Андрей Белянин - Кицунэ [litres]

– Что происходит?

– Как я понимаю, некая магия, – попытался объяснить я, неуверенно разводя руками, – профессор Сакаи подарил мне открытку с изображением маленькой лисы, я взял и не отказался от неё. Получается, что отныне именно я хозяин, владелец и господин высокородной Мияко-сан.

– Хм… – Он подошёл ко мне, внимательно посмотрел в глаза и без малейшей угрозы в голосе предложил: – Передарите её мне. В обмен я не убью вас, ваших родителей, друзей, этих девушек и даже кота.

Рыжий толстяк, высунувший было любопытный нос, тут же накрыл его лапой, типа меня не видно, я в «домике». Возможно, Нэкомата действительно мог всё это устроить, но что-то в его матовых глазах меня насторожило. Какая-то странная беспомощность…

– Это подарок. Передаривать подарок считается дурным тоном. Но даже если и так, то я получил его от профессора Сакаи по доброй воле, значит, и отдать могу так же. Никак не под принуждением.

– Разумно. Что ж, подарите мне Мияко по доброй воле!

Я встретился взглядом с моей лисой, храбро кусающей губки, и улыбнулся:

– Нет.

– Почему?

– Не хочу.

– Но я прошу вас. Или вы… – тут, видимо, до него хоть что-то дошло, – здесь замешаны чувства!

Молодой человек (или старый демон) на секунду задумался, потом он потёр пальцами виски и негромко пристукнул каблуками модельной обуви. В тот же момент реальное время вокруг нас остановилось. Мияко и её сёстры замерли, кот под диваном не подавал признаков жизни, три фигурки бесов казались раскрашенными игрушками, а через распахнутую форточку с улицы не доносилось ни звука. Казалось, даже дыхание исчезло, но нет, я мог свободно двигаться.

Мы оставались один на один. Двое среди толпы, но тем не менее наедине.

– Теперь мы можем поговорить без лишних ушей, – японец провёл ладонью по лицу, и его глаза сразу стали обычными, человеческими, карего цвета, с оранжевыми крапинками, – называйте меня господин Томадати. В переводе на ваш язык это значит «друг». Я и вправду хотел бы, чтоб мы стали друзьями.

– Но для этого я должен подарить вам девушку?

– О, поверьте, её я получу по-любому. В конце концов, мне достаточно просто уничтожить ту открытку, которую вы прячете в своей сумке, и вам останется лишь наблюдать, как она будет медленно выгорать на солнечном или электрическом свету. Мияко сгорит, как любая книжная иллюстрация, при вашей профессии вы не можете этого не знать.

– Зато вы, как вижу, многое знаете обо мне.

– Конечно, глупо было бы являться сюда без должной подготовки. Мне более полутора тысяч лет, чтобы выжить в этом мире, не стоит полагаться лишь на грубую силу или переменчивую удачу.

– Молодо выглядите, – честно признал я.

– Спасибо, нет нужды в комплиментах. Поговорим, как мужчина с мужчиной.

Почему нет? Всё равно сделать ничего невозможно, брыкаться нет смысла, как и хвататься за меч или кисточку. Я показал ему на диван, а сам опустился на табурет. Нэкомата благодарно кивнул и присел на край дивана, закинув ногу на ногу.

– Кофе, без сахара и сливок, – даже не посмотрев на меня, потребовал он.

Кухонные бесы мгновенно ожили. Один из трёх метнулся было исполнять приказание, но двое других накостыляли ему по шеям, напоминая, кто хозяин в доме. Кстати, правильно, так и надо.

– Мелкие твари… – После этих слов троица окаменела вновь. – Ничем не лучше людей. Кстати, та чиновница, что выпускала нечисть, больше не работает в администрации. Она подвела меня и наивно думает, что может скрыться от наказания.

Я откровенно зевнул.

– Да, вы правы, действительно, кому она интересна? Но речь сейчас не об этом. Речь о вас, обо мне и о Мияко. Хотя обо мне говорить нечего, вы знаете, кто я, и прекрасно понимаете, на что я способен, чтобы получить своё. С младшей дочерью господина Лю, наверное, тоже разговор короткий. Она пошла против воли отца и всего клана, бежала из страны, завела отношения с человеком, и всё это, руководствуясь лишь собственными капризами. Её накажут Высшие силы, в этом случае я могу даже не пачкать рук.

– То есть речь исключительно обо мне?

– Да.

– Господин Томадати, вы уже слышали моё решение. Мияко не продаётся и не передаривается.

– Я и не намерен вас уговаривать, в конце концов, это было бы унизительно. – Молодой японец на мгновение задумался, потом хлопнул в ладоши и впервые улыбнулся. – попробую объяснить. Допустим, прямо сейчас я встану и уйду, всё забудется, никто из ваших близких не пострадает. Но где-то далеко, на острове Хоккайдо, один седовласый старик будет вынужден провести ритуальное самоубийство, потому что, опозоренный дочерью, он не смог сохранить лицо перед своим кланом. Который, как водится, в свою очередь, вновь вступит в вековую войну, мстя нашему клану за гибель своего патриарха. Причём и мы, и они имеем право привлекать на свою сторону людей. Никому не известно, чем это закончится, но будет так много трупов…

Я отдавал себе отчёт, что он не пытается обмануть меня, запутать или запугать. Просто сухое изложение грядущих перспектив, и да, сможет ли маленькое сердце кицунэ выдержать вес такого последствия своих поступков?

– Но можно обойтись и одной жизнью. Вашей. Претензий не будет ни к кому. Ведь именно это и собирались совершить старшие сестрички моей невесты?

Мне вновь пришлось кивнуть.

– Их поступок неразумен, я объясню почему. Да, позор клана будет смыт, но беглянка не вернётся домой. Увы, отныне и до скончания века она обречена ходить кругами, сторожа вашу могилу. Тело и гроб разлагаются годами, а кости в сухом климате могут храниться в земле столетиями. Нет, она никуда не сможет уйти. Под ветром, снегом, зноем или дождём она будет обречена испытывать нечеловеческие муки, пока не начнёт сходить с ума. Ей никто не поможет, её невозможно будет спасти, потому что всего одно простенькое, как кирпич, заклинание вкупе с актом дарения накрепко привязало её к вам…

Возможно, я слишком сильно сжал зубы, на миг ощутив во рту металлический привкус крови. Братья Стругацкие писали о том, что «трудно быть Богом», но по факту от героя их книги этого и не требовалось. Ему было достаточно наблюдать, фиксировать, не вмешиваться. В моей ситуации роскошь невмешательства была не по карману, а любое иное решение гарантированно приводило к ещё более худшему результату. Меж тем Нэкомата продолжил, выдержав паузу:

– Небеса учат нас, что любой поступок, сделанный с благими или чёрными намерениями, а может и вообще неосознанно, тем не менее ВСЕГДА приводит к последствиям. И в подавляющем большинстве случаев не к тем, которых вы ожидали. Два древних клана решили остановить льющуюся кровь, это ведь хорошо, правда? Девочка всего лишь не хотела умирать и сбежала, а что, ведь это тоже так легко понять? Ну и вы, естественно, бросаетесь на её защиту, вы понимаете точку зрения каждого, вы взваливаете на себя моральный выбор, хотя прекрасно понимаете, что тут нет ни морали, ни выбора. Ничего нет. Даже пустоты. Я не слишком вас загрузил?