Джон Миллер - Затерянное племя ситхов [сборник]

Даж давно мертв. Сейчас, в едва освещенной пламенем свечей гостиной Дажа, сидят напротив Адари его сыновья и внуки. Где заговорщики только не собирались в течение всех этих лет — от тоннелей под водопроводом до задворок увакских стойл Тоны, перемещенных недавно в Тав. Но в такой роскоши — по меркам старого, доситхского мира — встреча проходила впервые. В доме, где некогда останавливался сам верховный повелитель Корсин, Нештовар и осквернительница их веры решали судьбу кеширского народа.

— У нас получится, — твердо заявила Адари. — Если то, что вы рассказали мне про уваков, — правда, если ваши люди все сделают правильно… У нас получится.

— Это лучшее, что можно придумать. — Голос у самого старшего из мужчин был низкий и грубый. — Мы идем на большие жертвы.

— Вы уже многим пожертвовали. Это единственный шанс.

Адари была уверена, что не проиграет, вовлекая в свой заговор Нештовар. Пока старейшины помнили, что принесли им ситхи; пока помнили старый уклад и то, сколько бед посыпалось на Нештовар с приходом новоявленных богов, бывшие правители Кеша готовы были бороться вместе с Адари.

Адари задумалась об уваках не так давно. Ситхи были сильны. Даже один из них мог справиться со множеством кешири, может быть, даже с целым селением. Но до селения прежде надо добраться. А Кеш огромен.

Количество ситхов увеличилось почти вдвое с тех пор, как они прибыли. Сейчас их около шести сотен. Но деревень и городов на Кеше гораздо больше. Ситхам для поддержания порядка необходим личный контроль. А быстро перемещаться можно только одним способом — оседлав увака. Именно с помощью ящеров наездники в свое время объединили континент, легко преодолев по воздуху непроходимые природные препятствия. Ситхи использовали ту же схему управления, посылая уже собственных наездников-гонцов к местным главам, большинство из которых были из Нештовар. Гонцы передавали приказы и контролировали исполнение воли ситхов.

И Нештовар оказались безнадежно привязаны к своей земле, уступив власть над ней ситхам. Ситхи забрали себе лучших уваков, но у кешири оставались еще тысячи одомашненных ящеров. Большинство из них использовали на тяжелых работах, и Нештовар разрешалось также летать на уваках в горную крепость ситхов, если возникнет такая необходимость.

После катастрофы на озерах это прекратилось. Наездники традиционно разносили по континенту новости, но ситхи решили оставить такую возможность только себе. В итоге бывшие наездники — те из них, кто не работал в полицейских отрядах, — занимались выращиванием и дрессировкой уваков, которых им никогда не позволят оседлать. Их уваки еще в материнских утробах являлись собственностью ситхов. Единственным исключением стала Адари — ей позволили оставить Нинка, чтобы она могла навещать Корсина.

— Корсин завтра улетит в горный храм, — сообщила она. — Сиела уже там, а Джериад отправился на север.

Нештовар кивнули друг другу.

— Отлично, — пророкотал старший. — У нас достаточно людей, если ваши расчеты верны.

— Они верны.

В число заговорщиков входило много кешири, приближенных к ситхской элите: Тильден Каа был личным слугой Сиелы, среди прислужников Корсина и Джериада также были ее люди, а Тона, ее сын, следил за полетами Ниды и Небесных Всадников.

— Завтра, в полдень. Все получится.

Она думала о Корсине, сворачивая в освещенный факелами проулок за домом. В храм он собирается, вероятно, по просьбе Сиелы. Но он не полетит один, как бы незначительна, на его взгляд, ни была проблема. Она перепроверила цифры, написанные на руке. Для завершения дела в Таве достаточно даже работников загонов.

Из темноты вынырнул Тона:

— Я заждался.

— Прости. — Адари взглянула вверх. — Они захотели все перепроверить.

Тона вошел в круг красноватого света факелов. Он недовольно хмурился. Адари всегда казалось, что ее сыновья пошли в отца. Но сейчас Тона стал очень похож на нее.

— Я должен быть рядом с тобой, мама. Я из рода Нештовар.

— Ты должен быть здесь. Мы встретимся, когда все закончится. — Она погладила его по щеке. — Тебе нельзя надолго оставлять Ниду и ее всадников. Завтра будет трудный день. Тебе надо выспаться.

Адари смотрела, как растворяется в ночи фигура ее сына. Славный простой Тона. Она ведь не все ему рассказала. Но как бы она смогла? Покойная мать Адари так никогда и не приняла ни отступничества дочери, ни последующего объявления ее святой. Как сможет ее сын принять мученичество своей матери?

«Вот и начало золотого века», — подумала Сиела, обводя взглядом пустую палату. И все благодаря ей.

Они проделали огромную работу за те годы, что она отвечала за медицинское обеспечение Племени. Всевозможные местные болезни были изучены и взяты под контроль. С помощью кешири ее биологи ознакомились с местными растениями, которые могли бы пригодиться ситхам. Ее помощники совершенствовали свое мастерство, исследуя исцеляющие возможности Силы, а показатели выживаемости их пациентов росли.

И кровь Племени становилась все чище благодаря ее вниманию к евгенике. Конечно, сменится не одно поколение, прежде чем ситхи Кеша станут чистокровными людьми. Жаль, ей не дожить до этого.

Или все же?.. Приятная мысль.

Но уже сейчас ситхи Кеша радовали глаз. Она смогла привить детям уважение к своим телам и тягу к физическому совершенству. Повелители ситхов, оставленные в прошлом, были ужасны — варварские украшения, жуткая боевая раскраска. В Племени Сиелы не было места подобному. Татуировки считались рабскими ярлыками. Ситхи Кеша рождались уже совершенными.

Чистка существенно снизила численность Племени, но в последние годы рождаемость неуклонно росла. Обещание теплого уютного жилища на высоте лишь нескольких метров над уровнем моря многих заставило задуматься о семье. Только что на улице Сиела видела Орленду. Никто в Племени не любил одиночество и независимость так, как она. И вот Орленде уже совсем скоро рожать. Чудеса, да и только.

— Это все, — напомнила о себе помощница, опершись на груженную доверху повозку, готовую к отправке в Тав. Молодая женщина тревожно смотрела вниз; с минуты на минуту должен был прибыть Корсин. — Я… я тебе еще нужна? Верхом мне нельзя, так что я могла бы спуститься в этой телеге — здесь хрупкие вещи.

Сиела закусила губу. Если Орленда будет здесь, Корсин точно не насторожится. Но если что-то пойдет не так, Орленда станет гарантией того, что дело Сиелы будет жить.

— Иди, — наконец сказала она и вздохнула. — Поторопись. Они уже подлетают.

Орленда, тяжело ступая, двинулась вслед за кеширским носильщиком. Уваки были воздушным грузовым транспортом, а кеширские носильщики — сухопутным.