Гарет Пауэлл - Угли войны [litres]

Я, нагнувшись, исполнил ее просьбу. Выпрямился и хотел отдать рацию ей, но она отмахнулась:

– Слушай сам!

Раз так, я оставил аппаратик себе и стал возиться с настройками. Наконец кабину лифта заполнил беспорядочный шум помех, усилился, взбурлил волной и пошел на спад.

– Альва? – пробился сквозь шорохи голос капитана. – Это ты?

Мы переглянулись. Облегчение можно было пощупать пальцем.

– Мы все трое здесь, – ответил я.

– У вас все хорошо?

– Бывало лучше.

– Ясно, – устало отозвалась она. – У меня так же. Но, слушайте, не знаю как, но корабль поболтал с кем-то, обитающим внизу, и они вроде как договорились открыть нам связь.

– Как там у вас наверху?

– Паршиво. Мы уничтожили первый «хищник», но тут объявился «ятаган», и мы влипли.

«Ятаган»? Я не знал, что сказать. Если здесь наш флот, меня как дезертира поставят к стенке.

– Можешь попросить Престона с ними поговорить? – спросила Констанц. – У них главный – его отец. Вдруг убедит его отпустить нас?

Я провел языком по зубам и щеке:

– Попробовать стоит.

– Терять нам нечего. Конгломерату известно о полостях внутри объектов, и к ним никого не желают подпускать. – Констанц сердито вздохнула. – Извини, Чайлд, может, тебе неприятно это слышать, но это они сбили «Хейст ван Амстердам», и нас расстреляют, если вы их не отговорите.

– Шутите?

– Если бы!

Я запустил пятерню себе в волосы. Вот и пришло время решаться. Просить убежища в Доме или отдаться на милость прежним нанимателям? Престон и Клэй дружно уставились на меня – ждали, на чем остановлю выбор. Престон, заметно взволнованный, растирал свой загривок. Клэй щурилась, и я не мог не заметить, что кончиками пальцев она нащупывает торчавшую из-за пояса рукоять ножа.

– Ладно, – сказал я, в душе уже приняв решение и понимая, что обратного хода нет. – Ничего не могу обещать, но попрошу мальчика попробовать.

– Спасибо, – сказала Констанц.

– Свяжите нас.

– Выполняю.

На секунду звук пропал. Я услышал настойчивый сигнал, а потом установилась надежная связь.

Мужской голос брюзгливо отозвался:

– Да?

– Меня зовут Аштон Чайлд, из разведки.

– Чайлд?

– Да, адмирал.

– Вам было приказано прибыть сюда судном Возврата.

– Да, адмирал.

– Так вот, час назад то самое судно уничтожило наш «хищник».

Кабину лифта заливал оранжевый солнечный свет. У меня между лопатками проступил пот.

– Да, адмирал. Но у меня здесь кое-кто хочет с вами поговорить.

– Мой сын?

Я покосился на Престона. Мальчишка переминался с ноги на ногу, робел, мотал головой, не решаясь. Потом поморщился и кивнул.

– Да, – сказал я адмиралу, – это он.

– Он меня слышит?

– Да.

– Ну хорошо. – адмирал прокашлялся. – Престон?

Мальчишка замер, остолбенев, как попавший в свет фары набегающего поезда заяц.

– Д-да, отец?

– Престон, сын, слушай меня очень внимательно. Я настоящим принимаю тебя на службу. Ты теперь лейтенант флота Конгломерата.

– Лейтенант! – голос мальчишки, от изумления или негодования, сорвался на фальцет.

– Я велел тебе слушать!

– Прости, отец, – понурил голову Престон.

– Слушай и запоминай. Ты теперь офицер, командированный на планету. Приказываю тебе взять Чайлда и двигаться к указанным координатам, где вы найдете женщину по имени Она Судак. Вы должны препроводить ее на поверхность, всеми средствами обеспечив ей безопасность. Ты понял?

– Д-да… – Престон беспомощно уставился в пустоту за стеклянной дверью. – Но…

– Никаких «но».

На заднем плане раздались крики. Я расслышал сигнал тревоги и вызов на боевой пост.

Адмирал, перекрывая шум, гаркнул, как на параде:

– Выполняй, сын! Никаких отговорок. «Праведный гнев», связь кончаю.

– «Гнев» навел орудия, – сообщила «Злая Собака». – Выстрел может последовать в любой момент.

У меня стало пусто в животе. Нод делал все, что мог, не давая нам развалиться, но еще одной пробоины мы бы не выдержали.

– Оборонительные в готовности?

– Разогреты и готовы. Хотя, – пожала плечами ее аватара, – на таком расстоянии они мало что дают.

Я, лихорадочно соображая, кусала ноготь. Первый из кораблей Множественности будет здесь через несколько минут. Мендерес, если хочет заткнуть свидетелям рты, должен нас убить до их прибытия – открытые орудийные люки подтверждали, что именно так он и намерен поступить. Выхода не было. Попытайся мы бежать, «Гнев» рассчитает наш курс и изрешетит своими орудиями. Мы не наберем и половину необходимой скорости, когда начнем протекать, как чайный пакетик, а там и торпеда нас догонит.

Я взглянула на Лауру Петрушку:

– Извини. Втянула я всех.

Она покачала головой. Мы обе, проведя много часов на постах, устали как собаки и смотрелись мокрыми курицами.

– Нет, – сказала она, – ты все делала правильно – учитывая обстоятельства.

– Я всех погубила.

Она дернула плечом:

– Ничего другого тебе не оставалось. И, честно говоря, я даже не думала, что мы продержимся так долго.

Я опять повернулась к главному экрану, ожидая в любой момент увидеть вспышку торпедного пуска.

– Попробуем бежать, чтобы не упрощать им задачу?

Лаура прихлопнула в ладоши и стала потирать руки. Глаза у нее слезились и блестели, отражая верхний свет.

– Почему бы и нет, черт побери? Пусть повозятся. Если уж пропадать, так постараемся доставить им побольше хлопот.

– Договорились.

«Злая Собака» наблюдала за мной.

– Двигатели в готовности? – спросила я ее.

– Разумеется, – улыбнулась она.

– Далеко мы уйдем, пока не догонит торпеда?

– Если гнать в открытый космос, не далеко. Если они выстрелят сразу, как заметят наше ускорение, мы едва успеем сорваться с орбиты.

Я обмякла в кресле, как сдувшийся воздушный шарик:

– Значит, нам конец?

«Собака» с заданным конструкторами бесстрастием смотрела на меня; ее ангельский, почти бесполый лик был лишен всяких признаков эмоций.

– Существует еще один вариант.

– Какой?

Она показала мне поверхность Мозга в реальном времени:

– Пойдем вниз.

Над одним из глубочайших каньонов нарисовался красный крестик и рядом – указания дальности и глубины.

– Не успеем, – проговорила я, чувствуя, как утекают последние силы. – Тогда придется тормозить, и нас догонят еще в атмосфере.

– Не догонят, если будем ускоряться.

Я горько рассмеялась:

– Врежемся, как метеор. Того, что от нас останется, торпеда, конечно, уже не нащупает.

– Нет…

Она дала приближение. Темное пятнышко на затененном дне каньона превратилось в овальное отверстие, на вид не менее пятисот метров в поперечнике.

– …нет, если нацелимся сюда.

Я нахмурилась. «Собака» протягивала мне спасательный конец, но я боялась за него ухватиться – боялась разочарования после вспышки надежды.