Андрей Кузнецов - Последние звёзды (СИ)

Баграт очнулся, сразу всё вспомнил. Прохрипел:

— Отпускай людей, они сметут бандитов.

Толпа хлынула к борделю, никто не успел скрыться. Соловей отвалился в каком-то переулке.

Вместо ног у Баграта была боль, но он доковылял посмотреть: дом развалило взрывом до основания.

Дорогой обратно молчали, только переглядывались. Наконец Игорь не выдержал.

— Как же он нас осадил! Мы должны идти катком по городам, а не довольствоваться куском.

— Вообще-то он прав, нам везло. Мы не выиграем войну, а теперь есть время…

— У кого?! — Игорь вспылил. — У него есть время, потому что есть что готовить. А у нас сил на один рывок, ввяжемся в игру на дистанции — проиграем.

Крутов нахмурился.

— Если забыл, мы начали это, чтобы жить в лучшем мире. И вот наш шанс его создать. Не война ради войны.

— Миша! Мир не построить из двух городов.

— Я начинал с одной деревни! Теперь у нас куча людей и реальная, реальная возможность им помочь! — Крутов помедлил и добавил. — Не переживай, работы «в поле» тебе хватит.

Игорь посмотрел пристально и странно, но промолчал.

Прощание в Томске затянулось до ночи. Народ — святая простота — радуется и благодарит, ему невдомёк, что спасители — они же виновники. Крутов раздаёт последние указания. В городе остаются повстанцы во главе с Сашей, вроде как для координации и на всякий случай, а на деле — для контроля.

Игорь поздравил с повышением, не удержался от колкости, обнялись. В Кемерово отплыли на подлатанном трофейном боевом корабле. Крутов с Игорем говорили мало, оба помнили, что сержанта нельзя вводить в аппарат правления, а отсылать некуда.

Всё решилось по прибытии. На связь вышел некто Гловацкий, предложил нечто. Игорь согласился, собрался за пятнадцать минут и отправился к Владу. Подходя, вспомнил о его сестре, замешкался перед дверью. Влад услышал шаги, открыл, сказал, что Ира живёт у Крутова. Сказал как-то раздражённо.

— Пойдём прощаться? — Игорю это показалось забавным.

— Сама придёт.

Дверь распахнулась, влетела рыжая копна волос.

— Ты же… — Ира увидела Игоря, остановилась, осеклась. — Ох-хо… Здравствуй.

Потянулась руками, опустила в нерешительности. Игорь подошёл и обнял с улыбкой. Он почему-то чувствовал себя попавшим на семейный спор и оттого развеселился.

— Оставлю с братом, поболтайте. Не скучай, — подмигнул, выходя.

Ира смотрела вслед, пока не окликнул Влад.

— Не думала, что он вернётся.

Абакан зажёгся, люди подняли бандитов на вилы. Шепелев подсуетился и быстренько оформил новые соглашения с первыми лицами по разделу сфер. С учётом случившегося прошло гладко. Баграт, появляющийся только на костылях и с охраной, наконец доложил в Новосибирск о готовности.

Макса никто не заметил. Он подошёл вплотную и заодно с зеваками смотрел, как разбирают завал. Вскоре перестали: беглецы уходили подвалом, а взрыв обрушил этажи сверху.

Он потерял всё не с первой попытки, но был так упорен. Можно отомстить… ещё раз. Но если так, то пулей в лоб. Макс прошептал:

— Службу окончил.

Он ничего не понимал. Проскитался сутки и сел на поезд с бригадой рабочих. Его приняли, но не разговорили и скоро отстали. В полусне, мотаясь по вагонам и попуткам, сержант добрался до родной военной базы. Его долго допрашивали, он путал даты, имена и слова. Макс очнулся, когда в коридоре его догнал Лейтис. Невысокому латышу, всегда смотревшему снизу вверх, пришлось наклониться, чтобы заглянуть в лицо. Он что-то говорил, Макс слушал знакомый голос, прикрыв глаза, в сознании возникали картины. Он вырвался оттуда, отдал честь и ушёл.

Макс не сразу вернулся к службе, его проверяли и оценивали. Но с первых допросов поняли, что способностей сержант не растерял, опыта набрался, а с последствиями справится.

Макс втянулся в привычное русло. Он пытался что-то понять, найти цель, задавал вопросы — потерпел крах. Теперь вернулся на тропу, которую проложили те, кто давно всё нашёл. Макс принял формулу: приказ — исполнение.

Крутов перестал спать. Весь день носится по городу из конца в конец, всем руководит, всё проверяет, а ночами об этом же думает. Стал ругаться с Ирой, та не выносит безделья и срывается раз за разом. Договорились до того, что ей надо было ехать с братом. Оба замолчали, раскрасневшиеся, дрожащие, испуганные, а ночевать Ира не пришла. Крутов искать не стал.

Почти сразу появилась проблема: нельзя наращивать военную мощь без ущерба хозяйству, везде работают те же люди. Скрепя сердце Крутов отправил их на поля. Никак не получается рассчитать бюджет — зарплату утвердили, а кому сколько — никак. Пришлось разбираться с начальством на местах, объяснять смену векторов развития, кого-то даже снять.

Месяц пролетел, и обнаружилось: холодает, пора собирать урожай и готовить поля. А для этого требуется куча специального материала.

— Антон, Антон! — крик из коридора.

В дверь вломился Тимоша, со свистом втянул воздух и затараторил:

— Наши склады, проверка, разморозят… Всё узнают, мы столько уже отправили…

— Тише, тише, когда проверка? Только наши?

— Через две недели, это новый проект… я не думал, что начнут.

— А-а… знаю. Закончили железную дорогу, хотят вложиться в Куйбышев?

— Не хотят, а хотим. Мы вообще-то тоже участвуем.

Гловацкий сделал лицо, будто попался кислый крыжовник.

— Хватит. Следующую отправку ускоряем, а потом придумаю. Иди делай.

Гловацкий стоптал каблуки и сгрыз все карандаши в кабинете, он щурился, пытаясь разглядеть решение. Каждый раз, когда цепочка логики рвётся, он успевает подцепить новое звено — другого цвета и размера, из другой стали, но успевает. И сейчас сумеет.

Это напоминает езду в темноте: фары выхватывают повороты — лишь успевай крутить руль. Главное знать, куда ведёт дорога. Гловацкий знает. Ему хватило десяти минут поймать идею, ещё столько же — оформить на бумаге. Он успел к президенту до обеда. Тот принял записи нехотя, но прочитал, складка на лбу разгладилась.

— А это интересно. Ты считаешь, повстанцы согласятся?

Гловацкий улыбнулся.

— Какие же они повстанцы? Теперь союзники…

— Не язви.

— Виноват. Согласятся, им нужна адаптивная плёнка для спасения урожая, а нам топливо.

— У тебя её на обмен достаточно?

— На замороженных складах точно есть.

Президент вытянул губы, почмокал.

— На замороженных. Вечером я объявлю новую программу, старые склады мы скоро пустим в дело, так что делай всё быстро.

— Так точно! Разрешите идти?

В коридоре дожидался Тимоша Услышав план, присел, сжал виски. Гловацкий вздёрнул его вверх, уткнулся лоб в лоб, стёр струю пота.