Андрей Кузнецов - Последние звёзды (СИ)

— Точно, — всплеснул руками глава посёлка. — Машина уже гружёная.

Раненый понял, что умереть ему не дадут, разговорился.

— Чирик сказал, знает, кто к хозяину проведёт.

Шепелев фыркнул.

— Это и сам знаю, — повернулся, подался вперёд, заглянул главе в лицо. — Алексей, я давно тебя уважаю, ты меня. Спрошу две вещи, ответь правду.

— Валяй.

— Я тебе плохое делал?

— Не припомню.

— Значит, за меня пойдёшь?

— Глупости говоришь.

— А против сына моего? Против власти?

— Так вот в чём дело… Как же так вышло?

— Ответь мне, Алексей.

Мужик встал, отвернулся к окну, поковырял носком ботинка пол, как провинившийся школьник, и ответил негромко.

— У меня сотня человек здесь, мы зависим от города… Но предавать я тебя не буду. Лично всё сделаю, но остальных не втяну, извини.

— Это уже немало, спасибо.

Над горизонтом разлилась утренняя заря, кто сидел у окна — почуяли на лице свет, но не тепло. Пора было решать и решаться.

— В Абакан. Бояться нечего, у меня есть верные люди.

— У вашего сына их не больше?

— Не знаю, потому и еду в кузове.

Серёгу и пленного оставили, выехали поскорее, посёлок только просыпался. В зеркале долго был виден Алексей, он словно просил прощения. В жёстком кузове, разделив одну накидку, тряслись Шепелев с Багратом. Пахло зерном.

— Уже жалею, что согласился. Мешки только кажутся мягким. Ехал бы с комфортом в кабине, мне-то прятаться не надо.

Шепелев со смехом похлопал себя по бокам.

— А мне ничего.

— Ещё бы…

— Но давай о деле. Когда ты позвонишь хозяину?

— Отъедем подальше.

С этими повстанцами покоя лишился и Гловацкий. Никаких действий, только суета, но ни одной свободной минуты. О звонке по спецканалу доложил помощник.

— Отлично, что всё получилось. Сложности? Да, знаю, на то и был расчёт. Хорошо, дай ему трубку. Доброе утро. Именно так, это по моему приказу вы на свободе. Я представляю верхушку, что вы ещё желаете знать? Не имя же в самом деле, — Гловацкий рассмеялся. — У меня нет конкретной задачи для Вас, просто хочу дружить. Кстати, ваш сын уже связался с нашими. Сами знаете, чего он хочет? Ну тем лучше. У нас ещё не знают о провале вашего похищения, бригада экспертов вылетит к Саяно-Шушенской ГЭС завтра.

Гловацкий что-то долго слушал, кивал и начертил на бумаге странную сложную фигуру.

— Короче, так. Ты в моих интересах, но помогать могу лишь на своей территории, остальное сам. И Баграт, ему верь.

Мёдов совсем раскис. Дима с Максом, идя за ним, слышали, как он бормочет. Уже два часа шли не разбирая дороги. Наконец лейтенант завёл их в болота и ухнул в тину по колени. Вытащили, нашли сухой пятачок, развели костёр.

Мёдов только скинул обувь, больше и пальцем не пошевелил. Он молчит, глаза прячет. Дима свернулся в клубок и показал спину, дрожит. Макс плюнул на них, стал дёргать мох. Влажный, он совсем не горел. Рвал, жёг, раздувал до боли в щеках, и вот затрещал огонь. Мёдов, всё глядя в сторону, придвинулся ближе.

— Всё нормально?

Мёдов молчит. «Ладно, на это ты точно ответишь».

— Ты ошибся. И всегда будешь помнить.

Командир встрепенулся, сфокусировал взгляд.

— Да-да, — продолжал Макс, — всё по твоей вине.

— Что-о? — одними губами вывел Мёдов.

— И Ерёменко погиб! И Вася… Все погибли!

