Андрей Кузнецов - Последние звёзды (СИ)

— Они пришли за мной, он вывел туда меня, меня! Мы будем провоцировать!

Гловацкий Антон Валерьевич лично встретил вернувшихся учёных, расспросил, посочувствовал. Подивился. И, обняв, увёл главного к себе. Говорили недолго, расстались почти друзьями.

— Ты же всё помнишь, всё понимаешь. Повтори, пожалуйста, что нужно делать.

Инженер отчеканил с неподвижным взглядом:

— Наверх доложить, что ГЭС убита, её не восстановить, проще заняться другими. Сам готовлю проект и приношу лично вам.

— Ой молодец! А главное?

— Команде сказать то же самое, за их болтовню отвечаю головой.

Гловацкий подпёр ладонью подбородок, умильно качая головой, словно любовался.

— Вот ты умница. Иди отдыхай с дороги.

Макс съёжился на дне лодки, не моргал, бил ногой в борт. Они уходили на вёслах, бесшумно в темноте вдоль берега. Ещё несколько гребков, и скроются под пристанью, откуда пешком по забитым мусором ходам. А в ушах стоит звук удара тела о камни, и его не заглушить своим стоном. Витька вытащил Макса из лодки, тот зашептал.

— Если бы я вторым, мог бы спрыгнуть…

— С самой верхушки упал, ну что ты говоришь.

Макс хотел сказать что-то, хотел оправдаться, вымолить прощение. Витька толкает в спину обеими руками, сбивает с мысли, заставляет передвигать ноги. Макс вдруг взлетел под своды и увидел себя бредущего по воде с опущенной головой. Такое уже было, один уже не справился с гибелью товарищей, и как же Макс его ненавидел! Но это другое, пострадал тот, кто не должен был. И как Макс возненавидел себя…

От перемещений в пространстве закружилась голова, он упал на четвереньки, затхлая вода плеснула в нос.

— В порядке? — Витька потянулся помочь, но не стал.

— Да, куда дальше?

Они прошли под северной пристанью, выглянули из-за двухсотлитровых баков в темноту, перебежали. На инстинктах и смутной памяти улиц добрались до другого края города. На открытом пространстве шли нервно, сдерживаясь, чтобы не побежать, вздрагивали и прятали лица при виде кого-то. Пытались выглядеть естественно: Витька смеялся, Макс скрипел зубами. Он вспоминал всё, что наговорил Мёдову, и горел со стыда.

Приют нашли под утро на чердаке. Забрались на цыпочках, так и не разобравшись, кто живёт в доме. Витька всё косился на Макса, пытался определить его состояние. И думал, как теперь выпутываться. Дать бы ему заснуть и сбежать куда подальше. Но во-первых, он вряд ли вообще заснёт, а во-вторых, куда бежать? Наверняка их ищут обоих.

Макс сел в углу и рассматривает ладони. Из-за него ещё никто не умирал. Хотя теперь кажется, что все смерти рядом как раз его вина.

— Если хочешь спросить, я не уйду. Теперь уж точно, — он произнёс это спокойно и как-то лениво.

Витька скорчил гримасу, вытянул шею, знамения на потолке не разглядел — слишком темно.

— Максим, я всё понимаю… Но ты не в том состоянии…

— Не говори, что всё понимаешь, если не понимаешь ничего. И ты ничего не должен, не повторяй ошибок.

Витька с трудом устоял пуститься по лестнице. Тротил. Он помнит, как чуть не попался в одиночку, повторять не хочется. Сбежать успеет.

— Давай спать, а завтра решим.

— Спи.

Проснулись вместе, Витька с руганью стал мять затёкшую спину, Макс молча выбрался из-под куртки и надел её. Прислушивались к двери минуты две, сбежали по лестнице, оцепенели на улице — кучка людей прошла, не обратила внимания.

— Пойдём за мной, — Витька повёл.

— ВНИМАНИЕ! — хрип над головой. — ВНИМАНИЕ! — голос из динамика стал чётче, эхом отозвался через улицу: в центре радиоточек достаточно.

— В пять часов на главной площади будут осуждены виновные в нападении на главу города! С пяти до семи часов в городе объявляется рабочий перерыв, мы ждём каждого на справедливый суд! Пять часов, главная площадь.

Динамик пошуршал и заглох. Рядом застыли ещё люди, открыв рты. Переварили, воскликнули — Игорь не узнал слов — и пошли дальше. Мужчины переглянулись.

— Идём туда, — сказал Игорь.

На ходу он подобрался, реальные задачи выдавили рефлексию. Площадь огромная, наполовину занята торговыми палатками, но их уберут. Витька не успевал за Игорем, тот пробежался по периметру, нашёл лобное место — деревянный помост. Игорь остановился, задыхаясь.

— Тротил! Наша взрывчатка!

Витька, округлив глаза, зашептал:

— Да что ты… народу куча, конвой… и если это не твои? А я уже вписался… гитарист упал, убили. Не-ет! И знаешь, вообще! Такой товар сливать, я же подняться могу.

— Не тараторь, у нас мало времени.

Макс пошёл к выходу через ряды, Витька за ним, всплёскивая руками. Навстречу вышли двое, встретились глазами, Макса бросило в жар. Прошли, коснувшись плечами, Макс схватил спутника за руку и втащил за угол. Он тяжело дышал. Следом ввалились двое.

— Никто не видел, — заметил Мёдов.

Дима сдерживает смех.

— Как? — только выдавил Макс.

— Услышали объявление, подумали о том же, пришли посмотреть.

— Здесь как?

— На лошадях, Седой одолжил. Дима сказал, что ты фартовый, найдёшь наших… И я себя дураком почувствовал.

— Да уж, я нашёл… и ещё кое-кого.

Витька, стоя в стороне, слушал чёткий доклад и понимал, что теперь пути назад нет. И ладно груз, жизнь бы сохранить.

Макс похлопал Диму по плечу.

— Рад видеть, сильно рад. Товарищ лейтенант, принимайте командование!

Томск выдохнул и сошёл с ума: натянутая струна лопнула. И ночью гремел народ и стоял визг. Врывался плач по погибшим, его топили в эйфории. Но вернувшиеся из боя не веселились, все до одного заснули, так их умотало. И бог знает что они видели во сне.

Крутов, глядя вокруг и морщась, пробрался к главе города Зря боялся, тот хоть со стаканом в руке, трезв абсолютно, поднялся сразу же.

— Перепьются без нас, пойдём ко мне.

Крутов помешкал, но послал за Игорем, тот явился немытый, принёс пороховую гарь.

— Сейчас без лишних давайте решим, что дальше.

— Они уже знают, мне оборвали телефон.

— Если власти хотят говорить, а не стрелять, с ними нужно говорить, — заметил Крутов.

— Одно другому не мешает, — сказал Игорь. Он искал глазами воду, глава понял, но не предложил.

— Что мы им скажем?

— А смотря что предложат, — Крутов всё хмурился чему-то.

Игорь, совсем измученный, кивнул на стол.

— Чего гадать, подключай.

Глава глянул на дверь, сдвинул крышку стола — показался телефон. Подключил.

К президенту сбрелись не спеша, устали. Армия разбита под Томском, убитые и пленные. Почему-то никто не удивился, словно к этому и шло. Президент не спрашивал мнения и даже не озвучивал своего, только кивнул связисту. Просидели несколько часов, ожидая отклика. Молчали, президент регулярно кивал — связист жал кнопку и мотал головой. Молчали.