Дарья Еремина - Живой проект [СИ]

Она никогда и нигде не работала и всячески открещивалась от различных официальных и неофициальных организаций, но при этом более осведомленного человека нужно было поискать. Ее знакомства ограничивались институтскими друзьями, которые очень скоро стали «друзьями и соратниками» ее мужа и иначе уже и не представлялись. Даже о том, что Крышаев и прошлый президент «Руси» — мамины однокашники, Михаил узнал совсем недавно и совершенно случайно, копаясь в собранном Григорием по его просьбе досье крестного.

Гений ли творит, талант ли созидает? А если да, то какой именно гений, и какой именно талант? Обратив внимание на открывающиеся ворота, Михаил с удивлением остановил на них взгляд.

— Легок на помине, — поморщился президент, давя сигарету.

Крестный ездил на неизменно дорогих, неизменно последних моделях всегда разных автомобильных концернов. Его верность чему-либо никогда не вызывала вопросов: он не обладал этим качеством. Михаилу нравилась в крестном лишь одна черта: Николай Крышаев всегда знал цену вещам и был готов раскошелиться, только если был абсолютно уверен в справедливости этой цены.

— Миша… — поприветствовал Николай, как ни в чем не бывало.

Он смотрел на крестника прямым взглядом светлых глаз, будто не сливал научные разработки и архив Арктики-1 американцам, а потом не убил их агента; будто не устроил мини-войнушку в центральном офисе, гоняясь за Александром; будто не имел прямого отношения к правительственным жучкам, пытавшимся не убить, так посадить, не посадить, так припугнуть Михаила; будто вообще ничего не делал такого, из-за чего у президента Live Project Inc последние полгода щемило сердце и не оставалось времени для сна.

— Что вы здесь забыли?

— Мать тебя еще не обрадовала?

— Чем?

Услышав шорох закрывающейся двери, Михаил обернулся. Лариса Сергеевна, сжимая на груди пушистую белую шаль, смотрела на него так, будто собиралась признаться в убийстве:

— Мы расписались, Миша.

Какое-то время Михаил пытался понять смысл услышанного, а потом поверить в понятое.

— Вы… что?!

— Твоя матушка уже третий день как моя законная супруга, — проговорил Крышаев, и Михаил с усилием сдержал себя, даже отступил на шаг, чтобы не ударить крестного на глазах у матери. Он смотрел в его светло-голубые смеющиеся совсем не радостным и счастливым смехом глаза и с остервенением давил в себе ненависть, накатывающую резкими и тошнотворными толчками.

Обернувшись к матери, Михаил ждал объяснений или хотя бы признания в том, что это какая-то безумная шутка, а если не шутка, то сделка ради корпоративных интересов… да, что угодно, лишь бы не то, что он услышал!

— Когда… ты собиралась мне об этом сказать? — наконец выдавил он вопрос.

— Не знаю, — отвернулась мать, и Михаил понял, что это не шутка и, возможно, даже не сделка.

Он понял, что и причин произошедшего ему узнать не удастся, по крайней мере, до тех пор, пока не произойдет еще что-то ужасное и мать, чтобы подготовить его к очередным «новостям» разоткровенничается, как случилось сегодня. Вот, даже сегодняшняя, совершенно несвойственная ей искренность нашла свое оправдание.

Михаил в ужасе смотрел на мать. Она увидела в его глазах совершенно ожидаемое желание убивать, но потом он слишком знакомым жестом, скрывающим изначальное намерение, сжал края пальто на груди и отвернулся. Она вскинула руку, пытаясь остановить его. Не попрощавшись, не сказав ни слова, Михаил стремительным шагом дошел до машины и уехал.

В то время, когда Михаил собирал немногочисленные вещи для поездки на Песок-2, Александр принимал у себя неожиданного гостя. Рита Иванова обратилась к нему через один из ресурсов и, в конце концов, добилась живого разговора, в котором убедила Александра в том, что не приведет на хвосте СБ корпорации. Ей нужно было поговорить. Живой проект не особенно ясно представлял себе, о чем пойдет речь. Когда женщина появилась на пороге снятой им квартиры, Александр не мог не признать, что рад ее видеть.

— Мы должны жить вместе, — сказала она, осмотрев прихожую и не решившись снять сапожки.

Александр удивленно вскинул брови и остановил приглашающий жест. Потом, все же сказал: «Проходи», но сам не знал куда идти: на кухню или в свою комнату. Решив, что кухня — это место для приготовления и потребления пищи, живой проект прошел в свою комнату.

Здесь было чисто, тесно и довольно уютно. Саша следил за изучающим взглядом бывшей коллеги: его рабочий стол с активным экраном, софа напротив него и платяной шкаф рядом с ней — у окна. Видавший виды, но чистый синтетический ковер со старомодным арабским узором; безвкусная, пыльная, но ярко светящая люстра; полуторная, накрытая пледом кровать. Когда она вернула взгляд к хозяину дома, Александр предложил присесть и сам сел на свое рабочее место.

— Я не совсем понял, что ты сказала в прихожей, Рита.

— Я сказала, что мы должны жить вместе.

— Почему мы должны? Кому мы это должны? Зачем?

— Боже, сколько вопросов. Саша, ты как маленький.

— Возможно, — Александр неловко пожал плечом, — и все же…

— Потому что я хочу тебя, — она продолжала стоять, — как и год назад, как и два года назад. Я хочу жить с тобой и обещаю, что ты не пожалеешь, если согласишься. Нам будет хорошо вместе.

— Вот как… — Саша немного опешил и попытался скрыть недоумение за этой ничего не значащей репликой. — Ты же знаешь: я не свободен.

Рита поперхнулась и напряженно засмеялась:

— А когда ты был свободен? И когда ты будешь свободен достаточно, чтобы увидеть, наконец, что кому-то дорог? Мне наплевать на то, кем тебя считают. Я не чувствую вины за то, что… интересовалась тобой. За то, как я это преподнесла, я уже расплатилась! Ты вволю посмеялся надо мной и весь офис вместе с тобой.

— Я не смеялся.

— Я недостаточно хороша для тебя?

— Нет, не в этом дело…

— У тебя есть другая женщина?

— Нет, — вздохнул Саша.

— Но у меня все равно нет шанса потому что?..

Саша молчал. Его память усердно подкидывала воспоминания, благодаря которым он мог ответить на поставленный вопрос. Их краткие разговоры, в которых девушка пыталась узнать хоть что-то личное о нем самом. Ее эффектное появление в День его рождения больше года назад, когда никто в мире, кроме профессора Высоцкого, не считал нужным знать и помнить эту дату. Лифт на станции Арктики-1, где он говорил своему неназванному отцу: «Если я встречу женщину, которая увидит во мне человека без каких-либо приставок…». Брезгливые складки возле рта на лице Ольги, говорящей о живых проектах. Объятия Риты в офисе в День рождения Лаборатории Королева, шокировавшие и сотрудников корпорации и его самого.

Саша нахмурился, понимая о себе нелестную, неприглядную вещь. Он зациклился на том, что при совершении поступков в отношении живых проектов, окружающими движет лишь чувство вины. Он совершенно естественно воспринимал взаимную симпатию и признания Ольги, но отказывался принимать интерес Риты. Теперь он отчетливо понимал, что внимание Ольги было для него естественным именно потому, что она считала его человеком, а принять признания и откровенные предложения Риты не мог именно потому, что она знала о нем правду. Даже принимая во внимание, что эта правда не имела никакого веса и смысла, она все равно как заноза сидела в его сознании, перекрывая возможность ощущать себя свободным.