Перебор. Мёдов прокусил губу и вскочил. Макс отпрянул, не успел, командир швырнул его наземь, придавил коленом. Потянулся за оружием, Макс ухватил руку. От возни проснулся Дима.

— Щенок! Не смеешь!

Мёдов ударил кулаком, вырвался и вскинул автомат — дулом в зубы. Сзади бросился Дима, вцепился в оружие, завалил командира в траву и слетел кубарем, получив прикладом.

— Очнулись оба? — Макс и не думал подниматься, вытирал с лица грязь.

— Сукин сын… Ай да сукин сын! — Мёдов рассмеялся, опрокинулся на спину — в лужу, автомат на замочил — привычка.

— Меры экстренного возврата к жизни пропащего командира? Хорош, Смирнов, запишу благодарность в личное дело.

Дима понял, что его не пристрелят, и шумно выдохнул, подполз на четвереньках.

— Отряд, слушай приказ: привести себя в порядок, найти место для ночёвки. Какого хрена я вас в болото завёл…

— Есть, товарищ лейтенант! — просиял Макс. — С утра поохотимся? Следы видел.

Мёдов махнул рукой, с кислой миной надел мокрую обувь. С новыми силами из топи выбрались быстро, но дальше ноги не шли, потому встали тут же.

— Здесь бы зерно сажать, — Дима дёрнул жёлтый сорняк, такие простирались до берёз.

— А ну гляди! — ткнул в них Макс. — Дым?

Не понять, уже темнеет, на сером фоне струйка дыма может и мерещиться.

— Да, как будто… — щурится Мёдов.

— Ох! — втроём одновременно.

В сумерках взлетела искра, ломанулись без команды. Макс отметил точку на компасе, поле широкое, пока дойдут, совсем стемнеет. А поле оказалось ещё и длинным. Шли по холмам, горизонт поднимался и опускался, деревья не приближались. В траве шуршало, пару раз что-то крупное, хватались за оружие. Но дошли. Отплевались полынь-травой, продрались через сучья и вышли на опушку прямо к хижинам и костру.

Дима присвистнул, Мёдов щёлкнул предохранителем.

— Идём осторожно, мало ли кто здесь.

— Запах какой, мм… — потянул носом Дима.

Дым шёл из-за домика, обошли его, увидели тушу на вертеле, уже запёкшуюся. Вокруг четверо на корточках, один проткнул мясо ножом, кивнул. Другой поднялся звать остальных и замер, из тени вышли трое в камуфляже. Местный обернулся на своих.

— Беги, скажи, еда готова. А вы подойдите, подойдите. Машина сломалась?

— Когда-то… Мы пешком. Заночевать можем?

— Конечно. Вы и к ужину поспели, — говорящий ещё раз надрезал мясо. Он казался стариком в темноте: космы волос, серая борода, сам сутулый; но голос не под стать.

Подошли жители, всего человек двадцать, на вид обычные, одежда в заплатах. В свете костра блеснули ножи, топор, у парочки за спиной ружья. Макс пихнул Мёдова, тот сам видел.

— Ну давай, пока горячее.

Седой сам ловко — в два приёма — делил мясо. Люди рассаживались неподалёку, Макс косился через плечо.

— Сейчас тарелки принесут, а то руки обожжёте и форму запачкаете.

— Ерунда, камуфляж.

Досталось всем, в тени вокруг зачавкали. У костра остался лишь седой.

— Утром уйдём, спасибо.

— Да чего там, я не гоню. Патроны есть? С охотой подмогли бы завтра, здесь оленей стая забрела — выследим.

— Мы не охотники, отец, уйдём с утра.

— Ваша воля, ваша воля… Вкусно?

Мёдов кивнул, облизался.

— Сочный зверь к вам заглянул.

Седой всплеснул руками.

— Обидеть хочешь?! Зверь везде один, а вот готовить уметь нужно.

Улыбнулись, извинились. И вроде перестали чувствовать взгляды на затылках.