Грег Кокс - Бэтмен. Суд Сов

Брюс был поражен. Порывшись в файлах, он быстро нашел отрывок, о котором идет речь, вместе с некоторыми записями Джоанны и другими документами, комментариями к инциденту. Разрозненные части данных сошлись воедино, как только он понял, что этот забытый обрывок сплетни образовал одну из основ её диссертации. То, что он прочел, встревожило его.

– Не просто сообщение, – пробормотал он себе под нос.

Барбара посмотрела на него поверх очков.

– Что же это в таком случае?

– По словам Клэр Неско, теория Джоанны заключалась в том, что в фигурах Лидии, которые Перси лепил после её исчезновения, было скрыто некое послание. Однако, насколько я понимаю из того, что мы имеем, Джоанна верила, что это было больше, чем послание. Это было пророчество, предупреждение о «Преисподней», в которую Готэм падёт в будущем.

– Не вижу связи, – скептически заметила Барбара. – Конечно, Райт был одержим ею. Может быть, нечистая совесть толкнула его на то, чтобы оставить после себя хоть какое-то признание, но скрытое пророчество о конце света, спрятанное в каких-то старых статуях? Звучит слишком фантастически.

– Именно так я и думал о Суде Сов, – напомнил ей Брюс. – Когда-то давно.

– Замечание принято.

– Возможно, Перси знал что-то, чего не знаем мы, – сказал Бэтмен, развивая эту тему. – Что-то из прошлого, что могло бы привести к катастрофе в будущем.

Барбара пожала плечами.

– А может, он просто сошел с ума.

– Это всё равно не объясняет причастность Суда, – сказал он. – Я сомневаюсь, что они были бы так обеспокоены горячечным бредом давно умершего художника. Должно быть что-то еще... – он погладил себя по подбородку, давно пора было побриться. – Совы всегда играют в долгосрочной перспективе, их интриги уходят корнями в историю. Мы не можем исключить возможность того, что Перси намекает на что-то зловещее, заложенное в прошлом Готэма. Что-то, к чему он, возможно, приложил руку.

– А вот это уже обнадеживает, – усмехнулась Барбара. – Но кстати, о «лихорадке», я тут кое-что раскопала о событиях в Готэме начала двадцатого века, как ты и просил. Любопытное подвернулось «совпадение».

– Я не верю в совпадения, – сказал он.

– Тогда тебе это понравится, – продолжала она. – Похоже, что вскоре после исчезновения Лидии среди городских бедняков началась таинственная «лихорадка». По данным таблоидов и журналистов жёлтой прессы, жертвы этой чумы буквально вспыхивали пламенем, хотя власти того времени отвергли эти сообщения как «преувеличенные». Эта «Жгучая болезнь» фактически вытеснила тайну Лидии Дойл с первых полос газет на какое-то время, заменив её лихорадкой, которую считали чем угодно, от «гнева Божьего» до тайного заговора большевиков.

– Я встретил гнев Божий, – задумчиво произнес Брюс. – Убийство невинных людей – это не в стиле Корригана. – Он изучал компьютерные мониторы, где Барбара открыла для него различные бульварные статьи. Как она сказала, по датам вспышка произошла в течение нескольких недель после исчезновения Лидии Дойл. Он вспомнил слова из доклада судмедэксперта, который сравнил самовозгорание Морса с лихорадкой, зародившейся в его перегретом мозгу. – Так чем же дело закончилось с этой лихорадкой времен Перси Райта?

– Насколько я могу судить, – сказала Барбара, – власти так и не обнаружили источник вспышки, и она в итоге закончилась сама по себе, так сказать. Но это еще не конец истории. Заинтригованная этими фактами, я поискала другие предполагаемые случаи спонтанного возгорания и обнаружила, что такие вещи периодически случались на территории Готэма за последнее столетие, со времени той самой первой вспышки в 1918 году. Ни один из последующих инцидентов не вызвал столько же жертв, сколько и первоначальное происшествие, но похоже, что «Жгучая болезнь» посещала Готэм время от времени в течение всего последующего столетия.

– С тех пор, как исчезла Лидия, – мрачно ответил Брюс. Здесь образовалась ниточка или, возможно, дымящийся фитиль. – Билли Дрейпер заявил, что он сжег тело Лидии после того, как убил ее. Перси Райт якобы подбросил улики, предупреждающие о «Преисподней», ожидающей Готэм. Люди снова самопроизвольно воспламеняются, как и прежде, и, каким-то образом, Суд Сов находится в самой гуще событий. – Он пытался найти смысл в этом узоре, который только начинал проявляться.

Они все еще не доказали окончательно, что Совы были причастны к делу об исчезновении Лидии в далеком 1918 году, но Брюс готов был поставить на это большую часть своего годового заработка. Он нутром чувствовал, что они на верном пути.

– Люди сгорали заживо все эти годы. – Барбара говорила всё тише по мере того, как они постепенно начинали понимать смысл происходившего. – Боже мой, Брюс, сколько же их всего?

– Я не знаю... пока, – сказал он. – Больше, чем я предпочитаю думать. – Как и она, он пришел в ужас при мысли о том, сколько их было, в каждом поколении умиравших мучительной смертью по воле Суда – но это еще не самое худшее. Что его тревожило сейчас, так это сколько еще жизней может сгореть в огне.

Загадочное пророчество Перси преследовало его.

«Вечный адский огонь пожирает мою душу, может быть, однажды он поглотит весь Готэм» .

– Желаете ещё шампанского, мистер Уэйн?

– Нет, спасибо. У меня все в порядке.

В историческом театре Тилдена, расположенном в верхней части Готэма, шел благотворительный гала-концерт, на котором собирали средства на сохранение и восстановление старинной городской достопримечательности, здания, которое было одним из старейших работающих театров в городе. Состоятельные мужчины и женщины, одетые, чтобы произвести впечатление, смешались в элегантном вестибюле театра в стиле ар-деко, где был открыт бар и накрыты столы с изысканными закусками для угощения элиты города. Все они выложили немалые суммы за привилегию присутствовать на этом мероприятии.

Гости также толпились в мезонине, а также широкой площадке на лестнице, которая вела к нему, в ожидании специального показа «Пигмалиона», который должен был вскоре начаться. Здесь присутствовали все более-менее влиятельные персоны Готэма, именно на это Брюс и рассчитывал.

«Похоже, я пришел по адресу» . Одетый в сшитый на заказ итальянский костюм, он осмотрелся. В его хрустальный бокал шампанского на самом деле был налит имбирный эль. Несмотря на внешний вид, он был на работе и нуждался в том, чтобы голова оставалась ясной.

Бэтмен смотрел глазами Брюса, сосредоточенный на своей миссии. На столе с закусками возвышалась большая ледяная скульптура. Она была смоделирована по гипсовому барельефу, который украшал богато украшенный фронтон около главного входа в театр. Скульптура изображала сестер муз комедии и трагедии Мельпомену, которая прижимала к груди нахмуренную маску, стоя рядом со своей более беззаботной сестрой, Талией, чьи классически красивые черты были лишь наполовину скрыты под её собственной улыбающейся маской. Музы были похожи лицом и фигурой на Лидию Дойл.