Игорь Соловьев - Время полыни [litres]

Нет, он не боялся встретить тут законных жильцов, но на освободившихся квадратных метрах мог обосноваться кто-нибудь похуже. Сергей еще не знал местных обитателей, но уже в полной мере начал ощущать зловещее дыхание Зоны.

Обойдя квартиру и никого не обнаружив, Сокольских вернулся на площадку. Он аккуратно выкрутил из-под потолка две сгоревшие лампочки, завернул в тряпку и разбил их рукояткой «макарова». Осколки обильно рассыпал по всей лестничной клетке и сдобрил их пылью толченого перца. Хруст, который издает такая импровизированная сигнализация, очень хорошо слышен даже на приличном расстоянии. Усиленная акустикой подъезда, она бы надежно предупредила Сергея о потенциальных «гостях».

После этого он закрыл изнутри входную дверь и вдобавок найденным на кухне топором намертво заклинил ее снизу, вогнав острие до упора в горизонтальную щель между порогом и дверью.

Солнце уже подплывало к горизонту, когда Сокольских закончил трапезу. Зона красиво окрасилась багровым заревом осеннего заката. Закончив прием пищи стаканом чая, Сергей прикинул свои дальнейшие планы. Изначально в них не входило посещение Припяти. Он собирался лишь войти в саму Зону и провести общую рекогносцировку. Однако разведка затянулась.

Более того, на хвосте у него теперь висел растревоженный улей вояк, жаждущих выловить нарушителя и пустить ему кровь. Ситуация была патовой. С одной стороны, оставаться в Зоне было опасно: Зоны Сергей не знал. И то, что он до сих пор не угодил в какую-нибудь пакость или не схватил запредельную дозу облучения, было просто удачей. Но и назад ходу не было. По крайней мере, той доро́гой, которой он сюда пришел. А других проверенных троп Сокольских не знал. Устало привалившись спиной к стене, Сергей задумчиво вычищал щепкой грязь из-под ногтей и размышлял: «Сколько нужно времени, чтобы армейцы успокоились? Сутки? Неделя? Месяц? Запасов провизии осталось дня на три, максимум на четыре. А дальше – аут».

За мутным стеклом окна послышался отдаленный механический гул, столь знакомый Сергею по Таджикистану. Птица прислушался, а потом, вскочив на подоконник, приоткрыл форточку. Высоко в небе, над окраинами города, шла вертушка. Расстояние было большим, но все же по блеснувшему в последних лучах солнца силуэту Сергей узнал боевой вертолет Ми-24, он же «Крокодил». Эта машина успела засветиться во многих локальных конфликтах второй половины двадцатого века: Юго-Восточная Азия, Индокитай, Ближний Восток, Африка, ну и, конечно, Афганистан. За «речкой», в Афгане, вертушка показала себя особенно эффективно, долбя душманские аулы и караваны моджахедов. До тех пор, пока с 84-го года, исключительно из гуманизма и человеколюбия, американские военные советники не начали поставлять пуштунам ПЗРК «Стингер». Это уже потом за каждый перехваченный с караваном ракетный комплекс страна стала вручать солдатам ордена. Александр Розенбаум написал свою печально знаменитую песню «Черный тюльпан», а в Союз десятками пошли гробы летчиков-пилотов. Но все это было позже.

«Круто! Значит, у них еще и авиация задействована. – Сергей сосредоточенно выпускал клубы сигаретного дыма. – Вряд ли по мою душу. А Зона, стало быть, объект серьезный. Впрочем, это и раньше было понятно. Одно странно. Складывается ощущение, что не Зону охраняют от внешнего мира, а мир от Зоны».

Спустя час с улицы донесся громкий скрежет. Словно огромную ржавую трубу кто-то закручивал в гигантский узел. Задремавший было Птица вздрогнул и, осторожно встав на подоконник, вновь высунулся в узкую щель форточки.

Обманчивая тишина властвовала на улицах города. Изредка налетал сильный ветер. И тогда многочисленные деревья начинали уныло поскрипывать под его напором.

Сергей уловил какое-то движение на площади. До боли в глазах вглядываясь в вечерние сумерки, он рассмотрел на улице неясную фигуру. Она, двигаясь медленной дерганой походкой, пересекла скверик напротив дома, откуда за ней наблюдал Сокольских. Постояв с минуту, фигура стала удаляться в сторону соседнего переулка.

Сергей резко соскочил с подоконника, бросился к рюкзаку, вытащил бинокль и вновь занял прежнюю позицию у окна. Но на улице уже никого не было. Загадочное существо бесследно растворилось на просторах Припяти. Птица разочарованно спрыгнул на пол.

Делать было откровенно нечего, и он, устроившись поудобнее, решил вздремнуть. Сергей расстелил плащ-палатку на старой, но вполне годной софе. Пристроил под голову рюкзак и закрыл глаза.

Сна долго не было. В висках постукивала неприятная дробь. Сердце сжалось в комок и тревожно ухало, словно сонар подводной субмарины, пеленгующий проходящий над ней эсминец. Где-то очень далеко бахнул выстрел. Затем торопливо затрещали сразу несколько автоматов. Через несколько секунд что-то громыхнуло, и звуки стихли. Перевернувшись на другой бок, Сергей попытался устроиться поудобней и, наконец, задремал.

Ему снился Таджикистан. Благодаря Зоне все то, что он старался забыть на протяжении своей послеармейской жизни, сейчас проступило вновь и вспомнилось так ярко, как никогда прежде.

…Седой от солнца и времени кишлак. На пересечении двух дорог, особенно важных в этом горном районе, расположился выдвижной пост российской погранзаставы. Куцый рынок, центр местной цивилизации, устало притих под раскаленным полуденным солнцем. БТР, приткнувшись на одной из узких улочек кишлака, плавился от сумасшедшей температуры.

– Охренеть! – младший сержант Кузьмин ошалело уставился в металлический потолок бронемашины. – На кой ляд нас сюда загнали? Всю жизнь на броне ездили – и ничего, а теперь как сельдь в банке внутри маринуемся.

Десять минут назад взводный пинками загнал их в десантный отсек БТРа, пообещав открутить головы тем, кто высунется наружу. Тем не менее двое «стариков» распахнули настежь все имеющиеся люки. Это ни на каплю не спасало от жары. Голова гудела от дикого пекла. До железа обшивки нельзя было дотронуться, металл оставлял на теле самые натуральные волдыри и ожоги. Бойцам было тесно. На всех – шестнадцатикилограммовые броники. Стволы автоматов постоянно цеплялись за выступающие внутренности бронетранспортера. В горле саднило от жажды, а гуляющий сухой ветер приносил лишь пыль да острый, как бритва, песок.

В районе участились снайперские подстрелы военнослужащих. Били издалека, как по колоннам, так и по одиночным машинам. Несколько бойцов уже получили койки в госпитале. Расположившиеся на броне солдаты представляли собой отличную групповую мишень. По округе уже вовсю рыскала батальонная разведка, «бэтмены», прозванные так за характерный символ – летучую мышь. Но пока безрезультатно. А поскольку наличие гранатометов и фугасов у противника не было зафиксировано, пришла директива свыше: при движении на опасных участках бойцов прятать внутрь техники. Во избежание.