кот мешком стёк на пол, тут же притворившись мёртвым, но тихо-тихо пятясь задом под диван…

– Комичива. Чисто из вежливости мне стоило бы представиться, но вряд ли в этом помещении есть хоть кто-то, кто не знает моё имя?

– Нэкомата, – еле слышно прошептали все, даже трое кухонных бесов, разумно попрятавших вилки. Я лишь молча наклонил голову, не собираясь озвучивать очевидное, да ещё хором. Гость явно отметил это, поскольку вперился в меня долгим немигающим взглядом…

– Господин Алексей Лепёхин, как я понимаю? А вы весьма непростая личность. Мудрец, маг, обладатель тайных знаний. Художник, чьи рисунки обретают реальность. Страж, способный защитить музей великого поэта. Воин-монах, ни разу не уступивший дорогу нечисти. Мне так много рассказывали о вас, что удержаться от личного знакомства оказалось выше моих сил.

К моему изумлению, все три сестры церемонно поклонились, словно бы одновременно благодаря его за вежливость и отдавая дань справедливости его слов в отношении меня. Типа я вот такой и есть? Наверное, это должно было быть приятно. То, что произошло дальше, напрочь развеяло мои иллюзии…

– А теперь я заберу свою невесту. Мияко отправится со мной. В качестве благодарности никто не умрёт.

– Я не отдам её.

– Я не спрашиваю вашего разрешения, Алексей-сан! – Он повёл плечами, и маленькая кицунэ, словно скованная невидимыми цепями, полетела к двери. Что ж, мне оставалось лишь отступить ещё дальше, почти на порог ванной комнаты. И?..

Лисичка ударилась в прозрачную стену на пороге. Раз, два. Старшие сёстры дружно охнули.

Молодой человек, надо отдать ему должное, быстро сообразил, что ситуация идёт по какому-то непроверенному или неутверждённому сценарию. То есть он вовремя остановился, не дожидаясь, пока кицунэ расшибёт себе лоб…