Алексей Платковский - Хомяк расправил крылья

- Спасибо, - буркнул я.

Мне бы благодарным быть, но отчего-то на сердце тяжесть, а в груди клокочет что-то тёмное, первобытное, требующее ломать, крушить, убивать... Ну, или хотя бы самку за волосы оттаскать, наорать на неё, ногами потопать. Поскреби человека - неандерталец выглядывает.

- Ой, всё, не куксись! - вдруг развеселилась Ева. - У тебя лицо сейчас такое... Жаль, Хелен не видит, такой кадр пропадает! Хоть сейчас в палату мер и весов, в раздел "самец ревнивый, одна единица"! Мы на двести тысяч экю договорились. Пятьдесят сейчас, остальное - уже по ту сторону границы, в Бушере.

Я мысленно прикинул, по курсу это почти миллион американских президентов. Стало немножечко стыдно.

- Извини, я не хотел...

- Забей. Будем считать, в расчёте, - беспечно отмахивается Ева. - Я тебя во всё это втянула, хоть и не хотела, так что... Как-то так.

Девушка стояла всего в полушаге, я кожей чувствовал тепло, исходящее от её разгорячённого в затхлом кунге тела. Свежий, травянистый запах то ли шампуня, то ли парфюма щекотал ноздри. Мой внутренний неандерталец, опьянённый флюидами и феромонами молодой здоровой самки, требовал действия. Чувство благодарности, облегчения, поза девушки, её трепещущие ресницы, бездонные глаза, чуть приоткрытый и влажный рот... Остановись, мгновенье, ты прекрасно!

- Ева, вот, держи, - Хелен материализовалась за моей спиной как-то беззвучно, незаметно, протягивает сестре небольшую красную поясную сумку с широким ремнём.

Где-то на краю сознания слышен "вжжжж-жик" молнии, мелькают пластиковые грани экю, много, в пачках. Но меня сейчас это мало занимает, в голове только одна мысль: ну и дура-а-а-а-ак!

Почему - я ещё не определился, но пятой точкой чувствую, что что-то не так, и виноват в этом определённо я.