Алексей Платковский - Хомяк расправил крылья

Год 27, утро 13 апреля, пятница, Нью-Мехико

Никогда особо не понимал этих панорамных окон в кафе на первых (или не дай бог, в полуподвальных) этажах. Ты сидишь у всех на виду, сам ничего толком не видишь, лишь мелькают силуэты прохожих да машин. Если вы уж хотите поужинать с хорошим видом, то идите в панорамное кафе или ресторан, на третьем-четвёртом этаже, вот где стёкла в пол в тему! В центре Питера застройка особой высотой похвастаться не может, так что сможете обозреть половину, если не весь, город. По крайней мере те его части, которые обозревать стоит. Единственное же преимущество видовых, как я их называю, кафе на первом этаже в том, что прекрасно видно всякого входящего и проходящего. Чем Хелен и воспользовалась.

Девушка начала активно мне махать сквозь стекло ещё когда до гостиницы метров тридцать оставалось. Я поднял ладонь, показывая, что заметил её. В фойе, мысленно вздохнув, свернул налево, в кафе. Надеюсь, обойдёмся без сцен ревности. Мы вроде как не пара, но кто угадает, что у прекрасной половины человечества творится в голове? Какие неведомые зверушки или насекомые правят там бал в данный конкретный момент?

- Привет! Позавтракаешь со мной? - девушка подскочила, чмокнула в небритую щёку, левой рукой взяла мою ладонь, провела меня полшага, правой приглашающе махнула в сторону диванчика напротив, тут же плюхнулась обратно на своё место, толкнула меню в мою сторону. И всё это за каких-то полторы секунды.

- Ты прямо энерджайзер сегодня, - кладу кейс с ремингтоном к окну, сам усаживаюсь у прохода, с удовольствием вытягиваю ноги.

Вот кажется, ничего физически тяжёлого не делал, скатался на машине на стрельбище, пострелял, почистил оружие, немного послушал занудства Антона, съездил на заправку - а чувствую себя так, словно вагон угля перетаскал. Или это последствия вчерашнего алко вечера? Старею.

- Рано легла, хорошо выспалась, утром устроила себе спа-салон в ванной, с пеной, солью, пилингом, обновила маникюр, покрасилась. Кстати, как тебе? - девушка протянула руку запястьем вверх, демонстрируя мастерство применения лака, и чуть повернула голову, позволяя оценить причёску.

- Отлично, тебе идёт, - если честно, я разницы не заметил в обоих случаях: для этого надо помнить, что там было раньше.

- Я не красилась, это была проверка! - девушка улыбнулась и тонко и неестественно рассмеялась. А взгляд серьёзный-серьёзный, и под глазами тоналки три слоя, хотя обычно косметики на этом милом личике минимальный минимум. - И ты её прошёл! Единственное, в чём стоит врать женщине, это в том, что она прекрасно выглядит. Как прошёл вечер? - тут же сменила тему.

- Нормально, - пожима. плечами. - Я понял, что пить действительно не моё. Вроде и выспался, и пару часов был огурцом, а сейчас что-то усталость накатила.

Повисла неловкая пауза, Хелен явно хотела ещё что-то спросить, но не решалась. Я тоже не находил достойных тем для продолжения беседы, не о погоде же в Эдеме говорить? Две трети года жара, короткие весна-осень, и мокрая, но тёплая зима. Выручила официантка, подошедшая, чтобы взять заказ. Есть особо не хотелось, остановился на стакане фреша из какого-то местного фрукта, название тут же вылетело из головы, помню только, что вкус нечто вроде арбуза с мятой, отлично освежает и в меру сладкий, и к нему пару тостов с маслом и ветчиной.

- И хлеб посильней прожарьте, пожалуйста, - протягиваю меню официантке. Та лишь сдержанно кивает, уточняет, всё или ещё что-то? И упархивает в сторону кухни.

Сидим, молчим. У Хелен на лице застыла улыбка, естественная до безобразия, про такие ещё говорят "вымученная".

- Один мой знакомый лет пятнадцать назад, когда ещё не было видеочатов, а всё общение в сети шло только текстом, говорил: люблю смайлики, ты можешь подыхать со вспоротым животом и выпавшими кишками, а двоеточие со скобкой поставил, и собеседник думает, что у тебя всё хорошо. Главное, скобку не перепутать.

Девушка начинает хлюпать носом, глаза влажные-влажные, вот-вот заплачет. Подсаживаюсь рядом, приобнимаю - и в следующую секунду в подмышку утыкается мокрая от слёз мордочка. Весь мой опыт говорит, что в подобные моменты нет смысла пытаться успокоить, надо подождать, пока само уляжется. Ибо подобрать нужные слова бывает физически невозможно: нередко причиной слёз бывает не что-то конкретное, а накопившееся за прошедшее время.

К чести Хелен, успокоилась быстро, и минуты не прошло, да и майку мою почти не намочила: видимо, макияж берегла. А вот теперь можно и поговорить:

- Ну, рассказывай, что уже случилось, - легонько толкаю плечом отстранившуюся девушку.

История Хелен не оригинальна для ребёнка состоятельного человека. В чём-то даже типична. Когда все помыслы направлены на деньги, семья нередко отходит на второй план. Но прежде всего была месть.

Дон Джентилони не простил смерть жены, не смог. Как истинный сицилиец, он приказал сперва найти, а затем и похитить спецназовца, нажавшего спуск той роковой ночью. Убивал полицейского дон собственноручно. И был вынужден бежать: месть местью, но он прекрасно знал, что правоохранители смерти своего не простят. Благо, подготовился ко всему заранее.

Задним числом был оформлен развод с покойной женой, поэтому всё имущество и бизнес, доставшиеся ещё от нового русского и немного преумноженные, унаследовала Хелен. Естественно, новорожденная сама ничем распоряжаться не могла, из России выписали бабушку. Последней объяснили, что делами будет управлять проверенный человек, ей же, как представительнице девочки, лишь время от времени надо будет ставить подпись, где укажут, и всё. За это женщине и внучке обеспечивают проживание в любом европейском городе на выбор, желательно, подальше от Италии. Сам же дон собирался пересидеть бурю в Штатах.

Выбор пожилой дамы, всю жизнь преподававшей французский в провинциальном городке, пал на столицу моды - Париж. Монмартр, Лувр, Версаль, Мулен Руж - со своей зарплатой Ольга Николаевна могла только мечтать увидеть всё это воочию. И вот сказка стала былью. То, что оплачивать всё это будет человек, зарабатывающий на жизнь отнюдь не торговлей цветов, её нисколько не смущал: первый зять тоже был не пай мальчик, да и в родной России 90-е приучили, что честные в рынок не вписываются.

К чести дона, дочь он старался не забывать: несколько раз в год Хелен с бабушкой навещали отца в Штатах, проводя там все каникулы и праздники. К десяти годам Хелен идеально говорила на языке Шарля Перро (что естественно, учитывая место проживания), Франческо Петрарка (дон не понял бы, если бы доча "родного" не знала), Пушкина (у бабушки всё таки педагогическое образование было) и Байрона (как любая образованная европейка).