Андрей Кузнецов - Последние звёзды (СИ)

Собрались вместе, закрыли дверь, кто-то даже включил свет, но он быстро надоел.

— Вкратце, какие результаты? — в ожившего Шепелева вернулся делец.

— Ещё обсудим на базе, но… опущу термины, её можно запустить, — инженер ласково погладил пол. — Процесс тяжёлый, но затраты окупятся, я уже уверен.

Шепелев присвистнул и хлопнул в ладоши.

Рассвело, небо отразилось в воде. Баграт ещё вчера заставил отыскать горючее, так что бензина хватит. За руль отправил пилота, один из парней Шепелева пошутил, что теперь его не собьют — пошутил не к месту. Баграт подсел к Шепелеву в кабину.

— Что ты придумал? Как удержать власть после такого?

— Зависит от того, что сделают они.

Перед Саяногорском сбавили ход, на въезде совсем остановились. Баграт спрыгнул вниз, за ним трое шепелевских. Озираясь и пригибаясь вышли к месту бойни. Машины, трупы — всё на месте, бандиты ушли налегке. А может, не ушли?

Баграт подошёл к дереву, тела Шепелева-старшего нет. Приказал прочесать дом — главари тоже исчезли.

— Теперь ясно, выставят меня предателем и отцеубийцей, — сказал Шепелв, узнав.

— Не сильно наврут. Уезжаем!

Снова заговорили нескоро.

— А скажи, ты раньше был на станции? — Баграт спросил тихо, будто что-то неловкое.

— Ребёнком. Отец давно хотел её восстановить. Водохранилище же разошлось, он там перекапывал, загонял воду обратно.

— Я первый раз.

— И что, пробрало? У меня тоже мурашки, — Шепелев наклонился и заговорил совсем шёпотом. — Скажи, он считал меня предателем?

— Просто глупцом.

— Старая песня. Ничего не знаю, ничего не понимаю. Я не глупец, вижу, что его утопия заглохла. Абакану некуда расти в одиночестве, нам не нужна отчуждённость, нужно будущее. Я бы ввёл нас в систему и сохранил независимость.

— Отлично, все двери открыты.

Шепелев покачал головой.

— Обидно, что с ним так… Не увидит ничего.

В город въехали с опаской, но баррикад на улицах нет. Доехали до порта, а там пространство забито вооружёнными людьми, чётко разделёнными на две группы.

Одна сразу закрыла полукругом машину, другая подпёрла снаружи. Баграт разглядел в толпе Соловья, хмурого и дёрганого. Вывел Шепелева, толпа выдохнула на два настроения. Баграт закрыл его спиной, их увели под защиту стен.

Накалилось. Узревшие лидера обрели решимость, другие воспылали ненавистью. Баграта так и подмывало стрельнуть, спровоцировать. Но не полыхнуло. Баюн перекричал гомон, Шепелев отдал приказ пропустить его. Представитель оппозиционной партии зашёл внутрь с десятком охранников — пускай, лишь бы это его успокоило. В зале со стороны Шепелева столько же людей. Инженеров увели подальше с глаз.

Захлопнулась тяжёлая дверь. Баграт, держащий руку на плече Шепелева, почувствовал, как тот дёрнулся подняться навстречу и передумал.

— Почему ты один? — спросил он.

— Потому что ты всех убил: и отца, и брата, и солдата.

Шепелев поморщился.

— Я не про бандитов. Где управляющие, где портовики?

— С тобой не хотели даже говорить, пока я не попросил. Я не хочу разорять город.

— Или войны, в которой не победишь. Ладно, я понял вашу демократию.

— Разоружи людей, и соберём совет. Поедешь с нами — пока что врагами.

Шепелев не отвечал, в помещении ни звука, каждый боится сбить его с верного решения. Шепелев подался к Баграту и нашептывал с минуту.

— Не вижу выхода, они сильнее. При всех я знаю, что сказать, мы выиграем этот раунд… Как думаешь? Мы сдаёмся тем, кто сильнее, чтобы их опрокинуть. Всё, изобрази, чтобы не расслаблялись.

Баграт принял серьёзный вид, посмотрел на часы и кивнул. Соловей вспотел от напряжения.

— Едем, — Шепелев словно дал команду «вольно», вокруг засуетились.

Встреча состоялась в борделе — по традиции. Переступив порог, Шепелев отпустил плечо Баграта, с прямой спиной сел на стул.

— Говори в свою защиту.

Шепелев кивнул и, глубоко вдохнув, начал:

— Она заверяла, что ей восемнадцать, господа. А выглядит и вовсе на двадцать! Вы же сами видели…

— Замолчи! — вскочил седобородый грозного вида мужчина — начальник северного порта Усть-Абакана. — Что за чушь?

Шепелев и бровью не повёл.

— А тогда предъяви обвинение, потому что других преступлений я не совершал.

— За стеной в ряд лежат наши люди и с ними твой отец. Об этом ничего не знаешь?!

— Предъявите обвинение…

Певуче зачитал Соловей:

— Предатель, отцеубийца, сговорился со врагом… Они хотели тебя остановить, ты продавал нашу свободу.

— Доказательства? Свидетели? Только не пехота, а то мои тоже всё видели и подтвердят.

Соловей не совладал с собой, глянул на Баграта. Шепелев продолжил.

— Когда отца похитили, на меня тут же надавили…

— Ты сразу бросился решать по-своему! Зарвался-испугался!

— Вы надавили на меня! А потом предложили обмен: живого отца на передачу власти. Встреча в Саяногорске. Я не собирался отдавать вам ни отца, ни город и собрал людей. Зря… лучше бы согласился.

— Это вздор-ерунда! Чушь и полная байда! — взвизгнул Соловей.

Шепелев спокен:

— Моё слово против твоего. Паритет? Решать третьей стороне.

Заговорил моряк.

— У тебя тоже нет свидетелей и доказательств.

— Дело же интимное, переписку не вёл.

Зашли в тупик. Первые лица посовещались и вынесли вердикт. Озвучил тот же портовый начальник.

— Эта история ваша, разбирайтесь между собой, нам важно следующее: все условия работы сохраняются, договорённости соблюдаются. Не дайте вашим разборкам коснуться других, — моряк поскрёб бороду, передохнул и закончил басом на одном дыхании. — Вот наше мнение, мнение и не больше того. Но советую прислушаться, Абакан — это мы.

Макс пошарил по прибрежным кустам, его окликнули, он нырнул в листву. Витька сидит в лодке, пальцы стиснуты на бортике, крутит головой.

— Что такое? Что стряслось?

— Подстава. Товар твой ворованный, хозяева серьёзные, вот и нашли тебя.

— Ох-ох…

— Погоню я отсёк, заводись и вывози нас.

Под треск мотора вырвались из камышей, подмяли стебли носом лодки. Шмыгнули в притоки, протиснулись меж узких берегов.

— Давай тут.

Вдвоём вытащили ящики на берег и прикопали тут же в мягкой податливой земле. Устали, развалились на встревоженном дёрне.

— Спасибо, спас, Максим.

— Да-а… Ты обещал мне Баграта.

Витька помахал пальцем перед носом.

— Не-а, я обещал человека в порту, с которым его сводил. А самого видел всего раз.

— Хорошо. Тогда поплыли.

— Вот уж нет! Давай пешком, там же эти. Хотя нам только до Минусинска двенадцать километров…

Макс теперь только почувствовал, что от километража последних дней ноги распухли и удобные всегда берцы сдавили стопы.

— Мы поплывём.