Макс Мах - Вижу цель [litres]

«Никого не напоминает?»

Удивительно, но факт. Невесту ему подобрали не то чтобы похожую на Веру Мельник, но при этом имеющую с ней явные черты сходства. У любви всей его жизни волосы темно-русые пепельного оттенка, широкое лицо с выраженными скулами, смуглая кожа и изумрудно-зеленые глаза. У Кати ван дер Багге волосы чуть темнее и не пепельные, а рыжеватые. Глаза тоже темнее, хотя и зеленые, но не изумрудные, а скорее малахитовые. Кожа несколько светлее, чем у Веры, рост выше, грудь полнее. Другой человек. И все-таки было что-то в облике Кати, что заставляло вспоминать о Вере Мельник, какой она была во времена их учебы в звездной академии.

«Специально искали или все-таки случайное совпадение?» – Вопрос, разумеется, риторический, поскольку получить на него ответ не представлялось возможным. Во всяком случае, не сейчас.

– Знакомься, Мориц, – представила девушку Бреда Вильф, – это твоя невеста Катя ван дер Багге.

– Очень приятно, – заставил себя улыбнуться Эрик, – коммодор Мориц Вильф. Для вас, разумеется, просто Мориц.

Про звание «коммодор» его попросила сказать сама матриарх. Капитан-лейтенант Эрик Минц остался существовать во «внешнем мире», в котором перемещалась сейчас по планете княгиня Эгерланд. А для «внутреннего употребления», то есть для холодянских глобальных сетей возник из небытия совсем другой человек, лица которого так ни разу нигде и не показали – коммодор Мориц Якоб Вильф, про которого было известно лишь то, что он назначен командующим 37-й ударной эскадры. Да вот еще объявление о помолвке должно было появиться ближе к утру следующего дня. А пока…

«Неловкая ситуация, – вынужден был признать Эрик. – Не катастрофа, разумеется, но ужас, как неудобно!»

Присутствующие, естественно, знали, для чего появилась за обеденным столом Катя ван дер Багге – дочь главы боковой линии семьи Фокин и племянница члена исполнительного комитета Георга ван дер Багге. Знала об этом и девица, которая, судя по всему, еще и школу закончить не успела. Ее возраст на самом деле лишь усугублял неловкость ситуации, но волновался по этому поводу, кажется, один лишь Эрик. Катя была в меру взволнована, проявляла к своему будущему мужу живейший интерес, который и не пыталась от него скрыть, но вот чего в ее поведении не было, так это робости, замешательства или еще чего-нибудь в том же роде.

– Браки «во благо семьи» в наших кланах обычное дело, – шепнула Эрику на ухо уловившая, как видно, его «напряжение» Бреда Вильф. – А ты, Мориц , к тому же завидный жених. Красив, богат, покрыт славой и, если этого мало, то ты ко всему принадлежишь к Осевой линии наследования. Родить от тебя правильного ребенка – это не пустяк, а предмет женской гордости.

«Да уж, – не без грусти усмехнулся он в душе. – Я, оказывается, просто племенной бык-производитель, которому только и надо, что подыскать подходящую буренку».

Цинизм, однако, не помог. Как чувствовал себя неловко, так и продолжал все время чувствовать, хотя виду и не показывал. Держать лицо для человека с крепкими нервами не так уж сложно. Другое дело, что ты при этом чувствуешь. А неловкость между тем только усиливалась, потому что за десертом речь пошла уже о конкретных вещах: о дате бракосочетания, о том, как это происходит на Холоде и, в частности, в клане Вильфов, о взаимных обетах и о правах наследования, в общем, обо всем о том, о чем Эрик в присутствии юной невесты предпочел бы сейчас не говорить. Но его об этом – в смысле о его желаниях – никто не спрашивал. Для всех собравшихся за столом людей, включая сюда и Катю ван дер Багге, темы эти не имели той же эмоциональной окраски, что и для Эрика. Прикладные вопросы и ничего более. Но Эрик-то по воспитанию отнюдь не холодянин и уж точно не аристократ, ему такое впервой. А уж когда остался с Катей наедине – а их оставили, не спрашивая, хочет он этого или нет, – едва совсем не растерялся. Хорошо еще вовремя вспомнил, что мужчина здесь он, а значит, и инициатива должна принадлежать именно ему.

– Сколько вам лет, Катя? – спросил он.

