Игорь Соловьев - Время полыни [litres]

И вовремя! Машина резко свернула с дороги и с хрустом вломилась в голые осенние кусты. Птицу дернуло так, что он едва не вылетел из люка. Голова мотнулась, стремясь оторваться от плеч и затеряться в грязной придорожной канаве.

Что-то дымное с шипением пронеслось совсем рядом, а впереди слева длинно загрохотал чужой пулемет. Машина, не останавливаясь, неслась через кусты, прыгала по буеракам, нещадно переваливаясь с боку на бок. Только поэтому открывшие огонь военные до сих пор не зацепили беглецов.

В салоне беспрерывно орал и ругался Шмидт. Но ему так и не удалось перекричать мотор, вой раздатки и грохот вражеской пальбы, эхом растекавшийся по округе.

Но вдруг машина замерла, пытаясь справиться с особенно резким подъемом. Сергей принял более-менее устойчивое положение и молниеносно навел пулемет на свет чужих фар. Пальцы плавно потянули электроспуск.

Оружие радостно и зло вздрогнуло. Ствол, расцветая рыжими всполохами после каждого выстрела, выпустил по противнику несколько коротких строчек двенадцатимиллиметровых пуль.

Большая часть предсказуемо ушла в молоко. Но несколько из них все же дотянулись до цели. Лопнув, рассыпалась вражеская фара-искатель. Еще несколько пуль с громким звоном воткнулись в сравнительно легкую противопульную броню «бардака».

Двигатель «Стражника» яростно заревел, втаскивая тяжелую тушку броневика вверх по склону. Уже почти вскарабкавшись, Шмидт вдруг резко бросил машину назад. И вовремя. Дымный росчерк противотанковой гранаты прошелестел буквально в паре метров от машины беглецов.

Птица припал к пулемету. Наплевав на все наставления по эксплуатации пулемета «Утес», Сергей долбанул одной длинной очередью. В неприятельском УАЗе разлетелось ветровое стекло, потухли фары, а над капотом повалил пар.

Часть кустарника вдоль дороги срубило начисто. Жалобно заскрипев, на позиции противника рухнула высокая ель. Сложно сказать, зацепили ли пули кого-то из солдат, но прицельно по «Стражнику» больше никто не стрелял.

Ведомая Шмидтом машина снова рванула вперед и благополучно объехала место скоротечного боя. Еще какое-то время по удаляющемуся транспорту беглецов шла вялая и неорганизованная стрельба, но за явной бесперспективностью вскоре полностью прекратилась.

До самого рассвета Шмидт вел броневик, уходя с асфальта на грунтовку и обратно, прорубался через подлесок, преодолел несколько ручьев.

Все это в ночи, при тусклом свете фар. Два раза машину пришлось вытягивать с помощью лебедки, а вот на третий, под утро, сели накрепко.

Печально осмотрев лопнувший трос и увязший в грязи «Стражник», Шмидт вынес вердикт:

– Все, отъездились.

– И как же дальше? – спросил Ямпольский.

– Пешком. Машину своими силами нам не вытащить, это не легковушка какая-нибудь – шутка ли, шесть с лишним тонн.

– Жалко. – Шибина печально посмотрела на автомобиль. – Я уже начала к нему привыкать.

– А уж мне-то как жаль, – вздохнул Шмидт. – Да уж ничего не поделать, он нам свое послужил, и на том спасибо. Так что собирайте вещи, будем уходить.

Броневик тщательно укрыли штатной масксетью и закидали срезанным лапником. Перед тем как уйти, Шмидт набрал в ведро воды из лужи и несколько раз окатил двигатель машины.

– Быстрее остынет, – прокомментировал он свои действия. Видя, что большая часть группы осталась в недоумении, терпеливо разъяснил: – Чем быстрее остынет двигатель, тем сложнее будет отыскать машину с воздуха. Например, с вертолета с помощью тепловизора.

– Ты думаешь, у местных вояк на вертушках есть «теплаки»? – поинтересовался, в свою очередь, Птица.

– А пес их знает. Но лучше перебдеть.

Вскоре выяснилось, что потерянная машина это только часть их проблем.

Поскольку Шмидт, сбивая погоню, увел транспорт в сторону, они не знали точно, где сейчас находятся. С помощью компаса и карты определили лишь приблизительное направление движения.

До обеда шли более-менее бодро. Потом начала сказываться усталость. Изменения, произошедшие в Зоне после ее чудовищного всплеска, были хоть и не всегда видны, но чувствовались остро.

Животный мир словно вымер. Ни одной птицы, ни одного звука из травы или веток. Лишь мрачная, гнетущая тишина вокруг.

Наконец, шурша мокрой осенней листвой под ногами, из унылого и неприветливого леса беглецы выбрались на грунтовую дорогу. С противоположного ее края раскинулось широкое раскисшее поле, заросшее жухлой травой. В поле сиротливо торчала старая водонапорная башня, напоминавшая своей формой гаранту РГ-42. Рядом, судя по остаткам фундамента, когда-то были насосная станция и промышленные постройки. Время, а может быть, недавний взрыв Зоны, их не пощадили. Так что теперь только оставалось гадать об их былом предназначении.

– Где мы сейчас? – спросил Кобзарь, оглядывая тоскливый осенний пейзаж.

– В Зоне, – мрачно ответил Шмидт, разворачивая карту.

– Это понятно, но хотелось бы точнее. – Марк Витальевич иронию не принял, слишком тяжелыми оказались прошедшие сутки. Да и новый день пока не предвещал ничего хорошего.

Сергей заглянул в карту и ощутил некоторую беспомощность. Точь-в-точь как тогда, на торфобрикетном заводе – то же несоответствие плана местности и имевшейся перед глазами действительности.

– Пойдем вдоль дороги, туда, – Птица решительно указал направление. Шмидт пожал плечами и согласился.

Сокольских чувствовал, что запас душевных сил у людей Ямпольского на исходе. Как воздух им была нужна уверенность в том, что сталкеры знают, куда идти и что делать. Предоставленные же сами себе научные сотрудники наверняка бы начали анализировать и заново переживать случившееся. Еще немного, и уставшие люди просто не смогут тронуться с места.

Птица знал, как это бывает: осознав близость смерти, неподготовленный человек быстро оказывается на грани отчаяния, переходящей из паники в апатию. И тогда его можно брать голыми руками. Поэтому во что бы то ни стало сейчас нужно было встать и идти вперед. Ведь еще ничего не закончилось.

Измученные путники неохотно двинулись вдоль дороги. Впереди шагал Сергей, за ним – научники, а замыкал процессию Шмидт.

Делая короткие остановки, они периодически менялись местами. Наибольшие опасения вызывал Марк Витальевич. Было видно, что идти ему становится все труднее. Сокольских даже начал всерьез беспокоиться, как бы им не пришлось делать для него носилки.

– Машина едет вроде бы. Слышите? – вдруг сказал Волков.

И в самом деле, в отдалении слышен был постепенно приближающийся шум.

– Кажется, мотор уазика, – заявил Шмидт.

Группа немедленно отбежала в придорожный подлесок. Попадав за деревья, ученые осторожно принялись следить за разбитым полотном грунтовки.