Игорь Соловьев - Время полыни [litres]

– А я соглашусь. – Ямпольский захлопнул блокнот. – И пришел к примерно такому же выводу.

– Ну, коллеги, я не знаю, что и думать, – покачал головой Кобзарь. – С одной стороны, это в голове не укладывается. С другой, за неимением лучшего, придется использовать вашу теорию как единственно выдвинутую. И конечно, я не упущу случая разбить ее в пух и прах. Как только у меня появится разумное объяснение всех этих загадок.

– Кажется, пора сворачиваться, господа. – В голосе Вербицкого прорезались тревожные нотки. – Мы не одни на этом празднике жизни. – Он оторвался от бинокля и кивнул в сторону лесной опушки.

В ярком лунном свете, шаря фонарями по близлежащим кустам, двигалась группа солдат.

– Второй патруль за полчаса. – Вербицкий спрятал бинокль и выключил аппаратуру. – Не многовато ли?

– Кого бы они тут ни искали, думаю, что нам тоже не стоит с ними встречаться, – согласился Ямпольский. – Это будет разумно.

Сергей очнулся в холодном поту. Одежда была мокрой. Тело ощутимо колотил озноб. Сокольских вытер со лба проступившие капли и замер, так и не стряхнув с пальцев противную липкую влагу. Рядом стоял… Шухер. Тот самый бывший сослуживец, некогда спасший Птице жизнь.

Шухарев просто стоял и наблюдал за Сергеем. Не делал попыток ни заговорить, ни приблизиться. «Черпак» Костя был таким же, каким его запомнил Сокольских. Перед тем, как Шухер накрыл собой гранату.

Кирзовые сапоги с коротким голенищем, выцветшая афганка-«мабута» (форма песчаного цвета) и солдатская кепка, лихо ушитая и отпаренная в идеальную форму «таблетки». Вылинявший, в соляных разводах пота, бронежилет с оттопыренным клапаном кармана, местами ободранный и зашитый. Даже надпись, сделанная хлоркой, все так же белела на незастегнутой лямке: «К. Шухарев, 3 рота». Почему-то именно эта надпись, метившая броник именем владельца, заставила Сергея поверить в реальность происходящего.

С минуту Шухарев и Сокольских смотрели друг на друга. Птица, наконец, не выдержал:

– Шухер… Это действительно ты?

Мертвый пограничник ничего не ответил, продолжая пристально смотреть на Сокольских. И лишь через несколько секунд кивнул.

– Но… ты же… как?

Сергей не знал, что спросить. Мысли метались, слова песком застряли в горле. Он не испытывал страха. Это в кино восставшие из могил упыри бросаются на людей, желая напиться свежей крови. Сейчас перед Сергеем стоял солдат, с которым он был когда-то хорошо знаком. Да, между ними были конфликты, заканчивающиеся потасовками. Это длилось до тех пор, пока Шухарев не схлопотал несколько раз от Птицы по лицу. И лишь после этого он признал в Сокольских «правильного пацана».

Константин, не отводя взгляда, медленно попятился к двери. Медленно повернув к ней голову, он застыл, словно прислушиваясь. Некоторое время ничего не происходило. А затем на лестничной клетке послышался характерный треск лопающихся стеклянных осколков. Кто-то тяжелой походкой подходил к двери квартиры, в которой ночевал Сергей.

И вот тогда Птица по-настоящему испугался. Ноги будто приросли к полу. В животе возникла нехорошая тяжесть. Отчего-то ему вспомнилась сказка о Нильсе, что в одночасье стал крошечным лилипутом и улетел путешествовать с гусями. Сергею тоже захотелось уменьшиться до размеров блохи и забиться в какую-нибудь темную щель. Подальше от того создания, что печатало в пол чугунные шаги по ту сторону двери.

Слух Сергея уловил зловещий скрежет когтей, располосовавших дерматин дверной обшивки. Птица попятился к стене. Взяв обеими руками пистолет, направил его в чернеющий проем прихожей. И тогда Шухер, обернувшись, отрицательно покачал головой. И шагнул в сторону двери.

Сокольских мог поклясться, что его бывший сослуживец, только что стоявший в коридоре, растворился в двери, словно прошел ее насквозь, как будто бы и не заметив преграды.

На лестничной клетке стало тихо. Но вскоре стены подъезда застонали от ударов неведомых лап, чьи-то когти принялись крошить кирпичную кладку. Так продолжалось некоторое время, а потом тяжелые шаги стали удаляться вниз по лестнице.

Сергей бросился к окну и успел увидеть, как на улицу вывалилась неуклюжая косматая туша. Своими огромными конечностями она агрессивно полосовала перед собою пустое пространство. Жутковатое создание изо всех сил пыталось достать какого-то невидимого противника, в погоне за ним оно постепенно удалялось прочь. Пока окончательно не растворилось в зловещей тьме городских улиц.

Сокольских била крупная дрожь. Он спешно собрал свои вещи. Однако предпринять что-либо еще так и не решился. Оставаться в квартире было страшно. Но куда страшнее было выходить на ночную улицу. Какое из двух зол меньше, он определить не смог.

Прошел час, может быть, меньше. Но в прихожей внезапно снова материализовался Шухарев. Снова он не произнес ни единой фразы, а все так же молча продолжал разглядывать Сергея. Вдруг Шухер покачал головой, как китайский болванчик, и сделал призывающий жест: иди, мол, за мной. Серега хотел было что-то спросить, но пограничник, шагнув в дверь, уже пропал из вида. Торопливо подхватив рюкзак, Птица бросился за ним. Поднатужившись, вырвал из-под двери топор, несколько раз щелкнул замком и выскочил на площадку.

Константин медленно, беззвучно спускался вниз по лестнице. Сергею подумалось, что Шухер мог бы без проблем пройти хоть сквозь стену дома и выпасть с седьмого этажа во двор без вредных для себя последствий. Но, вероятно, Шухарев хотел, чтобы бывший однополчанин не терял его из виду. И поэтому пересчитывал бетон ступенек ногами.

Мимоходом, в синем свете фонаря, Птица разглядел на штукатурке несколько распаханных до кирпича полос. Автоматически отметил, что у обладателя страшных когтей их минимум по шесть штук на каждой конечности. Борозды вкривь и вкось расчерчивали стены с седьмого по первый этаж. Входная дверь подъезда была сорвана с петель. Перескочив через нее, Сергей вылетел на улицу и бросился догонять размеренно идущего мертвеца Костю. Точнее, его сущность, которая сейчас перенеслась в неведомое измерение, известное как Зона.

Трудно сказать, как долго они шли. Впереди уверенно плыл силуэт Шухарева, а за ним, стараясь не отстать ни на шаг, – Сокольских. Сначала они двигались по тротуару улиц, изредка сворачивая в подворотни чернеющих домов. Несколько раз проводник Сергея делал замысловатые петли вокруг, казалось бы, пустого и открытого места. А потом и вовсе свернул в высокую осеннюю траву.

Птица замер, вспомнив наставления афганца Николая: «Если окажешься в Припяти, с асфальта не сходи!» Возможность разом огрести нешуточную дозу радиации была слишком высока, и Сергей засомневался. Но Шухер упрямо двигался по полю, выписывая восьмерки и крюки. Так сапер с миноискателем идет по заминированной местности, руководствуясь спасительным писком наушников, уверенно обходя все смертельные ловушки и сюрпризы. Поколебавшись, Сергей бросился вслед за Шухаревым.