Дарья Еремина - Живой проект [СИ]

Неделю назад Ольга не вышла на работу. Ее не видели в течение всего дня, и около шести охранник открыл ее комнату для Степана. Ольга сидела в своем кресле и смотрела в окно. На коленях — на треть выпитая чашка кофе, не падающая лишь потому, что в крохотном кольце ручки намертво застрял палец. Степан Денисович не спрашивал, что случилось. Во-первых, это было не его дело. Во-вторых, ему это было неинтересно. Но как руководитель проекта он отвечал за ее безопасность, а потому, обнаружив куратора в состоянии, близком к летаргии, мужчина все же присел рядом и вынул из ее ледяных пальцев чашку с давно остывшим кофе.

— Ты не вышла на работу. Сейчас шесть часов вечера, — сказал он.

Она откликнулась не сразу. Между словами, словно овраги, пролегали паузы.

— Мне нужно будет отъехать… на день или два. Можешь оставить это… без записей?

— Я не веду никаких подобных записей, Ольга Петровна. Но если ты имела в виду записи Службы Безопасности, ответ ты знаешь и без меня.

— Вы все ему принадлежите…

— Я могу тебе чем-то помочь?

— Почему ты не сказал мне, что Слава — первый Валет?

— Я не имел и по-прежнему не имею права говорить об этом.

— Ты знал, что он… выбрал меня целью? Терроризировал меня…

— Да, мы знали это. Но он безопасен, пока не получит прямого приказа. А ваши перепалки… понимаю, они могли быть неприятны…

— Мы? — Ольга впервые посмотрела на собеседника. Ее взгляд ожил. — Кто мы?

— Михаил Юрьевич регулярно справляется, как ты выносишь Славу. Если бы ты хоть раз намекнула, что больше не можешь с ним работать, мы могли бы рассмотреть возможность дистанционного контроля. Ты же здесь главная по контролю, тебе решать.

— Ты же знаешь… кто я ему.

— Конечно, знаю, — в голосе Степана послышалось удивление, — Оль, в сети тонны информации о вас. Только лентяй или неграмотный может не знать, что ты без пяти минут супруга главы LPI.

— Только через мой труп!

Степан поднялся и тряхнул затекшей ногой. Поставил на стол чашку.

— Так, ты в порядке?

Ольга промолчала, отвернув лицо. Тогда руководитель проекта просто вышел.

На следующий день она выехала в Певек. От сопровождающего отвязаться не получилось, он ждал ее в машине возле единственной больницы. Заплатив за молчание и анонимность, Ольга сделала аборт. Прошла неделя. За это время она ни разу не допустила мысли серьезнее, чем синхронное моргание живых проектов.

Федор Иванович был несколько ошарашен внесенными в бюджет изменениями. В разговоре с Александром он то морщился, то смеялся, то грустил, и Саша не понимал, что происходит с его создателем. Они смотрели друг на друга сквозь километры, часы и границы, и чувствовали поддержку твердой руки, дружеское тепло, и уверенность в том, что будут поняты. Федор Иванович старался не сдавать перед собеседником, хотя ощущал неподъемную усталость. Он устал не физически, хоть возраст и давал о себе знать. Профессора угнетало чувство иного рода. Он не находил в себе ни сил ни смелости признать, что успех столь невелик лишь потому, что он рассчитывает на разум и честность, тогда как полагаться уже давно следует лишь на недальновидность и вороватость. Он уже перестал рассчитывать на то, что его поймут и полагался лишь на то, что правильно определил, кому надо дать взятку. Он перестал публиковать свои доводы, потому что они являлись доводами разума и гуманизма, а людям не нужны были доводы вообще — они довольствовались зрелищами и сиюминутными удовольствиями. Он пытался помочь увидеть и понимал, что они не хотят смотреть. Он кричал, но обнаруживал в их ушах слуховые имплантаты. Он оказался втянут в игру, правила которой не знал, но и это было не важно, потому что они менялись ежеминутно. И он отчаивался, осознавая, что успех не сопутствует его деятельности не потому, что он не понимает, что и как делать, а именно потому, что уже понимает. Но ради сохранения уважения к себе, ради принципов, ради собственного разума и неумолимо затухающей воли к победе, он отказывался признаваться себе в том, что окружающий его мир — реален.

— Федор Иванович, мы с вами все еще наивные дикари, — улыбался Саша.

Он был узнаваем, а убрать шрамы и в целом «починить лицо» собирался в последних числах сентября. Оставшийся месяц ожидания не беспокоил Александра: даже в таком виде его узнавали, а привлекательность для него была не столь важна.

— Хорошо, как знаешь, — отвечал старик, — если эти разукрашенные гермафродиты…

— Федор Иванович, — перебил Александр, — считайте это явление одной из новых религий и относитесь к ним как к… жрецам. За прошедший год мы взывали ко всем разумным массам и эффект, а точнее его отсутствие — налицо. Я вижу в этом смысл.

— Эффект есть, Саша. Но я понимаю, чего ты хочешь добиться. Просто мне страшно от этого. Я понимаю, но не хочу верить, что их будут слушать, слушают. Уезжая с Арктики-1, я был уверен, что окажусь в мире видящих, слышащих и действующих людей. Как я был наивен!

— Профессор, не мне вас успокаивать, не вам сомневаться в себе.

— Но почему ты, я, все мы должны на них ориентироваться?

— Потому что они и есть — потребитель. Потому что они никогда не поднимут свои зады по собственной воле, но если приложить к ним свою волю, мы получим крайне неудобное шевеление и протест если не кошельком, то вниманием.

— Хорошо, — вздохнул профессор, — но это съест почти все деньги. Мировые туры этих твоих звезд, разработка и поддержка модулей для игр. Саша, если это ошибка, она обойдется нам неподъемно дорого!

— Это не ошибка, Федор Иванович. Верьте мне. Они не слышат нас, потому что в их ушах орут эти «мои звезды», они не видят, что происходит вокруг, потому что живут в играх. Мы станем их средой. Внимание к живым проектам выгодно правительствам. Они не будут игнорировать требования толпы слишком долго, потому что это слишком выгодный вопрос! — Саша опустил взгляд и поморщился, — придется сделать несколько серьезных покупок. В любом случае лояльность масс положительно скажется на нашей безопасности. И если честно, здесь это главное.

— У меня не хватит денег дать на лапу всем, Саша.

— Вы не поняли, Федор Иванович. Мы спонсируем туры и разработку игр и сервисов, но после запуска они окупятся. Более того, я собираюсь на этом заработать.

— А если не получится?

— У контор, десятилетие за десятилетием выпускающих успешные проекты? — засмеялся Саша, — Федор Иванович, у нас получится.

— Ладно… — сдался ученый.

— Это еще не все. Федор Иванович, что вы знаете о дублерах?

— Дублерах?

Возникла пауза.

— Дублерах мастер-образов живых проектов. Вы знаете, что я не уникален?

Федор Иванович резко отклонился, глядя на собеседника практически обвиняюще.