Андрей Кузнецов - Последние звёзды (СИ)

Нужно уходить, но снаружи точно ждут. Разве лучше под автоматы?

В трёх метрах справа ударил снаряд, стена взорвалась кирпичами, соседа смело в коридор. Игорь закричал и не услышал себя, снова закричал — глухо. Выругался длинно и с наслаждением, в комнату вбежали трое. Ага, кто-то ещё слышит.

— Глухой! Кивайте, если понятно!

Все задвигали шеями, подняли командира. Игорь сразу рухнул обратно — послышался свист снаряда. Но взрыва нет, свист перешёл в писк — это в голове.

— Оружие к бою, будем прорываться! Соберите всех.

Двое убежали, один остался.

— Я не слышу! Можешь ругать, что я вас всех убил! — подмигнул Игорь.

Парень наморщился, Игорь кричал ему в ухо.

Пока взваливали на себя раненых, а Игорь ухмылялся, что не слышит стонов — ни одного выстрела. Уже проходит глухота, а по ним не стреляют. «Артобстрел кончился, будут штурмовать». Но никто не штурмует. Тряхнули за плечо, боец пошевелил губами, развёл руки, помотал головой. Их не атакуют и не обстреливают. Перезаряжаются? Это шанс.

— На выход!

Бойцы высыпали на улицу, залегли, осмотрелись. Пошли вокруг домов, где-то здесь враг… На крыше в пятидесяти метрах силуэт с биноклем, Игорь вскинул автомат, не попал, солдат спрятался.

Отряд переместился под прикрытие деревьев в парке. Игорь понимал и чувствовал, что враг поблизости, но не знал наверняка где. Главное — теперь их не достанет семидесятимиллиметровый кошмар. Игорь сейчас только обратил внимание на раненых — полтора десятка: его люди и местные поровну.

— Движение!

Игорь не услышал, его ткнули в бок. На том конце двора мелькнул камуфляж, за ним ещё. Игорь показал рукой: «группируемся», «к бою». Без слов и стрельбы обе стороны заняли позиции на концах заросшего дворика. На исходных, как в детской игре «Захват флага». И затаились. Военные тоже не понимают, что пошло не так, их подвёл план.

Птицы в гнёздах, если были, ощутили нерв и затихли. Игорь прикусил язык, в уши вернулся писк. И ворвалась канонада. Он завертел головой — никто не стреляет, все переглядываются. Стрельба удвоилась — военные сцепились со врагом.

— Наши подошли, ура! — сам услышал последнее «…ра-а!» и рванулся в атаку.

Связанные боем военные не встретили, отряд ворвался на их позиции и расстреливал в упор. Военные, кто успевал, бросали оружие, кидались ниц с руками за головой. Их прибивали к земле пулями. Крутов, растолкав своих и чужих, нашёл Игоря, обнял, вцепился в рукава. Игорь опустил голову на плечо. Они забыли о спорах, они были живы.

Севший на мель крейсер отстреливался, пока не берегу не выставили в ряд пленных на колени. Капитан снял фуражку, отцепил шевроны, бросил всё в воду и скомандовал сдаваться.

Баграт не собирался слушать местную рок-звезду, о которой к тому же узнал постфактум. Но его убедили хотя бы глянуть, и он решил, что имеет право. Дела идут самотёком, инженеров незаметно посадили на вертолёт и вернули в Новосибирск с наилучшими пожеланиями. Шепелев согласился работать с Гловацким, если тот вправду всё устроит. Он помнил, как сутки назад умирал и обещал Баграту всё. С бандитами вопрос открыт, но как-то негласно договорились не форсировать.

Гитарист Арсений сам выбрал помещение для концерта по принципу лучшей акустики — большой склад у реки. Баграт похлопал в ладоши, топнул, разницы в звуке не заметил и пожал плечами. Сначала музыкант угостился на кухне, со всеми поболтал и посмеялся, вот наконец собрал слушателей у импровизированной сцены. Долго копался в гитаре, отвернувшись, чуть ли не струны менял. Вот отложил чехол, подставил стул ближе к слушателям и накинул гитарный ремень на плечо.

Знающие музыканта не сомневались, что долго на стуле он не усидит, заиграется, распоётся и не удержит внутри, пойдёт по залу. Раздаст себя всем, одарит эмоциями каждого.

Арсений взял аккорд, другой, проверяя строй, подмигнул и перескочил на знакомый мотив, зал одобрительно загудел. Со второй песни ему тихо подпевали. Потом молчали, прислушиваясь к новой музыке, и радостно узнали следующую, всем известную. Баграт, сидевший у всех за спиной в углу, кивал, уста тронула улыбка: парень умеет увлечь зрителя.

В паузе Баграт подошёл и похвалил. Арсений посмотрел до странного пристально, вдруг опомнился.

— Ох, да, спасибо. А раз Вы здесь, позволите переговорить после всего?

— Конечно, рад буду.

— Только дело такое личное… наедине бы.

— Все дела такие, хорошо.

Арсений отпросился в уборную, задержался там, чем вызвал в зале тематические шутки ниже пояса. Вернулся с огнём в глазах и довёл слушателей до экстаза и грусти — несколько раз туда-обратно. Хлопали десять минут.

Баграт терпеливо дождался и подошёл последним, все расходились. Арсений поманил в дверь — вышли в длинный тёмный сквозной коридор. Арсений остановился, Баграт тоже. Арсений ещё отступил, глядя в пол. Мелькнула тень.

Баграт втянул голову в плечи, удар скользнул по макушке. Пошатнулся, толкнул музыканта. Закрылся руками, звучно треснуло предплечье. Левой за пистолет — выронил. Напавший бьёт — мимо.

Всё в тишине, только свистит железка. Музыкант бросился хватать двумя руками, Баграт срубил одним ударом. Нырнул под атаку и свалил за ноги второго. Припечатал кулаком, крикнул:

— Тревога, мать вашу!

Противник выскользнул. Схватил пистолет, Баграт кувырком за дверь. Бам-бам-бам! Пули сквозь жестянку плющатся о сталь. Всё ближе топот и крики. Макс поднял Арсения, и побежали. Вот крыша, край, верёвка. Как назло разыгрался ветер, стропу качает и крутит.

— Я первый, тебе придержу!

Макс сунул в руки пистолет и сиганул вниз. Слетел за секунды, стёр перчатки с кожей на ладонях. Чуть не убился о стену. Схватил, натянул верёвку.

— Давай!

Арсений убрал пистолет под мышку, неловко перевалился, выронил его и вцепился в стропу.

— Давай, держу!

Баграт сразу разглядел балку, куда прицепили верёвку. Рубанул ножом как топором, повернул клинок пилой и срезал. Вскрик оборвался жутким хрустом, Баграт оскалился.

Подбежали к краю, нацелили оружие.

— Дайте свет!

Прожектор высветил распростёртое тело, его наполовину скрыла вода.

Баграт мерит шагами сцену, перед ним лежит гитара. Никто ни звука, ждут Шепелева, он собирался выспаться.

— Бред, я его знал, добрейший паренёк, — Шепелев задумчив поскрёб щёку.

Баграт аж подпрыгнул.

— И я так думаю! Просто мы песню не похвалили!

Он швырнул кусок трубы, таким его никто ещё не видел. Шепелев подошёл вплотную, прошептал на ухо:

— Он в борделе постоянно, якшался с бандитами.

— Мы их уничтожим, завтра собери людей на площади.

— Ты же был против, мол, не провоцировать.