– Это так принципиально? – подняла бровь девушка. – Или у вас, там , возраст женщины играет какую-то роль?

– Когда как, – пожал плечами Эрик. – Мне просто любопытно.

– Шестнадцать, – улыбнулась Катя. – Может быть, перейдем на «ты»?

«Ну, что за напасть! – возмутился мысленно Эрик. – Отчего все мои женщины предпочитают вести в танце?»

– Отлично! – улыбнулся он в ответ. – Скажи, ты…

– Я что, похожа на дуру? – неожиданно возмутилась Катя ван дер Багге. – Слушай, Риц, мне шестнадцать лет, мой IQ – 138 и мы на Холоде, а у нас условности не приживаются. Слишком холодно. Все вымерзает! Хочешь спросить, девственница ли я, так спроси! Нет, не девственница. Хочешь узнать, готова ли я вот так с ходу лечь под совершенно незнакомого мне мужчину, спроси. Мой ответ, не так чтобы очень! Но у меня есть долг перед семьей и страной, и, значит, я выкурю сигаретку с дурманом, добавлю чего-нибудь-вроде отвара «безумки» или вытяжку из «дури», и вперед! Так дам, что и сама не замечу!

– Но, может быть, страдать и не придется… – добавила, задумчиво глядя на Эрика. – Ты мужчина красивый, опытный… Ты ведь опытный?

«Я опытный?» – смутился Эрик, имевший на этот счет известные сомнения.

Впрочем, ни Алена, ни Анна не жаловались, так что, наверное, о нем можно было сказать и так.

– Полагаю, что опытный, – улыбнулся он, преодолевая неловкость ситуации, и поспешил перехватить инициативу. – Опытный, сильный и нежный. В общем, если не будем дураками, все у нас получится. Как насчет того, чтобы не откладывать эту попытку в долгий ящик?

– Хочешь прямо сейчас?

– Да, – подтвердил Эрик, решивший, что «хуже не будет». – Чего тянуть?

– Пойдем к тебе? – Похоже, Катя ван дер Багге и в самом деле была девушкой не робкого десятка, и в этом смысле она тоже была удивительно похожа на Веру. Умела принимать решения и доводить задуманное до конца…

2. Двадцать девятое марта 2534 года, Холод

– Ну, наконец-то! А то я уже начала беспокоиться! Беспокоиться и ревновать! – Анна улыбалась, поскольку полагала, что говорит в шутку. Ведь, уезжая на север, Эрик обещал, что визит «в родные пенаты» займет самое большее несколько дней, однако по факту его знакомство с кланом Вильф затянулось почти на неделю.

Ей было невдомек, что на самом деле причин для ревности у нее более чем достаточно, хотя хватило бы и одной: за прошедшие шесть дней Эрик успел не только обручиться с некоей Катей ван дер Багге, приходившейся ему, к слову, дальней родственницей – четвероюродной тетей или что-то в этом роде, – но и принести вместе с ней брачные обеты. И даже это не суть важно, потому что, если верить Верене Бургарт – а не верить доверенному врачу семьи Вильф у Эрика просто не было причин, – неоднократные попытки молодоженов зачать ребенка в конце концов увенчались успехом. К сожалению, Эрик не владел подробностями. Если честно, он совсем не разбирался в вопросах акушерства и репродуктивной медицины, но профессор Бургарт утверждала, что знает наверняка: оплодотворение яйцеклетки, принадлежащей Кате ван дер Багге, состоялось со стопроцентной вероятностью, и получилось это у Эрика буквально с первой попытки, еще до того, как их с Катей официально объявили мужем и женой. История, что и говорить, странная, пожалуй, даже невероятная, но все случилось, как случилось, и к тому же так быстро, что Эрик не успел еще все это толком переварить. Он знал, разумеется, что женат – вот уже целых четыре дня подряд, – как знал и то, что, скорее всего, через девять месяцев станет отцом, но одно дело знать, и совсем другое – все это «знаемое» осознать и принять. И вот с осознанием того, что с ним произошло, принятием вытекающих из этого следствий и окончательным превращением имперского капитан-лейтенанта Эрика Минца в холодянского адмирала Морица Якоба Вильфа дела обстояли не так, чтобы очень хорошо. Но и времени на рефлексии у Эрика не было тоже. Время слишком ценный ресурс, и его, как и следует ожидать, никогда и ни на что толком не хватает.