Дарья Еремина - Живой проект [СИ]

— Ну?

— Потому что по-русски они могут думать как люди. Ты понимаешь? Я научил их думать, как человек. Зная язык, идеально зная язык, любое существо может понять другое.

— Марк, я понимаю, но к чему это сейчас?

— Так ты не понимаешь, почему я ушел от Гото?

— Понимая человека, его мотивы и потребности, можно им управлять.

— Да, Миша. Ты хотел бы такого будущего для своих детей?

— Но ты не вернешься к Гото.

— Ни я, ни один из ребят, которых я нахожу и вытаскиваю из Toshiba Robotics, вроде того же Пашки. Но рано или поздно он расширит то, что сделал я, благо талантливых цифровых лингвистов достаточно. Время Гото не ограничено и он из тех, чья арена превосходит твою в разы, но знак чьих помыслов я не могу определить.

— Что ты хочешь сказать, Марк?

— Я был для Гото красной кнопкой, способной уничтожить человечество в его сегодняшнем виде, Миша. Сейчас для тебя подобной кнопкой станут эти телепаты. Пашка сказал, что их больше сотни. Ты не можешь отдать их на откуп людям, которых я для тебя найду. Их нужно воспитать. Им необходимо вложить понятия добра и зла, морали и ответственности. Им нужен отец, на которого они смогут ориентироваться. И если его не будет, я сам их уничтожу. Если ты собираешься оставить их там и наблюдать за подготовкой как будто они обычные спецы, лучше спиши их сейчас же.

— Марк, не усложняй. На Земле сейчас тысячи разных телепатов и провидцев, кого только нет! Мне постоянно звонят и пишут. Я иногда чувствую себя героем фильма, который они уже посмотрели. Ныне это просто бизнес.

— Когда я писал лингвистические обработчики для Гото, это тоже был просто бизнес.

— Ты найдешь мне людей?

— Если ты не осознаешь всю ответственность и опасность, если ты не собираешься стать им родным отцом, присутствовать в их жизни и воспитывать своим примером, то я не буду принимать в этом участие. Извини.

— Я не собираюсь оставлять их без внимания, Марк! Я прекрасно понимаю их ценность. Не представляю, правда, как мы их применим, какую программу подготовки им придумать, но ценность я определенно понимаю. Это мои телепаты, Марк! Ты же знаешь, как я отношусь к своим проектам. Неужели у тебя остается повод для тревоги? Не в любви же мне им признаваться, ей-богу! Я не оставлю их на произвол судьбы, — Михаил щелкнул зажигалкой и жадно затянулся. — А теперь найди и пришли мне специалистов, я планирую открыть танки на этой неделе.

В такси, везущем Петра и Ольгу из аэропорта, играла умиротворяющая, изумительно красивая музыка. Ольга смотрела в окно.

Переплетя свои пальцы с пальцами подруги, Петр ласкал нежную кожу ее руки и беспокоился, не захочет ли Ольга уехать домой.

Подумав, что дома после отпуска нечего есть, он спроецировал перед собой продовольственный интернет-магазин и принялся неторопливо отправлять товары в корзину. Безразлично взглянув на занятие друга, Ольга связалась с матерью и сообщила, что они благополучно приземлились, сейчас едут к Петру, а к родителям она заглянет «на днях».

Они подъехали к воротам сразу за машиной доставки из магазина.

— Открой дверь, Оль, — попросил Петр, — оставь сумку, я все отнесу.

После любой дальней поездки Ольга стремилась как можно скорее отмыться от дороги. Занеся багаж в дом и отпустив машину, Петр не дозвался Ольгу и обнаружил дверь своей ванной запертой. Привалившись к стене рядом с запертой дверью, Петр снял очки и потер глаза. Пережив минуту слабости, он принялся разбирать вещи.

Ольга пробыла в душе не дольше десяти минут и вышла, когда Петр как раз запихивал свой чемодан вглубь шкафа.

— Что ты здесь делаешь?

Не скрывая насмешливого удивления, Петр поднялся:

— Это мой дом и моя спальня, Оль.

— Я… в смысле…

— И ты прекрасно знаешь этот дом, милая…

Сняв очки, Петр подошел к женщине и запустил пальцы во влажные волосы, запрокидывая ей голову. Ольга инстинктивно ухватилась за полотенце на груди.

— Но мучая меня, ты ловишь кайф, не так ли?

— Петя…

Она не смогла договорить: Петр закрыл ее рот поцелуем.

— Не смей! — прошипела она, пытаясь вывернуться из жадных хватких рук. — Петя!

Он не замечал сопротивления Ольги. Их силы были несоизмеримы и ее прикосновения распаляли еще сильнее.

— Петя! — закричала Ольга, с силой отталкивая его лицо.

На нее посмотрели потемневшие глаза на смутно знакомом, напряженном лице доведенного до предела мужчины.

— Ты такой же, как он… — выдохнула она, собирая на груди сдернутое полотенце. — Он тоже не реагирует на просьбы… на сопротивление… на крики… ему на все наплевать, важно лишь его желание! Здесь и сейчас!

Ее голос стал тихим и злым. Петр тряхнул головой и отступил на шаг.

— Ты намекаешь на то, что Миха насиловал тебя?

Ольга опустила взгляд и попыталась отстранить мужчину, но он ухватил ее за плечо и вернул к стене.

— Миха насиловал тебя? — с нажимом повторил вопрос Петр, сжимая ее плечи. — Посмотри на меня!

Попытавшись отвернуть лицо от впившихся в подбородок пальцев, Ольге все же пришлось поднять голову.

— Ну?!

— Оставь меня в покое! Езжай «На холм», сними себе кого-нибудь. Ты меня достал.

— Хоть раз он сделал это?

Ольга знала Петра всю сознательную жизнь, знала прекрасно и видела разным. Но никогда этот устрашающий пристальный взгляд не был обращен на нее. Интеллигентный и утонченный Петр в модернизированных по последнему слову техники иночах остался за дверью. Ольга никогда не задавалась вопросом, как ее друг детства мог избить кого-то до полусмерти, общаться с людьми, от которых ее тошнило, решать для Михаила и холдинга вопросы, до которых сам президент никогда не опустился бы. Теперь этот заведенный беспредельщик, напичканный имплантатами амбал-наркоман прижимал ее к стене, требуя честного ответа.

— Нет… — выдохнула она и опустила лицо, почувствовав свободу.

— И ты по-прежнему любишь и хочешь только его… — это не было вопросом. Петр помолчал, отступая и отворачиваясь. — Отвезти тебя домой?

— Нет!

— Ты хочешь остаться со мной?

Ольга подняла затравленный взгляд, и Петр не сдержался, чтобы снова не приблизиться к ней.

— Хочешь остаться здесь? — перефразировал он.

— Да…

— Со мной?

Когда взгляд Ольги снова ускользнул, Петр отошел и поискал сдернутые в порыве страсти очки. Нацепив их, он стремительно покинул комнату. Через пару минут Ольга наблюдала в окно, как Петр выводит из калитки свой старый мотоцикл с бензиновым двигателем. Она не задавалась вопросом, почему друг детства выбрал для прогулки это ревущее на всю округу смрадное чудовище вместо одного из двух модных и бесшумных железных коней.

Только статус зама и друга главы LPI оберегал его от преследований по закону, запрещающему использование двигателя внутреннего сгорания, в принципе использование транспорта, нарушающего общественный покой, и тем более — средства передвижения без управляющей электроники. На что он рассчитывал теперь, распрощавшись с Мишкой и LPI, Ольга не знала. Хотя, возможно, именно за неприятностями он и отправлялся.