Андрей Качанов - Мироход (Том II)

— Может расскажешь, зачем тебе понадобились эти тряпки? — Первым тишину нарушил Реймс, уже на протяжении часа боровшийся с любопытством.

— Говорите тише. Ночь не любит громких голосов. — Сишак, так же не проронивший ни слова с момента выхода из города, довольно доходчиво напомнил о предстоящей операции.

— Если у них будет маг или какая защита — я смогу одеться как странствующий сказитель. Постучусь, на ночлег попрошусь, заболтаю. А вы пока подготовитесь и внезапно нападете.

— Уверен? — Шепотом поинтересовался Торкель, идущий рядом. — Ты не из наших, мы тобой рисковать не можем.

— Уже из ваших. С того самого момента, как заверил Реймса в дружбе.

Совру, если скажу, что идея далась мне легко. Одно дело, когда в руках меч и ты в кругу друзей. Совсем другое — находиться безоружным в логове беспринципных личностей, обрекших город на мучительную смерть. Да, город не мой и люди его населяют мне незнакомые. Рисковать ради чужих людей — бред, скажут многие. Да и сам я руководствовался подобными принципами в тот момент, когда подсматривал из-за угла за нападавшими на Аврель охотниками на аватаров. Но! Как всегда, есть как минимум одно но.

Что я успел уяснить за прошедший десяток дней? Каталог — это нечто гораздо большее, чем кажется на первый взгляд и от тех же ММО лежит столь же далеко, как Калининград от Китая. Если назвать его системой с большой натяжкой и можно, то вот способы взаимодействия с миром и носителями мне до сих пор не понятны, за исключением маленького момента. Каталог может влиять не только на мое поведение, но и на реакцию окружающих меня людей. Почему я так решил? Достаточно вспомнить разговор Реймса и Торкеля, состоявшийся при выходе из поместья Дитриха. Советник так и не понял, по какой причине он вообще согласился взять меня с собой, ведь я откровенно не заморачивался над выбором достойных аргументов и со слегка пафосным видом отсыпал ему наиебанальнейшие банальности. И если Торкель, будучи «сверхчеловеком», уже раз двадцать усилившим себя за счет очков характеристик, по-видимому, просто не замечал оказываемого мной влияния, то советник явно пренебрег одним из параметров, от чего мозги его полоскались легко и непринужденно. Почти тридцатник харизмы, при учете талантов, помноженный на почти тридцатник дипломатии — это вам не селедку молоком запивать. Эффект гораздо более бомбический.

Отсюда и росли ноги моей уверенности, что опасность хоть и есть, но риски при этом минимальны. Да, мы идем в потенциальное логово врага. Но во-первых — не факт, что в доме вообще кто-то окажется, а проявленные самоотверженность и желание помочь в любом случае зачтутся. Во-вторых — даже если в доме кто-то есть, далеко не факт, что моя помощь вообще понадобится. Сишак и Кашик выглядят как люди узкой специализации. И специализация эта — устранение любых потенциальных врагов главы Старшего Дома Мирелт. Ну и третье — прикинуться скальдом или сектантом не так уж трудно, а уж пописать в уши гипотетическим разбойникам и того проще. Наверно…

Домик от города, по моим представлениям, оказался примерно в восьми-девяти километрах. За прошедшие с момента выхода из города два часа вынужденного изображения балернуна, перескакивающего с кочки на кочку аки ужаленный лебедь, успеваю в кои-то веки собрать мысли в кучку. Помолчать, даже будучи в центре большой компании — весьма полезно, особенно когда сама компания издает звуки более всего напоминающие пыхтение связанного человека, вынужденного жевать кляп из не свежего носка.

Охотничьи угодья Дорасила… Интересно, я когда-нибудь перестану ржать с этого имени? Так… Не отвлекаемся… Угодья, в общем, находились в нескольких сотнях метров от основной дороги. По крайней мере об этом можно было судить по окнам довольно скромного домишки, что манили обманчивым ощущением безопасности и уюта. Других опознавательных знаков, вроде забора, ограды, канавы или хотя бы пограничного столба, я так и не увидел. Была ли тому причиной ночь? Или богатей рассчитывал на то, что в округе и без того его каждая собака знает, а значит и во владения не полезет? Ответа на вопрос я так и не получил.

Реакция «товарищей» на появление огней была весьма… Необычной. Кашик, впервые с момента нашей встречи, начал выдавливать из себя мурлыкающе звуки сотворения магии, хотя и они давались ему с трудом, словно он стеснялся окружающего мира, боялся, что за малейший шорох на него сами духи предков посмотрят косо и неодобрительно. Реймс тоже забубнил какой-то мотив, не слышанный мной ранее, поглаживая обеими руками воздух перед собой. Сишак припал к земле и начал обшаривать окружающее пространство в полуприсяди, широко расставив ноги в стороны и двигаясь боком, словно крабик. Если бы он в этот момент еще и руки в стороны и кверху развел, изображая клешни — сорвал бы я операцию к чертовой матери неконтролируемым диким ором. Эти ребята точно больные… На оба полушария…

Единственным адекватным, что несколько неожиданно, оказался Торкель. Молча указав на тряпки, которые я от самого города пер в руках и уже не раз подумывал выкинуть, здоровяк махнул рукой за собственную спину, дабы я шел переодеваться и оставил им снаряжение под охрану. Зачем такая предосторожность, если мы находимся в нескольких сотнях метрах от людей чисто физически не способных нас разглядеть? Не знаю. В армии не служил, в разведку не ходил, да и о наличии или отсутствии поисковой магии — понятия не имею. Но тут уж мое дело маленькое, вызвался добровольцем — изволь плясать как договаривались.

Процесс смены роли и прикида, по причине царящей на улице ранней весны и около нулевой температуры, оказался весьма проблематичным. Будучи человеком, привыкшим к центральному отоплению и обогревателю, тщетно пытался закутаться в не самые свежие одеяния бродяги, едва ли спасающие от переохлаждения. Торкель же, обернувшись и глядя на самозванного скальда, что уже вовсю отстукивал чечетку зубами — протянул мне бурдюк.

— Что это? — Принимая в уже подмерзшие руки кожаный сосуд, вялыми движениями пытаюсь извлечь намертво загнанную пробку.

— Настойка на корксовом корне. — Ухмыльнувшись, здоровяк выдернул бурдюк из моих пальцев и протянул его обратно уже открытым. — Один глоток, не больше.

Кивнув в подтверждение того, что слова мной поняты — принюхиваюсь к содержимому сосуда. Запах напоминал что-то среднее между ванилью и апельсином, отдавая нотками копченостей. Непривычно, но весьма приятно, должен признать.

Припав к горлышку — позволяю жидкости наполнить рот, слегка переборщив с дозировкой, но не ощущая при этом никакого побочного эффекта. На вкус напиток оказался чем-то сродни молочной сыворотке со вкусом пина колады, с легкой такой кислинкой.