Константин Калбазов - Скиталец 2

— Кстати, Боря, сдается мне, что ты уже закончил свои картины, — обсасывая косточку и кивая на стену, увешанную занавешенными полотнами, поинтересовалась она.

— Кроме масла, есть еще и десяток картин акварели.

— Нужно пристраивать?

— Потребуется минимум три дня, чтобы краска более или менее подсохла.

— А за это время ты успеешь наваять еще акварелей.

— Их писать гораздо проще и это необходимо для курса обучения.

— Вот и ладно. Тогда, заканчиваем завтрак и отправляемся на прогулку по городу. Заодно присмотримся к мелким лавочникам, торгующим картинами.

— Мелкие лавочники?

— Ну, милый, уверена, что ты сбываешь свои картины за бесценок. Я тебя не осуждаю, но мне претит мысль, что кто-то беззастенчиво наживается на твоем труде. Дело в том, Боренька, что картинная галерея, это только на случай если ты готов на персональную выставку. А там нужно торговать не только картинами, но и лицом. Так что, сдавать картины нужно именно мелкому торговцу. Тот перепродаст в галерею, потому что у него таких покупателей попросту не бывает. В результате навар будет тот же, но наживется уже не один, а двое. Улавливаешь мою мысль?

— Улавливаю. Тем более, что торговать лицом я точно не готов. Хотя бы потому что по моим следам уже идет ищейка боярина Морозова.

— Подробности будут?

— Да нет никаких подробностей. Самостоятельно прошел посвящение, решил, что сидеть на цепи не желаю, и подался в бега. Боярину похоже стало известно о том, что я одаренный, он объявил меня преступником, мол я посягнул на жизнь и здоровье боярича, и начал охоту.

— Хм. Уже занятно, — с легким блеском во взгляде, произнесла она. — А скажи, тебе деньги в принципе интересны? Или сбываешь картины только потому что рука не поднимается их закрасить?

— Деньги как сама цель, нет. А вот как средство, очень даже интересны.

— Ах, да. Мостик своего корабля.

— Именно.

— В таком случае, предлагаю разыграть эдакую карту, мистер «Х».

— Э-м-м, — разыграл он удивление

— Неужели не видел эту пьесу?

— Откуда? Кто бы меня пустил в театр.

— Ладно. Тогда объясняю на пальцах. Обряжаем тебя в эдакий элегантный черный костюм, на лицо маску и представляем на выставке. Налет таинственности, это практически гарантированный успех. А уж как дамы станут на тебя охотиться, я даже боюсь представить.

— Ревнуешь? — тут же скосил он на нее взгляд.

— Был опыт? — в ответ поинтересовалась она.

— Нет.

— Ах, да, Москаленко Елизавета Петровна.

— Не понимаю о чем ты.

— Ну и ладно, — легко согласилась девушка.

После завтрака под ручку сошли на берег и направились к выходу с территории марины, отделенной от порта высоким забором, с осколками стекол по верху. Взглянув на эту нехитрую меру, Борис подумал о том, что тут больше подошла бы колючая проволока. И сразу задумался, не существует ли она уже. Надо бы выяснить этот вопрос. Дело-то нехитрое.

Проходя мимо сторожа, поздоровался с ним, вложив в заскорузлую ладонь монетку. Рослый, но уже сгорбившийся немец, благодарно кивнул и пожелал им счастливого дня. Англия, Германия, Франция, Россия, да без разницы. Везде одно и то же. Жесткое деление по сословиям и просто колоссальная разница в уровне жизни. С социальными лифтами тут все очень тяжко. И даже наличие баснословного богатства не гарантирует рост выше купца или промышленника.

Одноименный с островом город Эрслебен не отличался от остальных колониальных городов. В том смысле, что если в Адене Борис оказывался в старинных, для него, английских кварталах, то тут перед ним представала эдакая маленькая Германия. Узкие мощеные улицы. Двух-трехэтажные дома характерной архитектуры, с остроконечными черепичными крышами, тесно прижимающиеся друг к другу.

Справедливости ради, это относилось скорее к старым кварталам, которым было уже не меньше сотни лет. В те времена строились еще в ограниченном пространстве городских стен. Новые улицы уже куда просторней. Хотя стиль зданий и остался прежним.

В ходе прогулки они выявили целых пять лавок где торговали картинами низкой ценовой ниши. У немцев, кстати, акварель в куда большем почете. Возможно причина в их рационализме и неготовности выбрасывать деньги на дорогие масляные полотна. Но это касается скорее среднего класса. Представители высших слоев не видели причин экономить. Но и покупали только действительно стоящие картины.

Словом, начинающим художникам или не отличающимся особыми талантами, реализовать масло здесь было бы гораздо сложнее, чем в других местах. Борис обратил было внимание Алины на этот аспект. Но она только отмахнулась. Если уж даже она распознала неординарную руку, то о ценителях и говорить нечего.

Обедать устроились на открытой террасе небольшого уютного кафе. Размахом не впечатляет, но обстановка теплая и приветливая. А что еще нужно, чтобы спокойно пообедать в обществе красивой девушки? Борис заказал черепаховый суп, куда же без него. Хотя он с большим удовольствием умял бы простой лапши. Вот захотелось отчего-то, прямо спасу нет. Глазунью из двух яиц, с парой колбасок и кружку темного пива.

— Алина, слушай, я не больно-то много видел. Ты ничего не слышала о заборе из колючей проволоки?

— К чему этот вопрос?

— Да так. Посмотрел на стекла по верху грады в марине, и подумал, что вместо него можно натянуть колючую проволоку.

Измайлов отодвинул немного тарелку, извлек блокнот и быстро набросал конструкцию, которую имел ввиду. Сложного-то ничего.

— Хм. Именно такую я не встречала. На войне пользовали разные конструкции в качестве заграждения. Даже гладкую. Иногда подводили к ним ток. Но твоя выглядит просто и наверняка достаточно эффективно.

— Ага. Значит есть. Тогда проехали, — убирая блокнот, разочаровано произнес он.

— Да не стоит так расстраиваться. Я же говорю, такую конструкцию я не встречала, — отправляя в рот очередную ложку супа, произнесла девушка.

— Не интересно. В лучшем случае Эфир даст пару сотен очков и признает усовершенствование конструкции, — пододвигая к себе тарелку, отмахнулся он.

— А тебя интересуют только те, за которые дают очки надбавок, — хмыкнула она.

— Ничего смешного. Между прочим, после посвящения у меня Разумность была всего-то ноль целых девяносто четыре сотых.

— Т-ты серьезно? — едва не подавившись, уточнила она.

— Серьезно конечно. Как только упираюсь в потолок, весь свободный опыт сливаю на очки надбавок. Ну и плюс изобретения. У меня их уже семнадцать. Только не получается никак передать доверенность моим друзьям в России, чтобы они идеи в дело запустили.

— И как результаты?

— Сегодня моя разумность равна одной целой сорока девяти сотым.